Приключения 1968 - Жемайтис Сергей Георгиевич - Страница 98

«Хосе? Вот как!.. Ну, милый… С первого взгляда я почувствовал к нему неприязнь. И вот и на этот раз не ошибся».

— Почему вы решили покинуть родину?

Она посмотрела на него с нескрываемым удивлением.

— Оставаться? Зачем? Что меня связывает с этим городом? Ни семьи, ни друзей, ни дома…

Она усмехнулась.

— А завтра вы еще захотите послать меня на рубку сахарного тростника.

— Да, это будет ужасно. Скажите: хоть однажды за всю свою жизнь вы сделали что-нибудь полезное для людей?

— Как же! — повела рукой женщина, — Я постоянно давала работу моим портнихам. И, пожалуйста, не читайте мне лекции по политэкономии.

«Конечно, тебе не стоит рассказывать о том, сколько людей должны были потеть и подыхать с голоду, чтобы ты могла давать работу портнихам».

— Я вообще не способна к учению — в колледжах у меня всегда были неудовлетворительные отметки, — продолжала она. — И я терпеть не могу политики. Политики вот так хватило моему мужу!

Мерильда провела ребром ладони по горлу.

«Что ж, если учение дается тебе так тяжко, не буду. Да и бесполезно. И почему уносишь ноги в Штаты, тоже не требует разъяснений: будешь обедать без карточек, по утрам принимать молочные ванны, а у нас не хватает молока и детворе…»

— Кто из родственников у вас в Штатах?

— Уже никого… Ах, вспомнила: родной братец. Конрад.

«Почему она спохватилась? Странно…»

— Давно вы не получали от него известий?

— Очень. Он ленив писать.

«Почему она отвечает так быстро?»

— Говорит вам что-нибудь имя Бланка?

Мерильда насторожилась. Посмотрела на капитана. Отвела взгляд.

— Заурядное кубинское имя.

Сигарета сломалась в ее пальцах.

— Не знаю! Не впутывайте меня! Политика — не моя сфера.

— Речь не о политике. О вашей подруге сеньорите Бланке Гарсия де Сальгадо.

Она раздвинула губы в улыбке.

— Ах, Бланка! Как-то не подумала… Конечно, моя лучшая подруга детства.

Обрагон начал писать, в такт перу кивая головой. Чувствовал: женщина смотрит на него. Откинулся на стуле.

— Вот и отлично. Дело двинулось… Не просила ли ваша лучшая подруга передать что-либо вашему брату?

— Неужели вас интересует и лирика? Такие чувства, как любовь?

Он уловил в голосе женщины грусть. Неподдельную. «Завидует?»

— Любовь и ненависть — родные сестры. А ненависть — как раз предмет нашего особого интереса.

Она смяла окурок в пепельнице.

— Бланка просила передать, что любит и ждет братца.

— И только?

— Разве этого мало? — искренне удивилась она.

«Неужели действительно любовная история? Нелепо. Но может быть…»

— Хочу предупредить вас…

Мерильда вскочила. Сделала несколько шагов к нему.

— О, как вы все мне надоели! Капитан, выпустите меня в Штаты!

«Ага, не хватает выдержки!.. Не помогает и апломб».

— Полагаю, что до выяснения некоторых обстоятельств сеньоре придется задержаться… Отдохнуть на острове Пинос.

Она ненавидящими глазами посмотрела ему в лицо.

— Покойный муж возил меня туда, показывал… Очаровательное место! Вилла с видом на море, только мешают решетки — рябит в глазах!

Женщина подступила к нему.

— Надеюсь, настанет час, когда мы встретимся там с вами!

— Напрасные надежды.

Она подперла бока кулаками.

— Да, для вас Пиноса будет мало! Вас будут стрелять на улице, как бешеных собак!

Обрагон ударил ладонью по столу.

— Осторожнее, сеньора!

Перевел дыхание.

— Политика — не ваша сфера. Прочтите и распишитесь.

Он пододвинул к ней листки протокола. Мерильда взяла, начала вслух читать:

— «Протокол допроса Мерильды Антонио де ла Перес…» — подняла голову. — Звучит недурно!

Голос ее предательски дрогнул. «Ага!..»

— Куда вы направлялись в столь поздний час?

Она все еще смотрела на листы.

— Бульвар Пасео — обычное место моих ночных прогулок.

— А если я подскажу вам адрес, по которому вы шли?

— Нет!

Она отложила в сторону протокол. Замолчала. Обрагон не торопил. Пустая женщина. Для нее центр земли — она сама. И вся ее бравада — как пыльца на крыльях бабочки. Ради себя такая не пожалеет никого, ни друга, ни брата…

— Если… — после паузы начала Мерильда. — Если я скажу, что вам надо, вы выпустите меня в Штаты?

«Я был прав… Кажется, она действительно что-то знает… Или набивает цену?»

— Содействие следствию подтвердит вашу невиновность.

Мерильда отошла к своему креслу, в угол комнаты. Села. Закурила.

— С меня хватит… Слушайте: Конрад в эту минуту находится в квартире Бланки, Авенида Уна, тридцать семь.

Она повернулась к Обрагону, но смотрела не ему в лицо, а мимо, куда-то в сторону:

— Я свободна и могу уезжать в Штаты?

«Не может быть! Этого не может быть!.. Нет, все бывает».

— Это действительно так?

Мерильда встала, подошла к столу. Вынула, протянула капитану записку:

— Вот. Он сам написал. Пароль: «Аделанте». Отзыв: «Фиалка».

Он взял записку, пробежал торопливо написанные строчки. «Конечно, текст зашифрован. Но почерк Маэстро. И правилен пароль. И адрес явки. Да, кажется, правда…»

За домом куранты пробили один раз. Звук медленно таял. «Час ночи… Понадобился всего час, чтобы ты предала родного брата и лучшую подругу детства… Эх, ты!..» Эта женщина не вызывала у него ничего, кроме презрения. Он нажал кнопку звонка.

Вошел сержант.

— Уведите. И немедленно пошлите…

Его прервал телефонный звонок.

8

Бланка подняла руку. Перстень поблескивал на пальце. «Он сказал: «Перед богом и всем светом!..» Как в сказке о прекрасном принце… — Она перевела взгляд на диван. — Брачное ложе… И мне совсем не страшно». Посмотрела на него. Конрад молча стоял посреди комнаты.

— Ты, наверное, очень устал?..

Он огляделся.

— Мечты…

Провел ладонью по лбу. И словно бы стер рукой то выражение лица, которое было еще мгновение назад. Из мягкого, грустно-восторженного оно вдруг стало жестким.

— Мерильда почему-то застряла. Мне надо уходить.

И голос его стал другим.

— Я не улавливаю смысла в твоих словах…

— Я не имею права, Бланка. Извини, я дал волю чувствам. Я должен уйти.

«Куда? — обида захлестнула ее. — Он не любит!»

— Не понимаю…

— Нам надо уходить, — повторил он.

«Уходить…» — эхом отозвалось в ней.

— Мы пойдем с тобой вместе. Мы будем идти с тобой рука об руку — до конца.

«До конца…» — повторило эхо. — Значит, любит?.. Я ничего не могу понять!..»

— Не бойся, Бланка. Смелость, еще раз смелость, всегда смелость! — Он расправил плечи. — Да, это самое опасное задание.

Она посмотрела на него. Что стало с его лицом! Оно заострилось. Глаза лихорадочно блестели. Он осунулся, побледнел.

— Конрад, милый, о чем ты говоришь? Что это за странные шутки?

Он не слушал ее. Продолжал о своем:

— Я выполню это задание, пусть оно будет стоить мне головы.

«Какой-то кошмар, бред…» — Бланка в изнеможении присела на край дивана.

Он подошел к ней, положил руки на ее плечи.

— Так необходимо. И ты пойдешь со мной.

— Куда? Зачем? Какое задание?

Конрад отступил от нее. Лоб его покрылся испариной. Глаза исступленно горели.

— Ты умеешь стрелять? Впрочем, неважно. Я умею.

«Святая Мария!.. Что случилось с ним, бедным?» Ей стало страшно.

— Что с тобой, Конрад? Ты был добрым…

— Не-ет, я не добрый! «Пусть ненавидят — лишь бы боялись!»

Бланка с жалостью посмотрела на него:

— Я начинаю понимать…

— И я уверен, ты будешь надежной помощницей до конца!

«Мерильда говорила: босс… А эти испытания сломили его разум. Бедный Конрад!..» Ей захотелось успокоить его. Она подошла к нему. И тут только увидела: его куртка и брюки — в бурых пятнах и на руках темно-красные запекшиеся потеки.

— Кровь! — испугалась она. — Ты весь в крови! Ты ранен?