Озеро Белых Лилий (Нимфея) - Рони-старший Жозеф Анри - Страница 14

Однако, мне стало грустно при мысли, что за нашей экспедицией последуют другие, и что, быть может, люди, которые придут и поселятся здесь, безжалостно разрушат прекрасное многовековое творение природы, уничтожат разные типы Людей Вод. С искренностью, достойной философов-позитивистов, я говорил себе, что для этих бедных племен было бы лучше, если бы все мы погибли в болотах. Я вздрогнул при мысли, что и Сабину постигла бы та же участь.

Правда, вряд ли другие экспедиции смогут пересечь эти болота. По меньшей мере, я надеялся на то, что пройдут долгие годы, прежде чем немногочисленные народности, обитающие поблизости, пренебрегут всеми опасностями переселения и двинутся в этот край. Но и тогда сила и организованность Людей Вод позволят им не одно столетие сопротивляться вторжению. Они будут стойко защищать свою землю, даже если им придется попасть под гнет высокоразвитой нации. Легкость, с какой они усваивали наш язык, служила также хорошим признаком. Наконец, эта местность все же так сильно заболочена, что вряд ли неприспособленные к таким условиям люди захотят и смогут обитать здесь.

Нас встретили очень гостеприимно. Согласно обычаю Людей Вод, после отменного пиршества последовало праздничное представление на воде. Необычайно ловкие люди племени подолгу оставались под водой (хотя в этом они уступали зеленокожим), и мы с огромным любопытством наблюдали за ними. После стольких невзгод мы, как солдаты после битвы, радовались миру и покою. Наступил вечер, потом ночь укутала своим покрывалом долину, и усталая Сабина заснула у меня на плече. От прекрасной в сумерках глади вод, от ясного неба, где исчезали последние следы урагана, исходил такой покой, такое заманчивое обещание счастья, что я решил задержаться здесь на ночь.

Тревожная ночь

Прежде чем над долиной угас последний луч солнца, Сабина уже устроилась на ночлег в одной из хижин. Я прилег у дверей, а мальчик – снаружи, под навесом из ивовых прутьев. Мы были под надежной охраной жителей деревни, и, успокоившись, я крепко заснул.

Думаю, мы проспали всего часов пять, когда внезапно нас разбудил сильный шум. Луна мирно озаряла землю, на берегу пылал костер. Я осторожно приоткрыл дверь. Вокруг костра собралось десятка два стариков и молодых людей, в которых я узнал наших врагов – синекожих.

Почти сразу же я заметил среди них черного атлета. Гнев и ревность охватили меня при воспоминании о его посягательстве на Сабину. Думаю, если бы я мог сразиться с ним, мне стало бы легче, но риск был слишком велик– ведь наградой за победу могли назначить Сабину. Я решил действовать со всей осторожностью, которую мне подсказывала дипломатия, и прибегнуть к оружию только в крайнем случае.

Собрание было, по-видимому, Советом старейшин этого гостеприимного племени, а шумели молодые люди, очевидно, пытаясь запугать Совет. В одно мгновение они прорвали круг старейшин у костра и устремились к нашей хижине. Около сотни жителей деревни преградили им путь и вынудили отступить. Потом, как мне показалось, синекожие хотели продолжить совещание, но самый представительный старец ударом ноги разбросал поленья и произнес длинную и гневную речь. Затем наступило перемирие, жители деревни окружили нашу хижину, а пришельцы ушли на берег озера и там раскинули свой лагерь.

Я подошел к Сабине. Она крепко спала. Я не стал тревожить ее и вернулся к дверям. Ничто не изменилось. Там, внизу, на берегу озера сидели синекожие и, казалось, ждали наступления утра. Обеспокоенный их присутствием, я широко распахнул дверь. Жители молча смотрели на меня, как мне показалось, чем-то расстроенные. Мальчик, мой верный друг, безутешно плакал. Я подозвал его, но – увы – он не смог объяснить мне, что вызвало его слезы и растерянность толпы. Правда, мне все же удалось узнать, что ни я, ни Сабина не можем самовольно покинуть хижину, а синекожие ожидают подкрепления. Что предпринять? Совет старейшин, должно быть, отказался нас выдать, но он может уступить, когда к синекожим прибудет подкрепление. Почему черный атлет и его товарищи, ничуть не беспокоясь, расположились лагерем на берегу озера? Я с тревогой наблюдал за ними. Сон моей невесты казался мне последним сном осужденного на казнь. Я особенно остро чувствовал свою беспомощность, потому что даже пытаясь защищаться с оружием в руках, скорее погубил бы себя, нежели спас нас обоих.

Мрачные мысли о новых грозивших нам бедах не давали мне покоя.

Внезапно Сабина проснулась, как всегда мило улыбаясь. На моем лице было написано неподдельное отчаяние.

– Робер… Тебе плохо?.. Не болен ли ты?

Я рассказал ей 6 том, что произошло. Она подошла к двери и, увидев наших врагов, сказала:

– Итак, ты думаешь, Робер, что жители нас выдадут?

– Вполне возможно.

Лунный свет, проникавший сквозь крышу, был достаточно ярким. Я увидел расширенные от страха глаза Сабины. Она бросилась ко мне на шею. Я обнял ее и поцеловал. Наши души слились в едином порыве, и эти минуты остались самым прекрасным моим воспоминанием, несмотря на то, что вслед за ними произошли столь печальные события.

Так мы сидели, прижавшись друг к другу, когда шум толпы привлек наше внимание и заставил подойти к дверям хижины. Близилось утро, луна убывала, но светила еще ярко, тени полосами протянулись по озеру. В лунном свете по-прежнему четко вырисовывались высокие фигуры старейшин и еще один силуэт, в котором мы узнали нашего светлокожего друга, спасшего нас, когда мы тонули в болоте.

Тогда мы вышли из хижины и под доброжелательный гул толпы, с сердцами, окрыленными надеждой, подошли к нашему другу. На его лице появилось радостное и дружелюбное выражение, и лица всех просветлели от его улыбки.

Всех, кроме синекожих на берегу озера, растрогала наша благодарность и его доброта; но взволнованность перешла в настоящий восторг, когда я взял на руки мальчика и представил его нашему светлокожему спасителю.

Возвращение зеленокожих

Все мы: старейшины, наш спаситель, мальчик, Сабина и я – сидели вместе в ожидании рассвета. Луна одним .краем уже спряталась за вершины гор, звезды погасли. Вскоре на востоке появилось голубоватое сияние, и лучи зари, прозрачные, словно лепестки гиацинта, коснулись озера; Величественный лик солнца еще не появился из-за холмов, когда огромная волна прокатилась по реке, и тысячи человеческих тел в струях водопада упали в озеро.

Сабина в страхе прижалась ко мне, но по улыбкам нашего светлокожего друга и мальчика я понял, что нам нечего бояться. Тем временем Люди Вод вышли на берег и тотчас разделились на две группы – зеленокожих и синекожих. В стороне, на холме, собрался Совет племени Подземных Вод, а вокруг холма торжественно выстроилось все племя. Затем черный вождь с тремя старейшинами своего племени приблизился и сел слева перед Советом, а справа расположились наш спаситель и трое старейшин его племени.

Тогда-то у меня и возникло ясное представление о том, что же произошло этой ночью, и почему подавленность толпы и горе мальчика сменились радостью и восторгом. Я поделился своими догадками с Сабиной, и она согласилась со мной. Совет племени Подземных Вод, судивший этот спор, опасаясь могущественных соперников, отдал бы нас в руки черного атлета, не появись здесь зеленокожие Люди Вод.

Это было торжественное событие, Как нам показалось, не только сами судьи были готовы удовлетворить требование нашего спасителя, но и все племя синекожих, вероятно, устав от войны, было на их стороне. Черный атлет, потерпев неудачу, скрылся. Никто из его товарищей не последовал за ним. Мы возвратились к нашим дорогим старым друзьям, и все население долины выказало нам самые трогательные знаки симпатии.

Словно в ответ на нашу ласку, мальчик ни на шаг не отходил от нас.

Его лихорадочно блестящие глаза смотрели на нас с необыкновенной любовью. У него еще немного болело плечо, и из-за слабости он не мог принять участия в водном празднике всех трех племен, самом прекрасном из всех когда-либо виденных мною. Наш светлокожий спаситель одним из первых нырнул в озеро, но как мы с Сабиной ни пытались различить его среди других пловцов, время от времени поднимавшихся на поверхность, чтобы приветствовать нас, мы его не видели. В ту минуту это не слишком обеспокоило нас. Мы были так счастливы, так верили в прекрасное будущее, полное славы и любви! Мы думали только о том, как разыскать Девреза с остальными членами экспедиции и вернуться в Европу.