Осколки ледяной души - Романова Галина Владимировна - Страница 32

– Что можно решить в данной ситуации? Остался месяц! Месяц! Так мало... – Кирилл уронил вдруг голову на ее колени.

– Это целых тридцать дней, Кирюша. Что-нибудь придумаем. – Шитина осторожно высвободилась и, встав с подлокотника, прошлась по кабинету.

Быть утешительным призом она ну никак не хотела. В какой-то другой роли это возможно, как-нибудь потом. Потом, когда...

– Мы что-нибудь накопаем на эту мышь, – вдруг проговорила она и призывно защелкала пальцами над его головой, заставив встрепенуться. – Эй, не все так плохо! Мы что-нибудь нароем на эту дрянь, Кирюша, поверьте мне!

– Что можно нарыть на нее, Сашок, о чем ты? Она вся такая... правильная! Правильная до тошноты. Ее даже без зубной щетки в положенное время не поймаешь, о каком компромате речь?!

Шитина хмыкнула. Здесь Кирюша заблуждался, и у нее на этот счет имелось свое собственное мнение.

У каждого, без исключения, имелся свой скелет в шкафу. У каждого! Ей ли об этом не знать! Сколько раз, отстаивая интересы своих боссов и свои в том числе, она натыкалась на такое!

Собирает досье на кого-то очень рьяного или несговорчивого, или чрезмерно дотошного: когда родился, крестился, учился, женился и все такое. Все вроде бы хорошо, чистенько и безупречненько. А потом поскребешь коготком по самому безупречному местечку – и такое фонтанирует, что остается только диву даваться.

У кого родители оказывались недостойными теперешнего его положения. Кто в юности к уголовной ответственности привлекался и едва не сел по малолетке, хорошие деньги отмазали. Кого в фетишизме подозревали, кого в публичном онанизме. И так далее и тому подобное.

– Не печальтесь, что-нибудь наверняка найдется. Что-нибудь такое, что ваша невеста хотела бы непременно от вас скрыть. А не найдется... Мы все равно найдем.

И она ушла к себе. И, не успев пристроить свою аккуратную попку на самом краешке стула, тут же потянулась к телефону.

Нужно было сделать один звоночек и попросить одного человечка собрать на эту самую Анну досье. И сделает она это не без удовольствия.

Нужно было спасать своих больших начальников, которые без нее – как дети малые.

А все ведь любовь виновата! Один влюбился, второму, наоборот, от любви спасение требуется. Ничего... Всем поможем. Чужую беду, как известно, проще руками развести, нежели свою.

Вспомнив о Генке, Шитина тут же помрачнела. Расстаться с ним, что ли? Собрать его барахло в спортивную сумку, с которой он к ней явился, и выставить за дверь. Пускай возвращается к Верочке или идет туда, откуда регулярно возвращается под утро.

Шурочка печально вздохнула, и тут же телефон в ее сумочке ожил и заплясал, попутно заливаясь сатанинским подсвистом.

– Сашенька! – Голос Верочки не успевал за ее ликованием. – Ты на верном пути!

– То есть? – Шурочка и хотела бы, да не смогла подавить невольную неприязнь в голосе.

Эта пухлорылая капуста успела уже позвонить Генке и сделать осторожный заход на тему: а что будет, если... Супруг с похмелья маялся головой и желудком, поэтому Колобка своего слушал вполуха и поспешил побыстрее отделаться. Но его последнюю фразу о том, что он никогда не простит своей жене измены, Шурочка успела услышать с порога.

– Это не мужик, это просто золотой фонд отечества! – взвизгнула Верочка, совершенно не заметив холодка в голосе Шитиной.

– Да? А что-то не очень он блистает, – наугад ляпнула Шурочка.

– Ну да, да. Он просто одевается. Не успел пока купить себе крутую тачку и все такое. Но мозги у него!!! Там за него держатся, как не знаю... – Верочка поискала в запасниках памяти подходящие эпитеты, но их не нашлось, и она продолжила на прежнем подъеме: – Он умница от бога! За что ни возьмется, все ладится! А что простоват с виду, так талантливые люди все такие. К тому же не так давно ушел от жены, и, по слухам, разрыв ему дорогого стоил.

– В каком смысле?

– В том, что жена его с дочкой выставила из дома, представляешь! И он был вынужден купить себе новую квартиру. Кстати, в районе элитных новостроек. Это тебе еще одно доказательство, что Верещагин твой не бедствует. Им, говорят, уже и заграница интересуется. Но здесь за него держатся, как... – нужных слов снова не было, настолько Верочку распирало. – А девка эта...

– Которая? Дочь?

– Нет. Та, что трется сейчас возле него. Вероника, кажется. Так вот ей веры никакой. Подозревают, что она в криминале завязла по самые мочки ушей. И пагубно влияет на мозговой центр компании. У них там даже ЧП какое-то приключилось недавно. И под подозрение попали буквально все, включая Верещагина. Но потом все быстренько замяли.

– Что за происшествие? – Вот с этого места хотелось бы подробнее, но нажимать на Колобка было нельзя, могла заподозрить что-нибудь и быстро раскусить Шурочку.

– Что-то с промышленным шпионажем связано. Но, говорю же, все замяли. Кого уволили, тот и сам толком ничего не знал. Плавало какое-то гнильцо по верхам, но все быстро замяли. Правда, этот парень, которого уволили, один из самых обиженных подозрениями, говорят, обвинял во всем Верещагина. Орал, по слухам, во дворе «Элегии», что Верещагин присвоил себе новейшую разработку антивирусной программы и выгодно ее якобы продал.

– И что же?! Оставили без внимания такой вот выпад?! – Шитина заволновалась и задвигала по столу скоросшивателем.

– Нет, почему же. Парня забрали в ментуру. Он там пару суток переночевал, вышел как шелковый и больше ни гугу. А Верещагин как работал, так и работает. Слушай, Сашенька, я тебе только добра желаю, ты же знаешь.

Да уж! Шурочка едва не фыркнула прямо в трубку. Вовремя сдержалась, ограничившись скорбной гримаской.

– Так вот, я тебе даю зеленую улицу! Мужик как раз тот, что тебе нужен, – закончила Верочка, запыхавшись, тут же забулькала водой из графина и зачмокала, приложившись к стакану.

– Понятно, Вера, все понятно, но сама же говоришь, эта его Вероника, которой веры никакой!.. И еще какой-то криминал! Оно мне надо?! – как бы испуганно пролепетала Шитина и вздохнула притворно. – Влезешь не знаю куда! Пострадаешь ни за что! И это в мои-то молодые годы!

Верочка отчаянно булькала водой и молчала, размышляя.

Вариант для Шурки был исключительный. И не только для Шурки, но и для нее самой. Второго такого шанса могло и не быть. Не быть никогда! А Геночка сегодня снова недвусмысленно дал понять, что, как только жена попытается наставить ему рога, он ее тут же оставит.

Что же делать? Что делать-то?!

Сведениями о Верещагине с ней делились весьма неохотно. А как только зашел разговор о его новой подружке, то и вообще скисли. Оно и понятно, кому охота совать голову в дупло с осами. Кому-то вот неохота, но ей-то нужно. Причем нужно позарез!

Верочка снова мысленно прикинула все «за» и «против». В очередной раз просчитала варианты возможных потерь. Потом пересчитала имеющуюся у нее наличность. И решилась...

– Господи, – притворно вздохнула она, когда Шитина перестала наконец гундеть о том, как боится переходить дорогу такой опасной даме, как Вероника, и проговорила: – Ну, хорошо, хорошо! Беру эту проблему на себя.

– Каким, интересно, образом? – не поверила ей Шура, тут же заметила, как направился к себе Степан, и призывно замахала ему свободной рукой, требуя остановиться.

– Ну... Постараюсь узнать, что там на самом деле за криминал. Как удастся что-нибудь узнать, так сразу тебе позвоню.

Постарается! Еще как постарается! Шурочка удовлетворенно улыбнулась. Одну часть задания, возложенную на нее начальством в качестве общественно-полезных нагрузок, можно считать выполненной.

Степан вошел и остановился возле ее стола, вопросительно вскинув брови. Дождался, пока Шитина закончит разговор, и тут же спросил нетерпеливо:

– Ну что?! Есть что-нибудь?!

– Думаю, да, – она удовлетворенно улыбнулась. – Этот ваш Верещагин...

– Что?

– Щас. – Шитина встала с места и затопала в угол, отведенный для всяких чайных церемоний, включая их подготовку. – Вы ступайте к себе, а я сейчас все приготовлю и приду.