Цвет ярости — алый - Романовский Александр Георгиевич - Страница 51

Вздрогнув, Хэнк отмахнулся от этих мыслей. Если бы все и впрямь обстояло именно так, он бы уже наверняка слыхал не одну, а целый свод зловещих легенд о потомственных киллерах Короля воров… Если бы кто-то, узнав правду, УСПЕЛ проболтаться.

Сам же хозяин Подворья знал, что о собственных догадках не обмолвится ни словом. Такая клятва, впрочем, имела значение только в том случае, если ему суждено выбраться отсюда живым.

В данный момент Тарану нестерпимо хотелось задрать голову, чтобы обозреть колонны на предмет двух-трех мини-Гаспаров, похожих на папашу как две капли воды, но в уменьшенном масштабе. Относительно недавно Хэнк осознал, что, чем меньше знаешь, тем крепче сон.

Народной мудрости следует доверять безоговорочно.

Шило, нагнувшись, поднял с пола кинжал Гаспара. Затем шагнул к трону, держа все три клинка в вытянутых руках. Похоже, он намеревался их вернуть, но парни с автоматами почему-то заволновались. Представление могло впечатлить даже покойника.

— Нет, Шило, оставь их себе. — Король с усмешкой махнул рукой. — Как мне показалось, ты неравнодушен к таким игрушкам. Пусть они останутся у тебя на память об этом дне.

Горбун, сконфуженный, отступил. Отогнул край своей хламиды и быстро спрятал все три кинжала куда-то в ее необъятные недра — пополнение и без того обширной коллекции. Было заметно, что Шило не хотел бы расставаться с новыми друзьями.

Король повернулся к Тарану и остальным:

— Как видите, ваш боец проиграл. Он был молодцом, однако это ничего не меняет. Ты увидел воочию, Таран, на что способен Гаспар. Твоя щепетильность похвальна, но теперь, боюсь, лишена оснований. Силы Волка и моего бойца по меньшей мере равны. Во всяком случае, я осознаю и соизмеряю риск. — Король, криво ухмыльнувшись, почесал подбородок. — Таким образом, я НАСТАИВАЮ на поединке.

Хэнк удрученно кивнул. Еще бы. Его обложили со всех сторон; он заперт в лабиринте, словно крыса, не в состоянии добраться до вожделенного сыра. Но он может выиграть время.

— Мой повелитель, — сказал он, — я убедился в твоей правоте. Мои сомнения улетучились, как утренний туман. Волк встретится с твоим бойцом. Однако бой такого масштаба требует определенной тщательной подготовки. Должна быть учтена каждая деталь — охрана, количество мест, закуска, подготовка метаморфа, безопасность моего господина, наконец. А также такая немаловажная деталь, как ставки… — Таран умолк.

Более всего он опасался, что Король отмахнется от сказанного, как умеют одни лишь венценосные особы. Скажет, что не нужна ни подготовка, ни ставки, и что — о ужас! — бой будет проведен здесь, в этом бункере, в обстановке строгой секретности. Это была бы катастрофа. Таран боялся не столько потерять ставки, сколько того, что Курта Страйкера он попросту НЕ ДОВЕЗЕТ. Волк сбежит по дороге.

Король нахмурился.

— Сколько тебе нужно времени?

— По меньшей мере неделя. — Таран облегченно перевел дыхание. — Чтобы сделать все как нужно.

— У тебя есть трое суток. Даже больше, если считать сегодняшнюю ночь. В твоих же интересах, чтобы все было сделано КАК НУЖНО и в срок. — Правитель Клоповника стукнул пальцем по подлокотнику. — По общеизвестным причинам я не могу покидать этого склепа… Но и пропустить бой не имею права. Поэтому тебе придется освоить новую для себя практику — сетевое вещание в режиме, так сказать, on-line. Все ясно?

Ясно было далеко не все, но Хэнк быстро кивнул.

— Кроме того, — продолжал Король, — ты волен распорядиться отпущенным временем совсем по-другому. Хорошенько обдумай предложение Черепа. Бой, в конце концов, затевается лишь для того, чтобы устранить противоречие интересов и назревающий конфликт. Если стороны придут к взаимному соглашению, отпадет и необходимость в подобной возне… Таким образом, Таран, я даю тебе еще один шанс.

Хозяин Подворья невольно зыркнул в сторону Черепа. Тот ухмылялся, не пытаясь скрыть торжества.

Все молчали. Король — выжидающе. Гаспар — расслабленно (у ртути тоже бывает состояние покоя). Четверо с Подворья — непонимающе. Хмырь и Шило— равнодушно. “Агент” наемников — удрученно и злорадно. Различать вариации не составляло труда.

Таран сознавал, что следовало поблагодарить Его Величество за оказанную милость, но слова застряли где-то в гортани, на полпути к языку. Чего-то такого, конечно, он ожидал. Как профессиональный боксер знает, чего можно ожидать от противника, и все-таки пропускает финальный нокаут. Хэнк “лег” на ринге, и поздно швыряться полотенцами…

— Вот и подумай, — назидательно проговорил Король. — Трое суток достаточно, чтобы все как следует обдумать. Полагаю, не имеет смысла напоминать о том, что шутить со мной не стоит?

Хэнк молчал. Он и не думал шутить.

Три дня — гигантский срок. Пропасть между берегами. Достаточно, чтобы “все как следует обдумать” и прийти к внятному решению. Но катастрофически мало, чтобы решиться на какой-либо отчаянный шаг… Король знал, как следует назначать последние сроки.

— Я все понял, господин. — Таран склонил голову. Восседавший на троне повел бледной рукой.

— Что ж, хорошо. Можете идти, аудиенция окончена. — Король усмехнулся. — Всего наилучшего. Да, благодарю за представление. Шило, тебя персонально. А теперь уходите.

Повелитель Клоповника нетерпеливо тряхнул головой, отчего сальные кудри всколыхнулись.

Хозяин Подворья покосился в сторону Черепа. Гангстер и не думал куда-то собираться. Гнев и возмущение поднялись в груди Тарана праведной волной, но он постарайся убрать недовольство подальше — ко всем прочим обидам, скопившимся за этот долгий и дурацкий день. Не таким, просыпаясь, Хэнк его себе представлял…

Низко поклонившись, “клопы” развернулись и двинулись к выходу. Таран чувствовал, как спину сверлят напряженные взгляды, но старался идти не спеша. С достоинством (говоря по правде, эта ноша заметно полегчала). За те долгие и беспощадные годы, что Хэнк отбыл на дне Ямы, он навострился различать эмоциональную окраску устремленных на него взглядов. Для этого не имело особого значения, куда смотрел сам Таран.

Один взгляд был желтым, как пламя, и таким же обжигающим. Череп.

Второй — инертная, липкая серость. Король воров.

Третий — холодный, словно лед. Острый, как опасная бритва. Смотрящий и сам не особо отличался от лезвия, заточенного до убийственной остроты. Конечно, Гаспар.

Хэнк Таран желал убраться подальше не столько от прицелов автоматов, сколько от этих взглядов. Казалось, еще мгновение, и они заберутся внутрь, через поры, чтобы обосноваться там всерьез и надолго… Хотелось как можно быстрее погрузиться в горячую, наполненную до краев ванну.

Проходя между колонн, Хэнк слышал, как пальцы операторов барабанят по клавишам клавиатур. Сквозь этот звук настойчиво пробивался тот рваный ритм, с которым приговоренные к повешению идут на эшафот. Или Тарану просто почудилось.

Но какая, в сущности, разница?

Возвращения тюремщика Курт не застал. Сразу после “тренировки” — праздного времяпровождения во внутреннем дворе — его отвели обратно в камеру.

Охранники были подозрительно сдержанны и будто бы ожидали чего-то. Курт заметил, что пост у ворот усилен дополнительным нарядом, на крыше же стояло вдвое больше дозорных, нежели обычно. То ли все они ожидали возвращения Тарана, то ли готовились а) прийти на помощь либо б) отразить чье-то нападение. Волк не мог даже предположить, кто отважится атаковать Подворье после недавних событий. Ясно было одно — с Тараном что-то происходило.

Хотя Курта Страйкера можно было считать полноправным “клопом”, о социальном и политическом устройстве такой территориальной единицы, как Клоповник, он знал чрезвычайно мало. Даже анархия стремится к контролю — в нем заинтересованы прежде всего те, кто громче всех кричал, что, дескать, никаких властей им по гроб жизни не нужно. Хаос всегда стремится к порядку, в чем и состоит принцип Вселенной. На фоне последней Клоповник был микроскопическим недоразумением, возникновение и существование которого тем не менее имело четкие логические обоснования. Нет, большим взрывом тут и не пахло. Все произошло не так драматично — скорее, как обычно. Теперь же Клоповник был относительно стабилен. Эдакая конструкция из прогнивших бревен, населенная мелкими грызунами, до сих пор ухитрявшимися не истребить друг дружку.