Последняя ночь с принцем - Романова Галина Владимировна - Страница 28

– Послушай, Рита. – Ванда вдруг резко села, расправила плечи, по-кошачьи выгнула спину и с интересом посмотрела в ее сторону. Сна как не бывало, будто и не она боролась с дремотой последние десять минут. – А ты чего приехала-то так вот вдруг?

Охранник мгновенно сделал стойку. Только что сидел, опершись о ствол лозинки, и неторопливо остругивал прутик, даже глаза его казались полуприкрытыми. И весь вид его внушал леность и неповоротливость. А стоило Ванде сделать несколько резких движений, как он тут же и прутик зашвырнул себе за спину, и на ноги резко поднялся. Похвальный профессионализм.

– Не напрягайся! – фыркнула в его сторону Ванда, даже не удостоив стражника поворотом головы и все свое внимание устремив на примолкнувшую Риту. – Так что, подруга? Что за нужда тебя привела в нашу скромную обитель?

Обитель, допустим, на скромную не тянула даже с большой натяжкой. И стоила порядка нескольких сотен тысяч, подтягивающихся к миллиону. А если сюда присовокупить пруд, луг и ельник, то понятие о скромности у Ванды было несколько извращенным. Но то были детали, на них Рита не стала заостряться, просто проговорив:

– Зина мертва. – Ванда не ахнула и не закрылась в страхе руками, скорее всего, уже знала. И Рита продолжила говорить: – Ее нашли поутру со сломанной шеей в нашем подъезде на первом этаже.

– А вы на каком жили? – деловито поинтересовалась Ванда.

– На четвертом.

– Упала?.. Что говорит милиция? – Подозрение в Вандином вопросе было очевидным, то ли она о чем догадывалась, то ли что-то знала, она и сама это уловила, и, чтобы сгладить свою резкость, чуть мягче повторила: – У милиции-то какая версия?

– Они у вас были! Спросила бы!

Рита тоже приподнялась. Потом и вовсе встала с пледа, постеленного им заботливым охранником. Отряхнулась, одернула футболку и принялась приглаживать волосы. Ванда наблюдала за ней с любопытством.

– Они считают, что ей помогли, – вдруг обронила Ванда с обворожительной улыбкой и подала Рите руку, чтобы та помогла и ей подняться. – Приезжал тут один, вежливый такой, мягкий, движения такие вкрадчивые, как у рыси… А глаза!.. Глаза, Ритуля, змеиные.

Милевин…

Точно, он был здесь, кто же еще! Все сходится – и про вкрадчивость, и про глаза. Вандино счастье, что не узнала его так близко, как она. Ну, да это не тот случай. Тут мало Николаши, еще и охранник дышит в затылок.

– Все вопросы задавал, – ухмыльнулась, поднявшись на ноги, Ванда прямо Рите в лицо. – Про тебя особенно. Про характер и все такое…

– А что с моим характером не так? И много вы меня видели, чтобы составить мнение о моем характере! – возмутилась Рита, уже начиная жалеть о том, что приехала. И узнать ничего особенно не узнала, и лишних нервов ей эта поездочка будет стоить.

– Не скажи… Не скажи, Ритуля… – Ванда пошла вокруг нее с грацией развенчанной принцессы: вроде и достоинства навалом, да уж больно помято выглядит. – Твое нежелание быть с нами. Не успела приехать, сразу умчалась на пруд. А зачем? То ли отдохнуть хотела, то ли за Эдиком с Зиной проследить. Они же тоже туда пошли.

– Так я раньше!

– И что? Ты могла знать об их планах. И бегство твое опять же… Зачем сбежала? Эдик расстроился… – Ванда закончила кружить вокруг Риты и встала теперь перед ней, насмешливо смакуя ее огорчение. – А ты ведь трусишь, Ритка?

– Я??? Чего это мне трусить?! С ума сошла! – Рита нагнулась, подняла с земли свою сумочку, отряхнула с нее несуществующий мусор и пробормотала: – Пора мне уже… Зря я приехала…

– А вот и не зря! А вот и не зря! – вдруг взвизгнула Ванда с радостью и, подхватив опустевшую корзину из-под провизии, закружила с ней между лозинок.

Охранник наблюдал за происходящим с расслабленной снисходительностью. Видимо, подобные взбрыки хозяйки не были для него редкостью. Пускай себе пляшет, пускай сквернословит, лишь бы к людям с некорректными вопросами не лезла. Но Ванда снова полезла.

Накружившись вдоволь, она швырнула корзину охраннику в руки, снова уронила себя на плед и, похлопав по другой половине пледа рядом с собой, позвала:

– Ты не спеши, Рита. Я же не дура совсем, понимаю, зачем ты прикатила в такую даль.

– И зачем же? – Рита приглашение не приняла, оставшись стоять, скованно оглядываясь по сторонам.

А ну как откуда-нибудь с огородов за ними сейчас наблюдает тот самый любопытный дачник. Ему потешно. А ей как-то не очень. Перепады настроения подвыпившей Ванды были непонятны и неприятны. Но выпустить за ворота ее не выпустят, пока Ванда вдоволь не наглумится или не устанет от нее.

– А приехала ты разнюхать, что здесь и как – это раз. Потом тебе хотелось бы узнать, что мы обо всем этом думаем. Так? – Ванда приподняла с полосатой шерстяной ткани взлохмаченную голову, догадливо хмыкнула и снова, как и прежде, не стала дожидаться ответа. – Так, так, можешь не отворачиваться. А еще тебя очень заинтересовала перепалка между Эдиком и Николашей. И в голову тебе пришла совсем уж удивительная вещь. Так? Так… Не смей отрицать, я тебя, Рита, читаю!

Вот привязалась!

Рита уже трижды прокляла свое спонтанное решение, заставившее ее приехать сюда. И четырежды – знакомство с Кораблевым, потопившем ее в новых знакомствах и нежелательных последствиях от этих знакомств.

Ну, жила она себе раньше – тихо, спокойно, неторопливо – и жила бы так дальше. Ездила бы по выходным к своей сестре на дачу, помогала бы ей по хозяйству, а все больше качалась бы в гамаке, привязанном между двух старых лип. Смотрела бы в небо, сокрытое шатром из листьев, слушала их ласковый шепот и ни о чем бы таком не думала. По воскресеньям бы возвращалась обратно, пила бы на своей кухне собственный растворимый кофе и смотрела бы в свое собственное кухонное окно на городской мост и на машины, по нему летящие. И развлекалась бы все больше тем, что придумывала истории о людях, столкнувшихся с ней по дороге. Не участвовала бы в них. Упаси ее господь! А просто придумывала бы. Тем бы и жила, тем бы и развлекалась. А вместо этого что?!

А вместо этого она сама стала участницей чудовищной истории, состоящей из темного прошлого ее теперешнего соседа, убийства ее неожиданной соседки и подозрений ужасного Милевина. Теперь вот еще и Ванда над ней вздумала измываться. Послать бы ее да уйти. Так за спиной верный хозяйский терьер, того и гляди, ей в шею вопьется профессиональным остро отточенным захватом.

– Слушай, Ванда… – ловко копируя ее манеру разговора, произнесла Рита, вдевая руку в маленькие дужки ручек от сумки и пристраивая ее себе под мышкой. – Пойду я, пожалуй. Ты ведь не против?

– Да нет, – та вдруг растерялась. – Ты обиделась, что ли? Не стоило обижаться, Рита. Я же не со зла… Я все больше от скуки.

– Ага. От скуки, стало быть! Ну, ну… А ты пошла бы, поработала, что ли, тогда и скучать не пришлось бы. Ему вон с тобой рядом тоже, наверное, со скуки выть хочется.

Рита кивнула в сторону охранника, поменявшего восьмую позицию на третью из десяти у него имеющихся: то стоял руки в карманах и подпирал ствол лозинки, а теперь встал подбоченясь и начал слегка подрыгивать правой ногой.

Ох, скука смертная!

Так и подмывало Риту послать его куда-нибудь подальше. На стройку, например, или на лесоповал. А что? С таким портретом лица да разворотом плеч только туда и дорога. А уж там-то разгулу его сил и возможностей найдется применение. И…

«Остановись, Рита! – попросила сама себя Маргарита Жукова. – Не ровен час, начнешь и про него что-нибудь сочинять…»

– А мне вот не до смеха, милая, – Рита снова потискала свою сумку, заставив охранника в очередной раз поменять стойку и насторожиться. – Мне очень хотелось узнать… Но не узнала… Извини за причиненное беспокойство и за то время, что у тебя украла.

– Обиделась! – фыркнула Ванда и потянулась к бутылке, укатившейся в траву. – Я так и думала, что обидишься! Ну да бог с тобой, обижайся, сколько влезет. А я, пожалуй, выпью. Ты не хочешь? Нет, конечно! Ты же у нас не такая! Ты же у нас… рыжая… Николаша мгновенно сделал стойку. Только тебя увидел, так сразу и… А странно, да, Рит? Как Эдик с бабами, так они прямо мрут как мухи… То Сонька утопла, а перед этим с Эдиком в ельничке уединялась. То Зинка с ним под лозинками, и бац с лестницы… Какой-то он… несчастливый, что ли… И опять эти часы его…