Татуировка наложницы - Роулэнд Лора Джо - Страница 5

— Точно так, сёсакан-сама, — подтвердил доктор.

— Между тем ни у одной нет тех же симптомов, что у госпожи Харумэ. — Сано обменялся взглядами с Хиратой, лицо которого говорило, что он начинает что-то понимать и напуган этим. — Доктор Китано, мне кажется, следует учесть возможность того, что госпожа Харумэ была отравлена.

На лице доктора тревога сменилась ужасом.

— Говорите тише, прошу вас! — сказал он, хотя Сано и без того не повышал голос. Бросив опасливый взгляд в сторону коридора, он зашептал: — В наш век яд нередко является причиной внезапной, необъяснимой смерти. — Сано и сам знал, как часто он применяется в мирное время людьми, которые хотят уничтожить своих врагов, не прибегая к открытым военным действиям. — Но не забывайте, как опасно делать такие заявления!

Сано помнил об этом. Известие об отравлении — действительном или мнимом — создаст атмосферу подозрительности, не менее разрушительную, чем эпидемия. Ставшая притчей во языцех вражда в Больших Внутренних Покоях обострится и может привести к насилию. Такое случалось в прошлом. Незадолго до переезда Сано в замок спор двух наложниц закончился стычкой, причем победительница шпилькой для волос заколола соперницу насмерть. Одиннадцать лет назад прислужница в ванне задушила фрейлину. Паника могла распространиться и на другие части замка, усиливая существующее соперничество и провоцируя дуэли со смертельным исходом среди чиновников-самураев и военных.

А что, если сёгун, такой чувствительный к выпадам против своей власти, увидит в покушении на наложницу связь со своей особой? Сано предвидел кровавую чистку среди потенциальных преступников. В поисках возможного заговора бакуфу — военное правительство Японии — начнет расследование в отношении каждого чиновника: от члена Совета старейшин до последнего клерка, каждого слуги, каждого даймё — правителя провинции — и всех его вассалов, вплоть до самого ничтожного рёнина. Амбициозные политические деятели постараются выдвинуться, клевеща на своих конкурентов. Доказательства будут фабриковаться, поползут слухи, станут шельмовать известных людей, пока многие «преступники» не будут казнены...

— У нас нет доказательств, что госпожа Харумэ была убита, — сказал доктор Китано.

Лицо доктора покрылось бледностью, и Сано понял, что этот человек боится, поскольку, будучи главным врачом, имеющим дело с лекарствами, станет первым подозреваемым в преступлении, связанном с ядами. Да и сам Сано не горел желанием подвергнуться проверке бакуфу, поскольку имел могущественного врага, который только и ждал его гибели. Перед глазами Сано мелькнуло лицо канцлера Янагисавы. Теперь у Сано были жена и ее семья, тоже уязвимые для нападок. Он знал по нагасакскому опыту, какими печальными могут быть последствия вмешательства в деликатные вопросы ради удовлетворения своего любопытства...

Однако, как всегда в начале расследования, Сано понимал, что преступил черту, за которой интересы высшего порядка становятся важнее личной безопасности. Долг, верность и храбрость — главные добродетели бусидо — пути воина, — основа самурайской чести. Но личная трактовка чести у Сано включала четвертый критерий, столь же важный, как и первые три: следование истине и справедливости, которые придавали смысл его жизни. Несмотря на риск, он должен узнать, как и почему умерла госпожа Харумэ.

Кроме того, если она была убита, его бездействие может повлечь другие смерти. Тут его личная заинтересованность совпала с интересами безопасности и спокойствия в замке Эдо, к добру это было или к беде.

— Согласен, что пока мы не можем исключить болезнь, — сказал Сано доктору Китано. — Возможность эпидемии сохраняется. Заканчивайте осмотр женщин и немедленно докладывайте мне о каждом случае заболевания или смерти. И пожалуйста, распорядитесь, чтобы кто-нибудь перевез тело госпожи Харумэ в морг Эдо.

— В морг Эдо? — Доктор удивленно раскрыл рот. — Но, сёсакан-сама, ведь умерших высокопоставленных обитателей замка туда не отправляют, мы перевозим их для кремации в храм Дзодзё. Конечно, это вам известно. К тому же госпожу Харумэ пока нельзя трогать. Следует составить отчет об обстоятельствах ее смерти. Монахи должны приготовить тело к погребению, а ее подруги организовать ночную службу. Таков порядок.

Во время этого ритуала возможные улики будут потеряны. — Организуйте перевозку тела в морг Эдо, — повторил Сано. — Это приказ. — Не желая объяснять, зачем ему нужно, чтобы тело наложницы оказалось в месте, куда свозят умерших простолюдинов, отверженных и жертв стихийных бедствий вроде землетрясений и наводнений, Сано прибег к власти, что часто приносит гораздо лучшие результаты.

Доктор поспешно удалился. Сано и Хирата начали осматривать комнату.

— Яд отсюда? — предположил Хирата, показав на пол рядом с накрытым покрывалом трупом. На татами валялись две маленькие фарфоровые чашки, плетеная солома потемнела от пролившегося содержимого. — Возможно, кто-то подлил яд в ее вино.

Сано взял со стола бутылочку, посмотрел внутрь и увидел, что там осталось немного вина.

— Мы заберем это и чашки в качестве вещественных доказательств, — сказал он. — Но есть много путей применения яда. Может, она его вдохнула. — Сано собрал лампы и курильницы для благовоний. — А что тебе говорит татуировка?

— Иероглиф «ай», — сказал Хирата. — Обозначает любовь. — Он с отвращением поморщился. — Проститутки из Ёсивары метят себя таким образом, чтобы доказать любовь к своим клиентам — хотя всем известно, что на самом деле они это делают, пытаясь вытянуть из мужчин побольше денег. Но мне казалось, что наложницы сёгуна слишком изысканны и утонченны, чтобы иметь столь низкопробные привычки. Вы думаете, что татуировка как-то связана со смертью госпожи Харумэ?

— Возможно. — Сано рассматривал бритву, нож с окровавленным острием и лобковые волосы на полу. — Похоже, она сделала татуировку непосредственно перед смертью.

Он собрал эти предметы, обнаружил закатившийся в угол сосуд с тушью и положил их вместе с другими вещественными доказательствами. Потом они с Хиратой занялись обыском комнаты.

В шкафах и сундуках лежали свернутые одеяла и матрасы, кимоно и пояса, туалетные принадлежности, украшения для волос и косметика, самисэн, кисточка для письма и камень для растирания туши — все необходимое для женщины, но не было ни продуктов, ни напитков или чего-то, напоминающего отраву. Сано обнаружил в белом нижнем кимоно книгу размером с ладонь, завернутую в шелковую материю с набивным светло-зеленым узором из переплетенных листьев и цветков клевера на розовато-лиловом фоне и перевязанную золотым шнурком. Он бегло просмотрел страницы из мягкой рисовой бумаги, покрытые крошечными иероглифами, написанными женской рукой. На первой странице значилось: «Книга для записи сокровенных мыслей госпожи Харумэ».

— Дневник? — спросил Хирата.

— Похоже на то. — Со времен императоров династии Хэйань, которые правили пятьсот лет назад, придворные дамы частенько записывали свои переживания и мысли в подобные книги. Сано заткнул книгу за пояс, чтобы изучить позже, и зашептал на ухо Хирате: — Я отвезу саке, лампадное масло, благовония, инструменты и тушь в морг Эдо к доктору Ито. Возможно, он определит, есть ли там яд. — Он тщательно завернул вещественные доказательства в кимоно, в котором была найдена книга. — Пока я буду отсутствовать, пожалуйста, присмотри за перевозкой тела госпожи Харумэ, проследи, чтобы никто ничего не напортил.

Из коридора до Сано доносился приглушенный разговор монахов, болтовня и плач женщин в соседних комнатах. Он понизил голос:

— Пока официальная причина смерти — болезнь, вероятность эпидемии не исключается. Пусть наши люди распространят это известие среди всех обитателей замка и попросят их оставаться в своих жилищах или на своих постах, пока минует опасность. — За последний год личный штат службы Сано вырос в команду из сотни детективов, солдат и клерков, которых было достаточно, чтобы выполнить эту непростую задачу. — Это поможет предотвратить распространение слухов, — добавил он. Хирата кивнул.