Миллиард долларов наличными - Ромов Анатолий Сергеевич - Страница 17

— Дежурный, можете распустить строй, — сказал Петраков. — Дел полно.

— Есть, товарищ капитан первого ранга! — Гилеев повернулся к матросам: — Строй, смирна-а! Вольна-а! Р-р-разой-дись!

Подождав, пока матросы покинут ют, Сабатеев, непомерно грузный для своих лет, подошел к Петракову. Они обменялись Рукопожатием. Изображая дружелюбие, Сабатеев спросил:

— Как дела, Леонид? Давно не виделись.

— Давно. Как жена, дети?

— Все в порядке. — Контр-адмирал огляделся. — Крейсер вроде выглядит прилично?

— Стараемся. Извини, завтракать будешь? Я дам указания, позавтракаем после беседы у меня в каюте.

— Спасибо, но я уже приглашен на завтрак к командиру базы. Отказываться неудобно.

— Что ж, тогда давай не тянуть. Пошли в кают-компанию? Думаю, тебе самому неинтересно здесь торчать.

— Верно. Веди, я же здесь первый раз.

— Пошли.

После того как они подошли к двери кают-компании, Петраков спросил:

— Тебя проводить, когда ты закончишь беседу? Я к тому, что у меня куча дел. Действительно куча.

— Не бери в голову. Меня ведь может проводить кто-то еще. Старпом, например.

— Конечно. Он будет участвовать в беседе.

— Отлично. Мне вполне хватит старпома.

После того как они вошли в кают-компанию, сидящие там офицеры встали. Представив каждого из них Сабатееву, Петраков сказал:

— Товарищи офицеры, представитель Главштаба ВМС контр-адмирал Сабатеев, как я уже вас предупреждал, хочет побеседовать с вами. У меня дела, поэтому оставляю вас с Валерием Ивановичем наедине. Кирилл Степанович, надеюсь, вы проводите потом Валерия Ивановича к машине?

— Обязательно, — сказал Бегун. — Нет вопросов.

— Тогда я вас покидаю. Надеюсь, вы меня извините, сами понимаете — завтра выход в море.

Поднявшись на пустынный сейчас капитанский мостик, Петраков подошел к ожидающему его у лееров Лапику. Кивнул:

— Где будем говорить?

— Лучше всего здесь. — Лапик говорил в своей обычной манере, не глядя на Петракова, тихо, без всякого выражения.

— Прямо на мостике? — Да.

— Почему не зайти в рубку?

— Потому что здесь безопасней.

Петраков покусал губу. Он знал, Лапик обладает безошибочным чутьем, и замечание капитана третьего ранга ему не понравилось..

— Володя, перестаньте. Вы что, считаете, в штурманскую рубку кто-то мог поставить «жучки»?

— Почему нет? Вообще, вам давно пора наладить проверку всех опасных мест на корабле. На предмет обнаружения «жучков». Скажите Кулигину, пусть выделит людей с радиодетекторами.

— Хорошо, допустим, — сказал Петраков после некоторой паузы. — Что у вас нового?

— Нового то, что, хотя Чемиренко и девушка ликвидированы, главный агент остался жив.

— Жив?

— Вне всякого сомнения. И сделает все, чтобы как можно скорей попасть на корабль.

— Интересно только, когда он это сделает? Завтра в семь утра мы выходим.

— Значит, он сделает это до семи утра.

— Шутите?

— Мне не до шуток. Если же он не успеет внедриться сейчас до семи утра, он сделает это на пути корабля в Иран. У нас ведь на пути в Иран два захода?

— Два. В Лимасол и Джибути.

— Вот там он это и сделает. В каком-то из этих портов. Если, конечно, не сделает сейчас, до отхода.

— Это сообщил источник?

— Нет. У источника нет таких данных. Это мои выводы. Петраков облегченно вздохнул.

— Ваши выводы. Я уважаю ваши выводы, Володя. Честное слово.

— Напрасно иронизируете, Леонид Петрович. Это мои выводы, сделанные с помощью структурного анализа, с которым источник, которому я передал свой анализ по Интернету, согласился. Если вы помните, источник, передавая нам информацию, считал, что главный агент, который должен внедриться на корабль, — Чемиренко. Девушка же выполняет функции связного. Но я провел свой структурный анализ, исходя из принципов работы ГРУ. Анализ показал: девушка во всей этой истории была задействована только для подстраховки. Связным был Чемиренко. Его обезвредили, но главный агент, о котором источник, к сожалению, ничего не знает, жив. Он в целости и сохранности. Он где-то здесь. Может быть, даже на базе. И рано или поздно внедрится на крейсер. Если уже не внедрился.

— Володя… Но ведь весь экипаж, весь, до последнего человека, проверен. В том числе вами.

— Проверен. Однако, Леонид Петрович, вы сами знаете — дело идет о слишком больших деньгах. И мы должны ждать всего.

Помолчав, Петраков согласился:

— Хорошо, я поговорю с Кулигиным. Мы примем меры. Во всяком случае, до отхода в семь утра на корабль не просочится ни одна крыса.

Проводив глазами вышедшего из кают-компании Петракова, Сабатеев снял фуражку, положил на стол. Не спеша расстегнул китель, сел. Оглядев стоящих перед ним офицеров, улыбнулся:

— Садитесь, товарищи офицеры. Садитесь, садитесь… Чувствуйте себя свободно. Кто хочет, может курить. Поговорим доверительно.

После того как все трое сели и стулья перестали двигаться, сказал:

— Единственное, о чем хочу предупредить, — до выхода в море о содержании этой беседы не должен знать никто. Только вы. Никто другой, ни родственники, ни друзья, ни знакомые, знать об этом не должен. И даже остальные члены команды. Только вы. Как, я могу на вас рассчитывать?

— Конечно… Безусловно, товарищ контр-адмирал… — послышалось в ответ.

— Отлично. Товарищи офицеры, хочу открыть вам истинную цель предстоящего вам похода. Надеюсь, вы знаете, зачем выходите в море? — Сабатеев посмотрел на Бегуна: — Кирилл Степанович? Не ошибся?

— Так точно, товарищ контр-адмирал. Не ошиблись. «Хад-жибей» списан, как у нас говорят, на иголки. Продан на металлолом. Мы поведем его в Иран, в Аравийское море, в порт Бендер-Аббас. Где оставим иранцам. Вот и вся цель.

— Понятно. — Сабатеев тронул лежащую перед ним фуражку. — Так вот, продажа на металлолом — лишь прикрытие.

— Прикрытие? — Чурылин, типичный «техник», лопоухий, с угреватым лицом, посмотрел на контр-адмирала.

— Да. «Хаджибей» не будет продан на металлолом, это прекрасный и вполне боеспособный крейсер.

Бегун и Чурылин переглянулись. Кулигин продолжал сидеть, как и сидел — упершись взглядом в стол и комкая зажатый в руках черный берет. Оглядев сидящих перед ним, Сабатеев продолжил:

— Слухи о том, что «Хаджибей» будет продан на металлолом, пущены специально, чтобы скрыть истинную задачу предстоящего вам похода.

— Какой же будет истинная задача? — спросил Бегун.

— Маршрут похода остается тем же, но цель — другая. Крейсер идет в Иран, в страну, с которой связаны важные стратегические интересы России, для того, чтобы выполнить во время перехода важное правительственное задание. Поэтому как представитель Главного штаба хочу передать: командование ВМС, доверяя вам выполнение этого важного задания, надеется, что вы выполните его с честью. И еще одно. Думаю, что после выхода в море каждому из вас имеет смысл тактично объяснить наиболее доверенным подчиненным, в чем состоит задача похода. Хотя вообще-то, Кирилл Степанович…

Бегун посмотрел на Сабатеева.

— Валерий Иванович?

— Вообще-то я всегда считал, что мы, военные моряки, должны воспринимать как важное правительственное задание любой приказ. Даже если нам поручается отвести крейсер для переплавки на металлолом.

Бегун развел руками:

— Валерий Иванович… Я ведь имел в виду совсем другое… Вы меня не так поняли…

— Хорошо, хорошо, Кирилл Степанович… — Сабатеев, улыбнувшись, дружески похлопал Бегуна по обшлагу рукава. — Другое значит другое… По существу есть какие-нибудь вопросы?

Ответом было молчание. Наконец Кулигин сказал:

— Да вроде бы все ясно, Валерий Иванович.

— Отлично. Тогда, Кирилл Степанович, будьте добры, проводите меня к машине.

Взяв фуражку, Сабатеев встал. За ним поднялись остальные.