Ярость рвет цепи - Романовский Александр Георгиевич - Страница 42

Из-за одного гудящего “шкафа” вышел безволосый. Волк быстро пригнулся, не успев даже подумать о том, что он делает, но его появление все-таки было замечено. Вскрикнув, безволосый — одетый в темно-синюю форму техника — взмахнул рукой, в которой был зажат гаечный ключ.

Именно от этого в стае предостерегали даже щенков.

Именно поэтому Заветы запрещали появляться на поверхности днем.

Не утруждая себя долгими раздумьями, Курт перепрыгнул через перила и, пролетев три-четыре метра к полу, помчался в сторону безволосого. К тому, как оказалось, спешило пополнение: такой же техник, но уже в пластмассовой каске ярко-оранжевого цвета. Он выскочил на крик, а теперь пытался как можно более эффективно распорядиться отпущенными мгновениями. А именно — постараться сообразить, что тут происходит.

Только Курт не собирался предоставлять ему эту возможность. Приближаясь к первому безволосому, он заставил себя сжать лапы в кулаки, хотя инстинкты требовали растопырить пальцы и когти. Но в данной ситуации не стоило прибегать к крайним мерам.

Техник неловко взмахнул гаечным ключом, намереваясь попасть волку по голове. Курт без труда отклонился, затем скользнул вперед и нанес собственный удар — наотмашь, по бритой челюсти. Глаза безволосого забавно выпучились, и он, завалившись на один бок, начал падать. А Курт уже бежал в противоположную сторону.

У этого техника не оказалось при себе ни гаечного ключа, ни какого-либо другого подручного инвентаря. Была одна каска. Поэтому, ойкнув, он повернулся и бросился бежать.

Волк кинулся следом.

Безволосый свернул за “шкаф” и припустил по проходу между трансформаторами. Одной рукой он придерживал каску, а другой силился снять с пояса какой-то предмет. Разумеется, это была рация.

Курт догнал его в три прыжка и ударил в спину ногами, отчего техник врезался в ближайший “шкаф”, отлетел, а затем врезался снова. Курт схватил его за шею и принялся с силой бить каской о трансформатор. Когда из сдавленной глотки перестали вылетать нечленораздельные всхлипы, волк медленно разжал хватку.

Безволосый обмяк и повалился на пол. Курт, оскалившись, внимательно прислушался. Он наделал много шума — если неподалеку бродили другие техники, они бы уже подняли тревогу. Но вокруг раздавалось только умиротворенное гудение машин, ни один посторонний звук не прорывался сквозь эту завесу. На большей части технических уровней была отличная акустика, так что волк обязательно почувствовал бы еще чье-то присутствие. По крайней мере ему так нравилось думать.

Поглядев на безволосого у своих ног, Курт вздохнул. Чучело в каске, конечно, было еще живо, хотя и находилось без сознания. По прибытии в реальность его ожидали сильные головные боли, а также, вероятно, пара дней больничного. А может, награда или премия. Но этим все и ограничится — опять-таки благодаря капюшону.

Первым делом волк взял рацию и разбил ее о бетонный пол. Затем сел на корточки и начал снимать с техника пояс. Связал за спиной руки, а рот заткнул носовым платком, что нашелся в нагрудном кармане. Биение сердца ощущалось отчетливо.

Убедившись в последнем, Курт отправился на поиски первого техника. Тот лежал там, где Курт его и оставил, — с нелепо повернутой набок головой, разбросав в стороны руки. У ноздрей свернулись две красные полоски. В первое мгновение Курт даже решил, что немного перестарался, а безволосый на поверку оказался более хлипок… А затем, присев у распластанного тела, с облегчением нащупал пульс.

Чуть позже волк оттащил бесчувственное тело за один из “шкафов”, расправился с рацией и повторил процедуру с поясом. Носового платка у техника не обнаружилось, к тому же его ноздри были забиты спекшейся кровью, затруднявшей дыхание. Курт отнюдь не собирался его убивать, потому как мог сделать это в первые секунды, если бы хотел.

Убедившись, что ремень держит крепко, Курт поднялся и пошел к лестничной “шахте”. Ему предстоял долгий спуск в убежище, а затем — не менее утомительное дознание перед целым Советом. То, что безволосые встретились ему у самого порога, было не самым добрым знаком. Едва лишь остальные техники найдут товарищей — а эти остальные были неподалеку, судя по наличию раций, — сюда, с целью расследовать происшествие, прибудет отряд охраны. Исчерпывающих выводов сделать не удастся, однако комбинация на замке наверняка претерпит коренные изменения… Что, впрочем, было далеко не смертельно, хотя и приятного мало.

Волк стиснул челюсти. Он и без того причинил стае предостаточно неприятностей.

Цепляясь за холодные перекладины, Курт начал спуск.

На технических уровнях царили тишь и темнота: чем глубже, тем полнее, пока вокруг Курта не сгустился кромешный мрак, а тишина не стала гробовой. Последнее сравнение, впрочем, Курту не понравилось. Необъяснимая тяжесть, навалившаяся на него еще там, наверху, не уходила. Темное предчувствие скреблось где-то внутри, где нельзя было почесать. И чем глубже он спускался, тем тревожнее становилось на душе.

Наконец спуск кончился. Волк стремительно помчался по лабиринту, свет вспыхивал над ним и гас за его спиной. Мучительное предчувствие усилилось до невыносимой остроты, превратившись почти в физически ощущаемую боль.

Но вот показалась металлическая дверь.

Первое, что почуял волк, был запах, запах крови. Густой, дурманящий и сладковато-безумный запах. А еще — запах страха и отчаяния.

Курт взревел, еще не совсем понимая, что произошло. То, что дверь приоткрыта, дошло до него лишь через несколько секунд. Из этой тонкой щели шириной всего в несколько сантиметров доносился страшный запах. Он лился, струился — сводил с ума…

Не отдавая себе отчета в том, что он делает, Курт прыжками достиг двери, распахнул и ворвался внутрь. У порога успела скопиться изрядная лужа. Рядом лежал Мамот. Между глаз у него зияла круглая дырка, черная и бездонная, будто кроличья нора. Глаза закатились, обнажив слепые белки. Он лежал на спине, вокруг головы растеклась красная лужа, уже потемневшая по краям.

Курт распахнул пасть, хватая воздух. Он задыхался, перед глазами плыли черные круги.