Ясно: новые стихи и письма счастья - Быков Дмитрий Львович - Страница 21

Я и сам — представитель редакции, что отнюдь не в рядах большинства,— обожаю эпоху реакции, ибо эта эпоха честна. Мы-то, книжники, мы, соглядатаи, начитавшись испуганных «Вех», много знаем про годы десятые и про русский серебряный век: про разгром, про достоинство куцее, про пришедшее к власти зверье — вот к кому перешла революция, ибо умные сдали ее.

Ваше дело — просить подаяния: это нашей эпохе сродни. Пусть же будут еще окаяннее неизбежно грядущие дни. А посаженных или засуженных защищать — унизительный труд. Не бывает судеб незаслуженных. Невиновных у нас не берут. Что вы сдуру героев-то лепите? Маргиналы бузят, оборзев. Кто помельче — такие, как Лебедев. Покрупнее — такой, как Азеф. Оппозиция — гадина та еще. Всех припомни, любых назови: всяк ликующий, праздно болтающий, обагряющий руки в крови!

Чтоб империя вам предоставила регулярного харча кулек, подарите ей право и правило всех топтать, кто покуда не лег. Провокаторов фракция потная повторяет верховный сигнал: дескать, все проиграла Болотная! (Будто кто-то во что-то играл.) Подарите им новые стимулы переспрашивать в тысячный раз: что ж вы нас, недоумки, не скинули? Что ж вы, лохи, не выгнали нас? Докажи им, мое поколение, что довольно такою судьбой и что стоишь ты только глумления: что и делать-то больше с тобой? Пусть наивные выйдут. А вы-то ведь не ведетесь на песню и стих. Дайте нечисти задницу вытереть об себя и об деток своих.

Большая элегия Джонни Деппу

Итак, расстался Джонни Депп с Ванессой Паради.

Их выбор странен и нелеп. Разлука впереди.

Прощай навеки, общий быт. Из пафосных семей

Теперь остались только Питт с губастою своей.

Итак, развелся Джонни Депп с Ванессой Паради.

Когда б такую бабу мне б, уж я б ее, поди…

Простит тусовка или нет его скандальный жест?

Но, видно, за пятнадцать лет любая надоест.

Ведь ты же на людях всегда — но нас не ставишь в грош.

Ведь ты же нам же, как звезда, сигналы подаешь!

Ведь эдак каждый идиот, наглец-прелюбодей,

Из-за любовницы начнет бросать двоих детей.

Пускай развод неустраним — ты мог бы погодить,

За внешним обликом своим ты мог бы последить,

Ты мог бы бросить имидж свой, пиратчину свою…

Ты мог театра стать главой и сохранить семью!

Уж мы б тебя, как своего, пригрели на груди —

Но ты не хочешь ничего, и даже Паради.

Чем неугоден Джонни Депп Ванессе Паради?

Он зарабатывал на хлеб, а ты сиди, роди…

Мы знаем все твои дела и песни заодно.

Ведь до него ты кто была?— нимфетка из кино!

Теперь ты вечно на виду и хочешь перемен.

Он сделал из тебя звезду, поднял тебя с колен…

Кто ты такая?! Срам один. Не Пугачева, чай.

Пусть он увлекся Евой Грин — а ты терпи, прощай!

Сходи к гадалке, наконец, не парься, травы пей…

Дитям же нужен же отец, хотя бы Воробей!

Пускай вы даже две звезды, известные везде,—

Не выносите из избы, держите всё в избе!

Пускай он трижды Воробей, но все ж таки не враг.

У нас две трети всех семей живут примерно так.

Итак, развелся Джонни Депп с Ванессой Паради.

Везде бесчинствует Госдеп, куда ни погляди.

Ему стабильность не мила, он ценит произвол.

Пятнадцать лет семья жила — и ту, подлец, развел!

У нас в России большинство бежит подобных тем.

Мы если выберем кого, то это насовсем.

Полпредное

Крещеный мир сражен интригой — и, может быть, событьем года: Холманских Рюрикович Игорь, начцех «Уралвагонзавода», мужчина с Нижнего Тагила, сей флагман путинского братства, чья личность давеча грозила прибыть в Москву и разобраться,— был не напрасно власти предан, и власть недаром выбирали: он сделан путинским полпредом, не где-нибудь, а на Урале. Иной заходится от смеха и называет это бредом, а я считаю: мастер цеха вполне способен быть полпредом. Пусть не работаю в цеху я, но человек рабочей масти куда умней иного члена медвежьей партии при власти. Ткала же Фурцева чего-то, метраж гнала, узлы вязала — пока партийная работа ее совсем не засосала. Вот вертикальная мобильность, чтоб ею удивить планету: да, в этом есть нижнетагильность, но в чем ее сегодня нету? Есть месседж Нижнего Тагила, и вы легко его прочтете: интеллигенту тут могила, зато уж преданность в почете. Замечу, в назиданье прочим, что власти сбрасывают маски: тут называется рабочим лишь тот, кто мыслит по-холмански. Коль хочешь быть рабочим — будь им, страдай от местных неурядиц, но если твой кумир не Путин, ты безусловный тунеядец, ты втайне думаешь о путче и с хомяками фанфаронишь. И все же Рюрикович лучше, чем, например, Виссарионыч. Сегодня видно безо всяких: беда у путинской эскадры — резервы питерских иссякли, в расход пошли другие кадры! Не надо быть великим кормчим, чтоб сделать вывод обалдело: период питерский закончен, пошел тагильский, тоже дело. Пора во власть Уралу влиться, а то одни и те же лица: была культурная столица, пришла вагонная столица… Иной расклад у нас неведом, и раз пошла такая мода — во власть полезет за полпредом толпа с «Уралвагонзавода»: их труд нелегок, слово метко, их гордый нрав не терпит спора — но это лучше, чем разведка, и много лучше, чем контора.

В сети, понятно, загалдели, но присмотреться не хотите ль: ведь он полпред на самом деле! Он полномочный представитель. Чье самолюбие задето — тот лишний гость в родном пейзаже. Кто представитель президента в России нынче? Ну не я же! Тех, кто о вольности хлопочет, наглядность эта растревожит,— но это то, что Путин хочет, и ровно то, что Путин может: надежный, злобный, добрый малый, и чтобы все в России было не ниже плинтуса, пожалуй, но ниже Нижнего Тагила. Простые люди юбер аллес. Прямое следствие победы. Вы все зажрались, либералы-с. Какой тут пол, такие преды.

Вам, радикалы, все с откоса б лететь в плену амбиций личных… А между прочим, это способ ввести во власть людей приличных. Насколько все мобильней стало б, какой бы стиль настал улетный, когда бы вдруг сказал Каспаров: «Долой подонков на Болотной!» Не может быть? А что такого? Я сам не против, добрый путь им. Полпредом сделали б Рыжкова, скажи он вслух: «Наш лидер Путин». За выкрик лозунга такого — иль даже пенье, в ритме вальса,— министром сделали б Немцова: он был — и ничего, справлялся! Довольно быть страной-изгоем, точить на граждан серп и молот… Но «мы за вас и всех разгоним!» — они сказать никак не могут. Что проще верному холопу? И для чего жалеть о чем-то? Чуть поцелуешь черта в попу — и сможешь стать полпредом черта! Но даже после литра водки или еще чего похлеще у них не то устройство глотки, чтоб говорить такие вещи. Их не за то страна любила и заграница уважает. Победе Нижнего Тагила пока ничто не угрожает.

А если вдруг и угрожало б — в стране меняется погода,— Холманских без обид и жалоб вернется в цех вагонзавода. Рабочий облик благороден, а опасаются репрессий пускай Рогозин и Володин — они же люди без профессий. Не знаю, что умеет Путин, не помню, что умеет Сечин,— а труд уральца неподсуден, вагон потребен, статус вечен… Когда закончится занудство и поменяется начальство — ему хоть есть куда вернуться.

За остальных нельзя ручаться.

Разногласное

Представители местных элит, чьи надежды опять оскудели, утверждают, что надо валить. Я боюсь, это слово недели. Знатоки полускрытых вещей, прозревальцы великого в малом, что с каких-то неведомых щей филиала зовут либералом,— как-то враз перестали хвалить этот символ грядущих идиллий и согласны, что надо валить, и храбрейшие вслух подтвердили. Предлагается всё обнулить. Даже дети, что прежде робели, вместо «Мама!» взывают «Валить!», уссываясь в родной колыбели. Чуть заглянешь в какой-нибудь чат, где ведут разговор о руслите,— эмигранты «Валите!» кричат, патриоты им вторят: «Валите!» Даже те, что привыкли рулить и считаются мыслящим классом,— втихомолку внушают: «Валить», обращаясь, естественно, к массам. Я считаю, что лучше налить, закусить и продолжить сугубо,— но за всем этим воплем «валить!» кто расслышит совет жизнелюба?