Приключения Травки - Розанов Сергей Григорьевич - Страница 17

Все так и грохнули хохотом.

Разведчик настаивал на своем:

— Ну что вы хохочете?! Нам ведь не сказали, чтобы мы непременно притащили старуху или хотя бы средних лет! А у этих мы спрашиваем: «Вы Измайловы?» Они говорят: «Нет». А сами заинтересовались: «Зачем они вам?» Мы говорим, что Измайловым нужно идти к старой трансформаторной будке. А девочка как закричит, как захлопает в ладоши: «Мы Измайловы! Папочка, не скрывай! Мы Измайловы!» Тогда и он тоже признался, что они Измайловы. Но она первая не выдержала.

Вожатый возмутился:

— Да ведь вам было ясно сказано, что они фамилии своей не скрывают!

— Они и не скрывали. То есть скрывали, но недолго, -сказал разведчик, но почему-то уже не так радостно, как раньше.

— А потом что?

— А потом мы им завязали глаза, чтобы они не видели штаба. Он начал было сопротивляться, а тогда девочка как закричит: «Пусть завязывают, это даже интереснее!» Да вон их ведут!

Все обернулись.

Из-за штабного домика показалось шествие. Впереди шагал пионер и тащил за веревку пару лыж с укрепленным поперек них поленом. Получилось вроде санок. На этих санках сидела Солнечка с завязанными глазами. Она закидывала голову назад и старательно морщила нос. Было ясно, что она подглядывает. Сзади нее шел Солнечкин папа, тоже с завязанными глазами. По бокам его шли двое лыжников.

Капитан Калашников взглянул на часы и крикнул:

— Опаздываете, лейтенант! На моих сейчас пятнадцать двадцать четыре!

ПАПА И МАМА

Папа и мама Травки не знали, что он жив, здоров и даже весел. Мама сидела бледная и с заплаканными глазами. Она ничего не говорила.

Вот уже столько лет подряд она видела своего мальчика каждый день, а думала о нем каждую минуту. Даже когда она была не дома, а на работе, училась или ехала куда-нибудь по делу, она все равно хоть немножечко, да думала о нем.

Вдруг совсем неожиданно возьмет и улыбнется. Все спрашивают: почему? Она сначала и сама не знает. А потом вспомнит: это ей представилось, как она купала Травку, а он в это время сказал что-то смешное.

И она всегда знала, где Травка, чем занимается, покушал ли вовремя, умылся ли когда следует, не разбросал ли как попало свои игрушки, книги и рабочие инструменты.

А сегодня его целый день не было дома, и она ничего не знала о нем. Ах, если бы он просто был в детском саду! Как бы она была спокойна!

Папа звонил по телефону в милицию. В милиции ответили, что нужно было заявить о пропаже мальчика еще на вокзале, но они поищут.

Потом папа звонил по телефону ко всем знакомым. Знакомые узнавали, что Травка пропал, и начинали беспокоиться вместе с папой и мамой…

В детском саду в этот день не было занятий. Но Вовка-морячок и Ваня уже давно сговорились с Травкой выйти вечерком на двор и посмотреть, как известный гонщик Володя выведет свой знаменитый мотоцикл на вечернюю прокатку. Они-то уж знали, что в воскресенье Да в хорошую погоду прокатка обязательно состоится. И Володя обязательно позволит им постоять рядом и осмотреть машину до самого последнего винтика. Он все объяснит, а может быть, даже и покатает.

Они видели Травкиного папу, когда он проходил по двору, и думали, что Травка тоже уже вернулся с прогулки. Но его на дворе все не было.

Тогда они решили сходить за ним сами.

Они пошли в корпус «Б», поднялись пешочком на шестой этаж, потому что на лифте никто не ехал и некого было попросить, чтобы их взяли с собой. Но перед дверью квартиры № 68 они остановились в нерешительности: все-таки их никто не звал.

— Звони! — сказал Вовка.

— Нет, ты звони, — сказал Ваня.

— Почему я?

— А ты повыше!

— Это не считается, — сказал Вовка. — Ты можешь стать на цыпочки.

Но Ваня так и не решился позвонить.

— Знаешь что, Вовка, — сказал он: — Травка, наверно, смотрел, как устроен звонок, и теперь звонок все равно не работает. Давай лучше постучим.

Они постучали разом. Каждый из них старался стучать как можно тише. Но дверь открылась сейчас же. Словно кто-то ждал их с нетерпением.

Вышел Травкин папа. Он сначала постоял немного и посмотрел на них как-то странно, будто даже испуганно.

Потом он наклонился к ним, обнял их обоих за плечи и повел с собой, еще на ходу говоря:

— Ну, рассказывайте, детки, скорей рассказывайте! Вы видели Травку?

— Видели, — солидно сказал Вова. — Мы каждый день его видим.

— А сегодня… сегодня видели?

— И сегодня видели, — сказал Ваня.

Папа затормошил их:

— Где? Когда?

— Я сегодня не видел, — сказал Вова.

А Ваня сказал:

— Я сегодня видел, как вы с Травкой и с Травкиной мамой шли к троллейбусу. Вы еще Травкины лыжи несли.

— А потом? Потом?

— А потом — мы сейчас пришли за ним.

Мама не выдержала и вышла в переднюю. Ей очень хотелось узнать, кто там разговаривает.

— Мы за Травкой, — сказали оба мальчика.

— Травки нет дома, — ласково сказала мама, — но он должен скоро прийти. А вы заходите, мальчики, заходите. Раздевайтесь, поиграйте, попьем чайку. Какое у меня варенье есть! Травкино любимое… Раздевайтесь, раздевайтесь, он сейчас…

Вдруг раздался резкий телефонный звонок. Папа и мама подбежали к телефону и оба разом схватили трубку. Но папа ласково высвободил ее из маминых рук, послушал немного, а потом сказал маме:

— Это говорят из милиции. Они говорят, что звонили во все свои детские комнаты, куда приводят заблудившихся детей.

— Ну, и что?.. Что им ответили?

— Его нигде нет.

— А вы знаете, мальчики… — сказала мама Вове и Ване, -а ведь Травка у нас… пропал…

Она как-то сразу села на стул и вдруг заплакала так громко и так жалостно, что у толстоватого Вовы и у беленького голубоглазого Ванечки стало горько в носу и глаза стали наполняться слезами.

Они оба разом повернулись и бросились бежать. Папа выбежал вслед за ними на лестницу и стал звать их обратно:

— Ваня! Вовочка!

Но мальчики все бежали и бежали с этажа на этаж, пока не выбежали во двор. Тут они немного постояли и опять бросились бежать.

— Куда это вы, затейники? — спросила тетя Машенька и схватила их обоих в охапку.

Тетя Машенька была воспитательницей детского сада. Она как раз шла навстречу.

Мальчики рассказали ей все, что видели и слышали. И тогда она сейчас же пошла в корпус «Б», чтобы утешить Травкину маму и чем-нибудь ей помочь.

А папа в это время поил маму водой и давал ей капли от слез. В одной руке у него был стакан, а в другой — бутылочка с лекарством.

Вдруг сразу зазвонили телефон и звонок у входной двери. Вся квартира наполнилась звонками. Папа метался от одного звонка к другому, но руки у него были заняты, и он не мог отпереть дверь и взять телефонную трубку тоже не мог. А мама была без сил.

Наконец он догадался поставить все на стол и отпер дверь. Вошла тетя Машенька. Папа с ней даже не поздоровался, а бросился к телефону. Он услышал грозный голос:

— Почему это у вас телефон то занят, пищит по-комариному — «пи… пи… пи… пи…», то жужжит по-шмелиному -«буууу… буууууу… буууууу…» — значит, свободен, а вы не отвечаете? Непорядок!

— Да я… — попробовал объяснить папа, но грозный голос перебил его:

— Почему это вы не прибыли на станцию Пролетарская вместе с сыном Травкой и его мамой, лучшей певицей и поэтессой поликлиники номер сорок?

— Да она…

— Или вы поддались уговорам пионеров и вступили в военную игру? Кошмар!

— Да мы…

— За это все вы приговариваетесь к приезду в следующее воскресенье на станцию Пролетарская, где и будете спущены с Московской горы задом наперед и с завязанными глазами!

Папа слушал и ничего не понимал. Это говорил дядя Лева Измайлов. Он шутил. Но папе было не до шуток. Он проговорил упавшим голосом: