Последняя ночь с принцем - Романова Галина Владимировна - Страница 31

Слышал и промолчал. А ему – Стасу – что остается? Молчит хозяин, молчит и его пес. И так лишнего себе позволил, догнав ее. Может, хоть этим сумеет ей помочь, а? Может, выкрутится? Жалко же девчонку-то…

Глава 12

Еще с площадки Рита услышала, как в квартире захлебывается трелью телефон. Выхватила ключи из сумки. Как всегда бывает, когда спешишь, лишь с третьей попытки отомкнула дверь и, не разуваясь, помчалась в гостиную.

Звонила Анька.

– Что за дела, сестра?! – рявкнула та ей прямо в ухо и тут же засопела.

Подобное сопение всегда подразумевало скорые слезы, поэтому Рита поспешила:

– Чего ты, Нюра? Ну, чего ты?

– Почему не на работе? Почему мне не позвонила и не предупредила? Что с тобой снова? И что там у вас стряслось в подъезде? Звонила мне, зубы заговаривала, про Серафиму выспрашивала… Бессовестная! Смерти моей хочешь?! – И сестра, как и положено, разрыдалась, не забывая чередовать всхлипывания. – Все прыгаешь!.. Все скачешь!.. То по балконам соседским!.. То еще непонятно где!.. Где была полдня, отвечай!

– Гуляла, – лаконично ответствовала Рита, падая на бабкин скрипучий диван и в изнеможении вытягивая ноги.

Устала она, слов нет. От самого дачного шлагбаума до трассы ей пришлось идти пешком. Ни одной машины, трактора и подводы в нужную ей сторону. Да и вообще ни в какую. Полная тишина. Она и оврагом в одиночестве прошлась, и перелеском. Все оглядывалась да головой крутила, а ну как кто сподобится подвезти. Ан, нет… Не ее был день. И даже на трассе ей не особенно повезло. Ждать попутного транспорта пришлось полтора часа. Мест свободных в автобусе, разумеется, не оказалось. Рита приткнулась на задней площадке и всю дорогу молила бога, чтобы чихающий и фыркающий через километр автобус, не дай бог, совсем не заглох. Одно утешало: съездила не зря.

Так надеялась, вернувшись, принять душ. Усесться у любимого окна с громадной кружкой своего любимого кофе, поглазеть на мост и, конечно же, подумать. И про то, почему у Кораблева часы сместились с правой руки на левую. И про то, почему Эдик неожиданно стал зваться Ромой. Ну и, соответственно, про фотографию…

Ах, как ей хотелось бы на нее взглянуть! Как хотелось бы! Но нет… Она скорее умрет, чем обратится за помощью к Милевину. Скорее умрет…

– Где гуляла?! С кем гуляла?! Не молчи, слышишь, Ритка?! Какого черта ты взяла отпуск?!

– Он мне давно положен. – Рита подтянула к себе подушку-думку с вышитым бабкой огромным пионом и подложила ее под спину. Анькин рев может затянуться, надо постараться извлечь из этого хоть какую-то пользу, отдохнуть и расслабиться, к примеру. – Я три года не была в отпуске, если ты не забыла.

– Не забыла! Тогда почему, вместо того чтобы уехать куда-нибудь, ты шляешься неизвестно где?!

– Почему неизвестно! Известно. – Рита вяло протестовала, все еще продолжая мечтать об огромной кружке кофе с молоком. И еще о сдобном печенье, что успела прихватить в киоске за углом. – Я гуляла по магазинам.

– Полдня?! И ты думаешь, я тебе поверю?! Тогда что у нас в доме делал этот хлыщ?!

– Это который?

Она поняла сразу, о ком вопит ее сестра, но искренне надеялась на то, что ошибается. Ну не мог же он так скоро опутать ее своей липкой паутиной!

Оказалось, мог. Еще как мог!

Мало того, что он заявился на дачу к ее сестре, перепугав ту до беспамятства одним своим появлением. Так наверняка наговорил ей про нее всяких гадостей. Не стала бы без причины рыдать ее Анька. Хотя… Хотя бывало по-разному.

– Милевин Валентин Михайлович, – буквально выплюнула ее сестра ненавистное для Риты имя. – Сначала представился твоим другом, потом кем следует. И наговорил такого…

– Какого? – Рита в изнеможении прикрыла глаза, стараясь представить Аньку, выплясывающую сейчас с трубкой по нагретым солнцем половицам террасы.

– Какого… какого, – чуть сбавила сестра обороты и затихла ненадолго. – А черт его знает, чего он вообще хотел. Нам с Адиком вообще показалось, что он тебя ищет. Выглядел он как-то…

– Как?

– Как влюбленный отвергнутый дурак, вот как! Глаза бегают, рот кривится. Все про твоих возможных ухажеров нам вопросы задавал. А Адик сдуру как ляпнет, что у тебя никого и никогда отродясь не было. Что мы давно были бы рады тебя замуж спровадить…

– Идиот! – скрипнула зубами Рита, тут же поклявшись самой себе никогда больше не прикрывать зятя перед сестрой.

Ни за что и никогда! Пускай сам выкручивается, как хочет, и пустые четвертинки сам пускай в мусорные баки из гаража таскает. Гад, да и только! Никогда не знаешь, с какого боку ждать предательства…

– Вот, вот! А этот твой Милевин обрадовался. Для чего-то начал нам о своих достижениях рассказывать, про зарплату обмолвился. Слушай, словно свататься приехал… Адик потом все же не выдержал и на радостях у него спросил, ты говорит, парень, зачем приезжал-то? Ну, шарахнулась с лестницы Риткина соседка, ей-то что с того? Чего, мол, ты к нам-то… Знаешь, что ответил этот твой Милевин?

Анькин голос заметно подобрел, гневного рокота в нем поубавилось и даже проскользнула запретная надежда. Не разбирай Риту любопытство, точно бросила бы трубку. Но любопытство все же победило, приходилось терпеть.

– Что же ответил мой Милевин? – делая ударение на местоимении, со смешанным чувством обиды и злости поинтересовалась Рита.

– Что, говорит, предостеречь хочу эту дурочку. Это он про тебя!

– Ага. Я поняла.

– Чтобы она глупостей ненароком не натворила, или что-то в этом роде. И еще от ненужных знакомств с новыми соседями предостерегал, кажется. Это он, наверное, о твоем парне из мечты? Правильно я поняла? – Анькин голос сделался совершенно невыносимым, еще слово, и Рита ее пошлет непременно. Сестра вовремя опомнилась и, ненадолго заткнувшись, все же спросила: – Кстати, а где он?

– Кто? Парень из мечты?

– Ага… – Анька снова засопела, но теперь без слез и виновато.

– Парня нет, Нюра. Нет, как и не бывало. – Рите вдруг сделалось грустно.

Только стоило ей озвучить до сей поры не оформившиеся мысли, как на нее навалилась такая тоска, что впору было биться головой о стену.

Анька прочувствовала это мгновенно.

– Что, все так плохо, Рит?! – ахнула она, попутно на кого-то успев цыкнуть. – А где же он?!

– Уехал, наверное. Разве я знаю! – Глаза тут же защипало, и Рите пришлось крепко зажмуриться, чтобы по примеру старшей сестры не разреветься. – Через день после происшествия и уехал. А может…

– Что?!

– Может, и его, как Зину, кто-нибудь… Я уже не знаю, что и думать! – плаксиво пожаловалась Рита. – Ждала, ждала…

– В квартиру-то хоть не додумалась снова залезть? – спросила Анька, готовая подозревать ее в чем угодно.

– Нет, не додумалась. Ну и слазила бы, толку-то!..

– А где хоть была сегодня, скажи, а? Ладно, не вредничай, скажи. Я же сестра тебе… – принялась она канючить, попутно успев напомнить не только об их родственных отношениях, но и об обязательном и беспрекословном Ритином послушании, в котором она клялась и божилась умирающей бабке. – Ну, Ри-ита-а!

– Да на дачу я ездила к другу его. Думала, может, он там, – бессовестно соврала она сестре.

– Нету?

– Не-а. И не приезжал… Ладно, Анют, твой звонок меня застал на лестничной клетке. Я даже кроссовок не успела снять. В душ хочу и еще кофе.

– Дома будешь? – чуть строже поинтересовалась сестра.

– Да… Думаю, да… Может, Пироговых навещу. Напомни-ка мне их адрес, Ань. – Рита повторила вслух продиктованные Анной улицу, номер дома и номер квартиры Пироговых, пообещала отзвонить, как вернется, и с легким сердцем простилась.

Одним рывком сорвалась с дивана. Швырнула кроссовки в угол у входной двери и, захватив из скрипучего старого шкафа смену белья, помчалась в ванную.

Она мылась бесконечно долго. Чередовала воду, без конца намыливала волосы и снова смывала. Терла себя жесткой мочалкой, до красноты растиралась полотенцем и, закутываясь в байковый халат в цветочек, упорно отворачивалась от зеркала.