Генералы подвалов - Рыбин Алексей Викторович Рыба - Страница 51

Настя повертела в руках пустую рюмку, поморщилась:

— Какая гадость эта ваша водка... Ну, десятка, положим, не проблема. А вот кому ее отдавать, ты знаешь?

— Думаю, да.

— Не «кинут»?

— Не думаю. Это надежная крыша, ментовская... Это же их хлеб. Если они решатся «кинуть», к ним просто обращаться перестанут: в городе об их финте все будет известно на следующий же день.

— Так что будем решать? — спросил Куз.

— Что решать?.. — Димка хлопнул себя по коленям. — Настя! Ты окончательно решила?

— Да.

— Тогда я поехал. Звоните своей Барракуде...

— Своему.

— Ну, своему. Говорите, что мы покупаем магазин. Деньги будут завтра утром. Пусть забивает стрелу со своими бандюгами. А я... я поеду сейчас к людям... Короче, звоните мне на пейджер, — сказал он, имея в виду тот, что купил совсем недавно, в очередной раз выйдя за подарками для Насти. — Теперь «трубы» нам с тобой, Настюха, придется покупать...

— Не называй меня так. Меня так папа звал.

— Извини. Все! Я поехал! — Димка, как был в спортивных штанах и курточке, отправился в прихожую, натянул кроссовки и вышел, хлопнув входной дверью.

Куз прошелся по кухне, посматривая на Настю. Та сидела молча, уставившись в одну точку. С известных пор это стало обыкновением.

— Ты как вообще-то, Настя? — спросил Куз.

— А что вы имеете в виду?

— Живешь как? О чем думаешь?

— Господи... Да что вы все одно и то же... Сами же сейчас сказали, будем магазином этим заниматься... — ответила она довольно резко.

— Тебе это неинтересно?

— Знаете, Марк Аронович... Я к вам очень хорошо отношусь, но не надо со мной так вот тотошкаться... Ну, неинтересно... Мне вообще ничего не интересно... Вас это устраивает?

— Если честно, то нет.

— Ну, это, в конце концов, ваше дело.

— Парень у тебя хороший, — сказал Куз. — Энергичный такой...

— Да. Что есть, то есть. Только не надо меня спрашивать, люблю я его или нет. Мне с ним хорошо. Он мне, между прочим, жизнь спас.

— Я знаю.

— И вам, между прочим.

— Да. Все так. Все правильно...

Настя исподлобья наблюдала, как Куз снова потянулся к бутылке, налил и выпил не закусывая, только смешно сморщил нос, проглотив очередную порцию водки.

— А вы все пьете...

— Это не самое плохое, что люди делают в этой жизни, — ответил Куз.

— А вы знаете, что самое плохое?

— Боюсь, что нет, — ответил Куз. — Иногда кажется, что знаю, а на следующий день выясняется, что люди способны еще и на большие мерзости...

Он помолчал, потом как-то неожиданно робко заговорил:

— Настя, ты извини... Так ты со школой совсем покончила, да?

— Марк Аронович...

— Зови меня просто Марк.

— Марк, ну вы сами подумайте — зачем мне эта школа? Какой смысл?

— Не волнуйся... — Он чуть не сказал «детка», но вовремя спохватился. — Настя. Я просто спросил.

— Да. Я в школу не пойду. А если вас интересует, как у меня с так называемыми жизненными ценностями, то они у меня есть.

— Ну и?

— Месть.

— Месть? Кому?

— Всем. Всем, из-за кого я вот так... я... из-за кого мама...

Марк увидел, что у нее на глаза наворачиваются слезы.

— Перестань, девочка моя, перестань... — Он обнял ее, и Настя уткнулась лицом в его пиджак.

— Простите меня, — тихо всхлипывая, прошептала она. — Простите... Я чушь несу... Я же не такая...

— Я знаю, знаю, милая... знаю... Держись, девочка, держись...

Димка приехал вечером. Через полчаса прибыл и Барракуда, с разрешения Насти вызванный Кузом для знакомства и окончательного улаживания дела. Предстояло решить множество проблем. Ведь передача магазина из рук в руки — штука довольно непростая.

— Так что вы предлагаете? — спросил Барракуда у Куза. Он не видел здесь больше никого, с кем можно было бы поговорить. Не с этими же детьми...

— Мы предлагаем... — Куз посмотрел на Настю. — Мы предлагаем заплатить твои долги. И в общем-то приобрести у тебя все предприятие.

— Это дело хорошее, — сказал Барракуда. — Только понимаешь, Марк, я же магазин мог и бандитам отдать. Они только этого и добиваются. Он мне дорог, я не хочу его терять, вот проблема-то в чем.

— А ты его и не потеряешь, — тихо сказала Настя.

Барракуда удивленно поднял брови. Мало того что эта девчушка голос подает, она с ним еще и на «ты»...

— В общем, — продолжала Настя, как ни в чем не бывало, — слушай, Барракуда. Я беру твой магазин...

— Ты?!

— Я, я. Успокойся. Так вот. Я его беру, вкладываю деньги то есть... — она окинула взглядом Димку и Куза, — то есть мы. Ты остаешься работать со своим бухгалтером. Нам это не потянуть. Мы не знаем вашей специфики, техники всего дела, но получаем семьдесят процентов прибыли. Ты остаешься на тридцати. Устраивает такой вариант?

— Я не понял, — Барракуда посмотрел на Куза, — кто у вас тут главный?

— Она, — кивнул Куз в сторону Насти. — Настя у нас банкует.

— Так-так-так... — Барракуда постучал пальцами по столу. — Дожили... Ну, ладно. Семьдесят процентов... Не жирно ли?

— Слушай, ты сам к нам пришел. Тебе нужно дело спасать? Если нужно, вот наши условия, — сказал Димка. — Если нет — скатертью дорога.

— Мы будем вкладывать в предприятие деньги, — сказал Куз. — Большие, налом. Черным налом, — поправился он. — Без всяких налогов. Будем закупать в нал, отдавать в нал. Ты понимаешь, какая будет крутежка?

— Ну, это я и сам всегда делал, — сказал Барракуда. — Многие так. Иначе и не выжить.

— Да. Многие, только не в таких масштабах. У нас есть нормальные деньги. Очень нормальные. — Куз смотрел Барракуде в глаза. — У тебя таких не было. Это вариант, дружище, я бы на твоем месте и не раздумывал.

— Ты врубаешься, вообще, что тебе предлагают? — раздраженно спросил Димка. — Бабки живые. До черта бабок. А ты еще ломаешься, как...

— Тихо, Дима, — оборвала его Настя. — Так что, ты не веришь, что мы люди серьезные?

Барракуда продолжал барабанить пальцами по столу. Настя встала и вышла из кухни.

— Ну, что решим? — спросил Димка. — Долго обсасывать будем? По-моему, все ясно.

— Ясно-то ясно... — протянул Барракуда. — Но...

— Что «но»? — Вернувшаяся на кухню Настя положила на стол перед Барракудой пять аккуратных пачек стодолларовых купюр. — Вот пятьдесят штук. Так что же — «но» или не «но»?

— Ладно. — Барракуда был человеком бывалым, и пятьдесят тысяч долларов наличными не произвели на него ошарашивающего впечатления. Видел он в своей жизни и не такие деньги. Но убедиться в том, что ему не морочат голову, было приятно. — Ладно, — повторил он, не глядя на баксы. — Начнем, помолясь. А с процентами... Давайте начнем работать и решим. Как дело пойдет. Может быть, вообще найдем компромиссный вариант. Филиал какой-нибудь откроем... Если у вас действительно есть большие деньги... В любом случае это, — он притронулся к лежащим на столе зеленым, — мой долг. Как минимум. А с доходом определимся. Нет пока дохода-то никакого. Я же уже два месяца весь навар от комиссии отдаю за проценты бандитам, а новый товар не закупаю — не на что...

— Разберемся, — сказал Димка. — Теперь вопрос номер два. Что за «крыша» у тебя?

— А что? — Барракуда поскучнел. Разговоры о «крышах» всуе не велись. Это был закон.

— "Крышу" надо менять. Иначе они же тебя и «обуют». Вернее, не тебя, а нас.

Барракуда покачал головой. «Обуют»... Уже «обувают».

— Бром и Крюгер. Знаешь таких?

— Нет. А чьи это люди?

— Турка.

— Е... — Димка осекся, покосившись на Настю и закрывая рот ладонью. — Ты чего? Не мог другую «крышу» найти? Это же беспредельщики! Отморозки! Ну, ты даешь... Тут, брат, не семьдесят процентов нам надо брать, а все сто... Да-а-а...

— А у тебя-то как? — спросила Настя у Димки. — Договорился?

— Я-то договорился. Все в порядке. Конечно, мои менты нас возьмут под крыло и с этими уродами мы завтра разберемся, но я думаю, что проблем мы еще с ними нахлебаемся. Они так просто не отстанут...