Сильвия и Бруно - Кэрролл Льюис - Страница 31

Я согласился, что такая собака была бы совершенно неинтересной.

— Таких собак в природе и не существует, — заверила Сильвия.

— Они будут существовать, — возразил Бруно, — если Профессор укоротит одну для нас!

— Укоротит одну? — переспросил я. — Это что-то новенькое. А как он это сделает?

— У него есть такая замечательная машина... — начала объяснять Сильвия.

— Укоротительная машина, — встрял Бруно, который не мог допустить, чтобы такой интересный рассказ оказался у него похищен, — и если вы кладёте в неё что-нибудь с одной стороны, да? — а он покрутит ручку и это выходит с другой стороны, то оно получается короче!

— Короче-прекороче! — подтвердила Сильвия лучше всякого эха.

— И один раз, когда мы ещё были в Запределье — ну, вы знаете, перед тем, как мы пришли сюда, в Сказочную страну, мы с Сильвией принесли ему большого Крокодила. И он его для нас укоротил. И Крокодил стал таким забавным! Он всё оглядывался по сторонам и приговаривал: «Куда подевалось остальное?» И глаза у него с лоба глядели так печально...

— Не говори «лоба»! — перебила Сильвия.

— Сильвия права, — по-взрослому отвечал Бруно, — я не говорил «оба». Только один тот глаз, который не мог увидеть, куда девалось остальное. А тот глаз, который мог видеть, куда...

— И насколько же коротким получился Крокодил? — перебил я, потому что рассказ детишек становился всё запутаннее.

— Наполовину коротким, чем когда мы его словили — сказал Бруно. — Вот такой, — добавил он и расставил руки, насколько смог.

Я попытался вычислить, что же тогда от него осталось, но понял, что эта задача слишком сложна для меня.

— Но вы же не бросили несчастное животное, так сильно укороченное той машиной, а, дети?

— Нет, не бросили. Мы с Сильвией отнесли его назад к Профессору и там его растянули... Насколько он стал длиннее, Сильвия?

— В два раза с половиной и ещё чуточку, — ответила Сильвия.

— Боюсь, это понравилось ему не больше, чем когда его укоротили.

— Нет, это ему больше понравилось! — поспешил заверить меня Бруно. — Он стал гордиться своим новым хвостом. Вы ещё не встречали крокодила, который так сильно гордится своим хвостом! Посудите сами: теперь он мог развернуться и пойти гулять по своему хвосту до самого кончика, а потом назад по всей спине до самой головы.

— Не до самой головы, — сказала Сильвия. — До самой головы он не смог бы дойти.

— А он доходил! — победно вскричал Бруно. — Вы не видели, а вот я видел собственными глазами. И он прохаживался, качаясь из стороны в сторону, словно никак не мог проснуться, потому что он думал, что спит. Обе свои передние лапы он поставил себе на хвост и всё ходил и ходил у себя по спине. А потом он гулял у себя по лбу. А потом он немножко прогулялся у себя по носу. Вот так!

Я снова попытался представить, каким же Крокодил сделался теперь, но эта задачка была почище первой.

— Ни за что на свете нет таких крокодилов не ходят они по своей голове неправда! — заверещала Сильвия, слишком задетая за живое, чтобы заботится о грамотности своих восклицаний.

— Вы просто не знаете, из каких соображений он так ходил! — презрительно отмахнулся Бруно. — Это было очень веское соображение. Я сам его слышал: «Почему бы мне не прогуляться у себя по голове?» И вот он взял и прогулялся!

— Ну разве же это веское соображение, Бруно? — спросил я. — Почему бы тебе не взобраться на дерево?

— И заберусь, — ответил Бруно, — мы ещё даже не кончим разговаривать, как я буду наверху. Только не можем же мы спокойно разговаривать, когда один лезет на дерево, а второй не лезет!

Мне подумалось, что мы не сможем «спокойно» разговаривать, даже если одновременно станем влезать на дерево, но я понимал, как опасно спорить с теориями Бруно, так что решил не развивать эту тему, а лучше расспросить насчёт машины, которая способна удлинять вещи.

На этот раз Бруно стал в тупик и предоставил отвечать Сильвии.

— Она похожа на каток, — сказала Сильвия, — и когда в неё кладут вещи, они там пропихиваются...

— И притесняются, — вставил Бруно.

— Да, — Сильвия не стала возражать против употребленного Бруно технического термина, но повторить его не отважилась. Возможно, она услышала его впервые. — Они там... стесняются... и затем выходят — такие длинные!

— Один раз, — снова начал Бруно, — мы с Сильвией починили детскую песенку...

— Сочинили, — шёпотом поправила его Сильвия.

— Да, сочинили Детскую Песенку, и Профессор раскатал её для нас. Это была вот какая песенка:

Жил-был маленький старик

С маленьким ружьишком,

Он по улицам привык

Бегать как мальчишка;

Подзывал он голубей:

“Гули, гули, гули!” —

И пускал по ним скорей

Маленькие пули.

А потом бежал к жене,

Понабив карманы,

Чтобы птички на огне

Жарились румяны;

Звал он курочек своих:

«Цыпа-цыпа-цыпа», —

И пшена скорей для них

Не жалея сыпал.

А потом бежал на пруд,

На года не глядя,

Там ведь уточки снуют

По зеркальной глади.

Звал он уток-малышей:

«Утя, утя, утя», —

И метал из камышей

Дротиками прутья.

Как-то селезень привлёк

Видом непоседу,

И подумал старичок:

«Подстрелю к обеду!»

Торопливо он навёл

Дуло, дуло, дуло —

Грянул выстрел, дым пошёл,

Птичка упорхнула.

— Значит, это вы её сочинили? — спросил я [42]. — Понятно... Но вы говорите, она стала длиннее? После того, как вышла из катка?

— А мы попросим Профессора спеть её для вас, — сказала Сильвия. — Если её пересказать, то она испортится.

— Хотел бы я встретиться с этим вашим Профессором, — сказал я. — А ещё мне вот что пришло в голову: хорошо бы взять вас троих с собой, чтобы вы познакомились с моими друзьями, которые живут неподалёку. Не желаете ли пойти со мной в гости?

— Мне кажется, Профессор не захочет идти, — сказала Сильвия. — Он такой застенчивый! Но нам очень хочется пойти. Только лучше нам не ходить туда, пока мы не станем другого роста.

Да, положение получается не из простых, подумал я, когда понял, как, всё-таки, затруднительно будет представлять таких маленьких друзей Обществу.

— А какого вы можете стать роста? — удивлённо спросил я.

— Мы лучше сделаемся, как... обычные дети, — подумав, ответила Сильвия. — Для нас это самый лёгкий рост.

— А вы сможете сделаться такого роста сегодня? — спросил я, думая между тем: «Тогда бы мы могли взять вас на пикник».

Сильвия с минуту размышляла.

— Не сегодня, — наконец сказала она. — У нас не всё для этого приготовлено. Мы придём... в следующий вторник, если хотите. А сейчас, Бруно, ты должен отправляться делать уроки.