Ожерелье королевы - Дюма Александр - Страница 68

– Да, у нас имеется агент в Лиссабоне, – обрадовался Бемер, – мы напишем ему…

– Правильно, напишите, – с ироническим смешком согласился Босир, – и осведомитесь у него, платежеспособен ли господин да Суза, а заодно найдется ли у ее величества королевы миллион четыреста тысяч ливров.

– Сударь… – начал сконфуженный Бемер.

– Так вы согласны или предпочитаете другие условия?

– Условия, которые вы, господин секретарь, благоволили предложить, на первый взгляд мне представляются приемлемыми. Каковы будут сроки платежей?

– Господин Бемер, платежи будут произведены в три срока по пятьсот тысяч ливров. Кстати, это даст вам возможность совершить интересную поездку.

– Поездку в Лиссабон?

– А что тут такого? Право же, стоит потрястись в карете, чтобы получить за три месяца полтора миллиона ливров.

– Несомненно, но…

– И потом, вы поедете за счет посольства, а я или господин регистратор будем сопровождать вас.

– Я повезу бриллианты?

– Разумеется, разве что предпочтете послать отсюда вексели и отправить камни.

– Не знаю… Думаю… поездка была бы полезной… и…

– И я того же мнения, – заверил его Босир. – Договор подпишем здесь. Вы получаете наличными задаток в сто тысяч ливров, подписываете акт купли-продажи и везете ожерелье ее величеству. Кто ваш агент?

– Братья Нуньес Бальбоа.

Дон Мануэл поднял голову.

– Это мои банкиры, – с улыбкой сказал он.

– Это банкиры его превосходительства, – с улыбкой же сообщил Босир.

Бемер расцвел, все его сомнения, похоже, окончательно рассеялись. Он склонился, словно собираясь поблагодарить и попросить позволения удалиться.

Вдруг у него возникла какая-то мысль, и он остановился.

– В чем дело? – спросил встревоженный Босир.

– Значит, мы договорились? – сказал Бемер.

– Да, договорились.

– При условии…

– Да, при условии согласия господина Босанжа.

– Нет, нет, совсем другое, – ответил Бемер.

– Что такое?

– Сударь, это крайне деликатная материя, и честь португальского дворянина – слишком высокое чувство, чтобы его превосходительство не сумел меня понять.

– Что за увертки? Говорите яснее!

– Дело вот в чем. Ожерелье было предложено ее величеству королеве Франции.

– Которая отказалась от него. Ну и что?

– Сударь, мы не можем допустить, чтобы это ожерелье навсегда ушло из Франции, не предупредив о том королеву. Почтение и даже верность вынуждают нас отдать предпочтение ее величеству королеве.

– Вы правы, – важно изрек дон Мануэл. – Хотел бы я, чтобы португальские купцы думали и говорили так же, как господин Бемер.

– Я бесконечно счастлив и горд одобрением вашего превосходительства. Итак, дело у нас слаживается в случае одобрения условий господином Босанжем и окончательного отказа ее величества королевы Франции. Я прошу у вас на все это три дня.

– Теперь с нашей стороны, – вступил Босир. – Сто тысяч ливров наличными, три векселя, каждый по пятьсот тысяч ливров, которые мы вручаем вам. Футляр с ожерельем вы передаете господину регистратору посольства либо мне, смотря по тому кто будет сопровождать вас в Лиссабон. Полная выплата в течение трех месяцев. У братьев Нуньес Бальбао. Расходов на поездку у вас никаких.

– Да, ваше превосходительство, да, сударь, – кланяясь, повторял Бемер.

– Стойте! – воскликнул по-португальски дон Мануэл.

– Что такое? – обернувшись, спросил Бемер, встревожившись в свой черед.

– Перстень в тысячу пистолей, – сказал посол, – в подарок моему секретарю или моему регистратору, одним словом, вашему будущему спутнику, господин ювелир.

– Вы совершенно правы, ваше превосходительство, – пробормотал Бемер, – и я уже мысленно вычел этот расход.

Дон Мануэл вельможным жестом позволил ювелиру удалиться. Сообщники остались одни.

– Соблаговолите объяснить, – с некоторым раздражением осведомился дон Мануэл, – кой черт дернул вас отказаться от получения камней здесь? Поездка в Португалию! Разве мы сможем выплатить ему там деньги и получить взамен бриллианты?

– Вы чересчур всерьез восприняли свою роль посла, – заметил Босир. – Пока что для господина Бемера вы еще не вполне господин да Суза.

– Ну вот еще! Стал бы он вести переговоры, если бы у него были подозрения.

– Пусть будет по-вашему. Он не стал бы вести переговоры. Но любой человек, имеющий полтора миллиона ливров, считает себя выше всех королей и всех послов мира. И всякий, кто получает взамен за полтора миллиона ливров клочки бумаги, хочет знать, стоит ли чего-нибудь эта бумага.

– Значит, вы едете в Португалию? Не зная ни слова по-португальски?.. Мне кажется, вы спятили.

– Отнюдь, нет. Вы сами поедете.

– Я? Ни за что! – возопил дон Мануэл. – Мне вернуться в Португалию? У меня слишком веские причины не делать этого. Нет, нет, и речи быть не может.

– Я ведь вам сказал, что Бемер никогда не отдаст свои камни в обмен на клочки бумаги.

– Бумаги, подписанные да Сузой!

– Нет, каков! Он уже считает себя да Сузой! – воскликнул Босир, хлопая в ладоши.

– В таком случае я предпочту услышать, что дело не удалось, – заявил дон Мануэл.

– Ни в коем случае. Господин командор, подойдите к нам, – позвал Босир появившегося в дверях лакея. – Вы знаете, о чем идет речь, не так ли?

– Да.

– Вы слышали меня?

– Разумеется.

– Прекрасно. И вы тоже считаете, что я говорю глупости?

– Я считаю, что вы тысячекратно правы.

– Скажите почему?

– А вот почему. Господин Бемер ни в коем случае не прекратит наблюдения за посольством и послом.

– Ну и что? – спросил дон Мануэл.

– А то, что, когда в руках господина Бемера будут его деньги, то есть и бриллианты и векселя, он забудет обо всех подозрениях и со спокойной душой поедет в Португалию.

– Ну, так далеко мы не поедем, господин посол, – заметил лакей. – Не правда ли, шевалье де Босир?

– Вот что значит умный человек! – воскликнул возлюбленный м-ль Оливы.

– Ладно, выкладывайте ваш план, – холодно бросил дон Мануэл.

– В пятидесяти лье от Парижа, – начал Босир, – сей умный человек, закрыв предварительно лицо маской, покажет нашему кучеру пистолет, а можно и пару. Он отнимет у нас векселя, бриллианты, нещадно поколотит господина Бемера, и на том поездка завершится.

– Я представлял себе это иначе, – вмешался лакей. – Я думал, что господа Босир и Бемер в Байонне взойдут на судно, отплывающее в Португалию.

– Прекрасно!

– Господин Бемер, как всякий немец, любит море и любит прогуливаться по палубе. В один прекрасный день, когда будет бортовая качка, он свесится за борт и упадет в море. Предполагается, что футляр упадет вместе с ним. Почему бы морю не укрыть бриллиантов на полтора миллиона ливров, коль уж оно укрывает вест-индские талионы[76].

– Вот теперь мне понятно, – признал Португалец.

– Приятно слышать, – буркнул Босир.

– Вот только за кражу бриллиантов, – продолжал дон Мануэл, – грозит Бастилия, а за принуждение господина ювелира полюбоваться морем – верная петля.

– Ежели украсть камни, можно попасться, – не согласился лакей, – а вот ежели утопить ювелира, ни у кого и тени подозрения не возникнет.

– Ладно, мы еще обсудим, как будем действовать, – заметил Босир. – А теперь вернемся к нашим ролям. Будем вести посольство, словно здесь истинные португальцы, и пусть о нас скажут: «Даже если они не были настоящими послами, то, во всяком случае, старались ими казаться». Это всегда приятно. Подождем три дня.

8. Дом газетчика

События, описанные в этой главе, произошли на следующий день, после того как португальцы договорились с г-ном Бемером, и три дня спустя после бала в Опере, на котором, как мы видели, присутствовали несколько главных героев нашего повествования.

На улице Монторгейль, в глубине двора, огражденного решеткой, находился небольшой длинный и узкий дом, защищенный от уличного шума ставнями, при взгляде на которые вспоминалась провинциальная жизнь.