Фирма - Рыбин Алексей Викторович Рыба - Страница 53

— Да, — прошептал Буров. — Да…

Страх неожиданно покинул его. Андрей собрался. В душе не осталось ни следа от охватившей его поначалу паники. Буров решил идти ва-банк. И почти на сто процентов был уверен в успехе.

— Товарищ майор…

— Слушаю, — удивленно вскинул брови Климов. — Ты, значит, выбрал такое обращение?

— Да, — по возможности твердо ответил Андрей. — Товарищ майор.

— Давай-давай, без предисловий.

— Я все понимаю. Я работал… Понимаете, мне казалось, что я все делаю правильно…

— Ну-ну, — хмыкнул майор. — Интересно…

— Я работал, — с возрастающей уверенностью повторил Буров. — Я за порядок, товарищ майор. За порядок. Каждый должен делать свою работу.

— Что ты несешь, Буров?

— Выслушайте меня, пожалуйста. — Андрей посмотрел майору в глаза и вздрогнул. Он слышал много разговоров о том, что гэбэшники изучают приемы гипноза, что они прекрасно знают все новейшие достижения психологии и на допросах могут использовать самые нетрадиционные методы. А еще он вдруг понял, что перед ним сидит не функция, не бездушная карательная машина, а живой человек, такой же, как миллионы тех, что сейчас бродят по улицам, сидят у телевизоров, трахаются со своими или чужими женами, останавливают такси или сидят в них за рулем, пьют водку, считают деньги, грабят магазины или ловят хулиганов, сидят в кабинах самолетов и поездах метро, рассказывают анекдоты, пишут книги, жарят шашлыки, нянчат детей, признаются в любви.

Майор кивнул.

— Я допускал ошибки, это несомненно. И готов нести за них самое суровое наказание. Но ведь моя работа была успешной, понимаете… Это же факт… Если бы я не внедрялся туда, к этим фарцовщиком, если бы не стал среди них своим, ни черта я не смог бы сделать… А так — у меня все концы, все адреса… Я знаю всех их в лицо. Знаю каналы, места, где они встречаются… Проституток знаю. — Андрей понизил голос. — Наркоманов… Они все у меня вот тут. — Он легонько стукнул себя ладонью по лбу, показывая, где именно находятся эти самые наркоманы и проститутки, фарцовщики, мелкие ресторанные воришки, взяточники из отделений милиции и ловчилы из торговых точек. — Я хочу работать эффективно, понимаете? Чтобы видеть результат… Может быть…

— Хватит. — Майор хлопнул ладонью по столу. — Я тебя понял. Ты сейчас будешь проситься в органы. Штирлиц, понимаешь… Эту лапшу ты вешай где-нибудь в другом месте. Только в камере не советую. Неправильно поймут…

Андрей опустил голову.

— Что, выговорился, Джеймс Бонд? А теперь послушай меня.

Андрей кивнул, выражая готовность внимать каждому слову и жесту майора.

Спустя какие-нибудь три минуты Буров уже все понял. Неясны оставались только частности, техника, а суть была как на ладони. Его не посадят — это главное. И не арестуют. Даже не сообщат в университет. Напротив, ему, кажется, предлагают работу. Настоящую работу. На всю жизнь. Иначе и быть не может — обратной дороги из органов нет. Это билет в один конец. Ну, так что же с того?…

— Ты умный парень, Буров. И конечно, понимаешь, что любое твое телодвижение, направленное в сторону, сразу станет мне известно и я приму соответствующие меры. Это очень просто. Ты себя так скомпрометировал, дружок, — клейма негде ставить. И знаешь, в чем твое единственное спасение?

— В чем?

— Думай, думай, интриган! Думай! Не разочаровывай меня! Одна-единственная вещь. Именно из-за нее я предлагаю тебе такой шанс, который не каждому, ох не каждому выпадает в жизни. Всего одна вещь, которую ты сделал правильно. Ну?

Андрея осенило.

— Это то, что я не пришел к вам сам, да?

Майор помолчал ровно столько, чтобы Андрей понял: он угадал. И только после этого Климов, кивнув, ответил:

— Именно так. Именно потому, что не пришел. Мы не берем на работу добровольцев. Особенно из молодежи. Нам не нужны излишне эмоциональные люди. Такие, знаешь, которые вдруг принимают решения. Черт их знает, что им взбредет в голову завтра. Или через год. А еще опаснее — через пять лет, когда ты уже сделаешь на него ставку, будешь от него в какой-то степени зависеть… Понимаешь?

— Да.

Буров насторожился, он почувствовал, что этаким отеческим тоном, на который неожиданно переключился майор, тот пытается усыпить его, Андрея, бдительность, с тем чтобы огорошить очередной атакой, нанести новый коварный удар.

— Ты не напрягайся, — сказал Климов. — Не надо. Сидишь как на иголках, думаешь, я тебе сейчас какой-нибудь вопрос на засыпку подкину. Не подкину. Ты для меня, Андрюша, ясен как белый день. Человек ты неглупый, понимаешь, что деваться тебе некуда и отныне будешь делать все, что тебе здесь скажут. И делать это ты будешь честно, изо всех своих сил. Ведь так?

— Так, — серьезно ответил Андрей.

— Ну вот, значит, нечего тратить время на всякие прелюдии. Слушай меня внимательно. Я перехожу к сути дела.

«Суть дела» распахнула перед ошеломленным Буровым такие сияющие перспективы, о которых он и помыслить не мог. Климов предлагал ему работу — настоящую работу — в только что организованном Ленинградском рок-клубе. То, что клуб открылся по инициативе Большого Дома, для Бурова и раньше не было секретом, он только не понимал, зачем «комитетчикам» палить из пушки по воробьям, строить целую бюрократическую структуру ради такой мелочи, как питерские рок-музыканты. Если их нужно контролировать, то, во-первых, эта публика достаточно малочисленна, а во-вторых, они все на виду, бери любого, их квартиры, места встреч, репетиционные «точки» — отнюдь не тайна за семью печатями. И только теперь, благодаря информации, которую ему выдавал майор — строго дозированно, как понимал Буров, — все начало становиться на свои места.

— Запоминай, Андрей.

Майор достал из ящика стола несколько фотографий.

— Вот это — некто Алжир. — Климов протянул Андрею первую карточку.

— Так я его знаю. Костик. Господи ты боже мой…

— Знаешь — хорошо. Дальше. Матвеев. Заканчивает…

— Кажется, военмех, — подхватил Андрей.

— Смотрю, ты и вправду в курсе дела, — сказал майор.

— Я же вам говорил…

— Хорошо.

Майор посвящал Андрея в тонкости предстоящей работы еще минут тридцать. Потом, закончив беседу, сказал: