Побратимы Гора (ЛП) - Норман Джон - Страница 29

- Я думаю, что Вы находите меня привлекательным, - заключила она.

- Да, - согласился я.

Она снова встала на колени, опираясь бёдрами на пятки, всё ещё держа руки в покрывалах, и повернула лицо ко мне.

- Увы, - она сказала с притворным сожалением, - насколько же слабы и уязвимы рабыни.

- Да.

- Насколько же мы беспомощны и бессильны.

- Да! - сердито сказал я.

Трудно было не заметить её очарование и силу.

- Но возможно мы не абсолютно бессильны, - заключила рабыня. Она поместила руки за голову, распрямила спину, выпятила грудь и потянулась.

- Возможно, нет.

Виньела опустила руки и посмотрела на меня. Теперь она стояла на коленях, лицом ко мне, положив руки на бедра, держа колени вместе.

- Сейчас я гораздо сильнее, - заметила она, - чем была, когда-то та глупая малышка, Миллисент Обри-Уэллс, с Земли.

Когда-то этой глупышкой была именно она, пока не была доставлена на Гор и порабощена.

- Объясни, почему, – приказал я.

По малейшему желанию, кого-то такого же, как прежняя свободная женщина - мисс Миллисент Обри-Уэллс, из Пенсильвании, гореанская рабыня, такая как Виньела, должна пасть ниц перед ней, облизать её ноги и исполнять все приказы и пожелания.

- Теперь я намного влиятельнее её, - заявила она.

- И в чём же это проявляется?

- Я - рабыня.

- Ты говоришь загадками.

- Я влиятельнее, но конечно, только определенными способами.

Я улыбнулся. Я видел, что она действительно хотела быть выпоротой за дерзость. Рабыня, конечно, может быть выпорота по любой причине, или даже без всякой причины.

- И каким же образом, - поинтересовался я, - у рабыни могло бы оказаться больше власти, чем у свободной женщины?

Она улыбнулась, и скромно опустив голову, промурлыкала:

- Некоторые мужчины, находят нас привлекательными.

- Это верно, - признал я.

Как нескромно, но изящно она сделала этот вывод. Я не хотел, но, несмотря на своё не желание, вынужден был согласиться с ней. Как может свободная женщина сравниться с рабыней в способности вызывать желание мужчины? Рабыня, в её беспомощности, её уязвимости и красоте, является самой возбуждающей и желанной из всех женщин. Даже, просто вид невольницы может сделать мужчину обезумевшим от страсти.

- Как магнит, куда ни его положи, куда не спрячь, он сохраняет свою власть над железом, так и мы сохраняем свою притягательность для мужчин, - сравнила она.

- Да, - вынужден был согласиться я.

Как же меня восхищали и возбуждали, такие женщины! Насколько естественно получается так, что они оказываются столь возбуждающими мужское желание, возможно, к их собственному ужасу, но и к глубокому удовольствию. Кто сможет определить, или измерить привлекательность рабыни? Разве не кажется она объектом, созданным самой природой, чтобы быть у ног мужчины? Да многие войны начинались, ради обладания ими. Даже дань, наложенная на проигравшего в войне, наряду с золотом и зерном Са-Тарна, включает в себя женщин.

- Я это понимаю так, что, рабыня, благодаря своей красоте, может обладать, по крайней мере, если ей повезёт, некоторой малой частицей власти, которой не может иметь свободная женщина.

- Я думаю именно так, - сказала она.

Этот вывод, основывался на фантастической желанности и привлекательности рабыни. Но не стоит позволять им становиться высокомерными. Лучше пусть они продолжают бояться плети.

- Но каким ещё образом, кроме возможной привлекательности и желанности, у рабыни может быть больше власти, чем свободной женщины?

- Если кто-то может делать что-нибудь, что другой не может, и если с кем-то разрешают делать такое, чего с другим сделать нельзя, то я полагаю, у него появляется власть, которой другой не имеет, - объяснила девушка своё видение своих возможностей.

- Я понял, - сказал я. - Власть в смысле способностей и доступности.

- Да. Рабыня, например, может и должна вести себя, таким образом, и делать такие вещи, причём великолепно, с любовью и, не ставя условий, которые запрещены, или, просто невероятны для свободной женщины. Действительно, ожидаемое от рабыни поведение, и некоторые оказываемые ими своим рабовладельцам услуги, несомненно, даже не входят в кругозор наших неосведомленных свободных сестер. Не удивлюсь, если они даже не подозревают об их сущности.

- Они могут подозревать, - улыбнулся я.

Привилегии, если их можно так назвать, разрешенные рабыням, несомненно, являются ещё одной причиной такой жуткой ненависти и зависти к ним свободных женщин. В некотором смысле, свободная женщина, являет собой парадокс. Она утверждает, что презирает рабыню, она утверждает, что ненавидит и держит её в унижении, при этом совершенно очевидно, что она почти безумно ревнует к ней. И я не удивлюсь, если узнаю, что глубоко в её душе спрятано желание раздеться, встать на колени перед мужчиной, позволить ему надеть ей ошейник, и стать полностью объектом его желаний.

- Но есть вещи, о которых они, вероятно, даже не представляют, - заметила она.

- Возможно, и так, - согласился я.

Это правда, что свободные женщины склонны быть несколько наивными и неосведомленными. Некоторые из них, во всяком случае, будучи порабощёнными, казались совершенно пораженными, обнаружив природу некоторых из даже обычных действий и услуг, которые теперь ожидаются от них.

- А ещё, мы лучше свободных женщин разбираемся в некоторых вещах, таких, как служение мужчине и доставление ему удовольствия.

- Это точно, - усмехнулся я.

Послушание, почтение и совершенство служения рабыни легендарны. Так и должно быть, ведь она - собственность. Интимное, фантастическое удовольствие, которое невольницы могут доставить известно, по крайней мере, среди свободных мужчин.

- Также, нам разрешают вести себя так, как, я думаю, было бы маловероятно ожидать от свободной женщины.

- И как же? – заинтересовался я.

- А вот так, - сказала она, и скользнула животом на покрывала, перекатилась, и затем замерев на спине, подняла ногу, потом обхватив её руками, опустила стопу согнув ногу в колене. При этом она призывно смотрела на меня.

- Теперь я могу, - пояснила она, - позировать голой перед мужчинами так, как мне это нравится. Я могу извиваться перед ними в безмолвной мольбе девушки выпрашивающей толику внимания. Я могу, танцевать для них на спине и животе, никогда не поднимая головы выше колена стоящего мужчины. Я могу ползти к ним, умоляя, облизывая и целуя их ноги.

- Я всего лишь человек, - сердито напомнил я, расшалившейся рабыне. – Теперь вставай и пошли в вигвам Кэнки.

Она поднялась на руки и колени. Её отвисшие при этом груди смотрелись просто умопомрачительно.

- Я взволновала Господина? - игриво спросила она.

- Нет, - холодно ответил я. - Конечно, нет.

- Это хорошо, - промурлыкала она, и подползла поближе, встав передо мной на колени.

- Это - поза башенной рабыни, - объяснил я.

- Ох, - только и сказала она.

Позиция башенной рабыни, в большинстве городов, очень похожа на позу рабыни для удовольствий. Существенное различие в том, что рабыня башни, в обязанности которой обычно входит, прежде всего, ведение домашнего хозяйства, становясь на колени, держит бёдра плотно сжатыми. В то время как рабыня для удовольствий, в символическом признании более полной природы её неволи, в её самых существенных аспектах, становится на колени с широко разведёнными ногами. Конечно башенная рабыня, как любая другая невольница, полностью в распоряжении рабовладельца для любого его желания. Различие между башенной рабыней и рабыней для удовольствий, лишь в том на невольничьем рынке каких-то девушек купили, прежде всего, в целях работ по дому, а других в основном для ублажения мужчин. Но на самом деле, это не является твердо закреплённой специализацией, всё далеко не абсолютно. В действительности, обязанности могут легко быть изменены по желанию рабовладельца. Девушка, которой скомандовали раздвинуть её колени, выполнив приказ, понимает, что теперь она стала рабыней для удовольствия. А кроме того, одна и та же девушка может выполнять разные обязанности, в зависимости от ситуации и желания её хозяина.