Ничто не вечно под луной - Романова Галина Владимировна - Страница 47

– А вот тут ты хрен угадал!

Вторично за эту ночь мужской голос, раздавшийся из темноты дальнего угла гаража, произвел оглушительный эффект. Но на сей раз насладиться столбняком присутствующих никому не пришлось. Ловко подброшенный Сенькой камешек угодил прямо в сердцевину лампы, погрузив помещение в непроглядную тьму.

Что тут поднялось, господи! Крики, топот, ругань. Выстрелы, казалось, раздавались со всех сторон. Тяжелые мужские ботинки проносились почти над самыми их головами, но Алевтина этого не замечала. Широко раскрытыми глазами она смотрела в темноту и молила бога только об одном – чтобы звук голоса, в котором ей пригрезился голос ее мужа, не был следствием только что пережитого шока. Она лежала на боку, чувствуя рядом содрогающееся от страха тело Верочки и, тихонько поскуливая, без устали повторяла:

– Денисочка, миленький мой... Ты жив?! Денисочка, родненький мой... – И так без конца.

Первой опомнилась Верочка. Она перестала дрожать. Подняла голову, прислушалась и тут же толкнула в бок Алевтину, в полуобморочном состоянии лежащую рядом.

– Хватит скулить. Жив он, жив! Я не соврала!

– А почему ты мне ничего не сказала в больнице? – плаксиво пропищала Аля и громко высморкалась в полу плаща.

– Не велено было, вот и не говорила, – пробормотала Верочка полуворчливо-полувиновато. – Вроде стихло все... Как думаешь?

– Не знаю...

– Хватит киснуть, давай выбираться отсюда...

Глава 36

Тяжело дыша, мужчины стояли на берегу озера и смотрели на широкие круги на самой середине.

– Как думаешь, утонул? – спросил Сенька у Дениса.

– А черт его знает? – Тот озадаченно почесал затылок. – Может, и утонул, тут омутов знаешь сколько? А может...

– Ага, один раз, помнится, он уже сгорел...

Мужчины обернулись на стоявшего чуть в стороне Скоропупова и почти одновременно сплюнули.

– Чертово семя!!! – выругался Скоропупов. – Сколько ведь ни пытался отследить – все бесполезно. Все время уходит сквозь пальцы, как вода.

– Это у тебя, мент, пальцы редкие, – хохотнул Денис. – Не уйдет никуда. Плохо другое: так был откровенен человек, а все без толку.

– Н-да. – Скоропупов тяжело вздохнул. – Ситуация, прямо скажем, дерьмовая. А я вряд ли смогу тебе чем-нибудь помочь: побег и все такое...

Они помолчали, разглядывая небо, словно по заказу усеянное миллионами звезд.

– Хорошо-то как на воле, – вырвалось невольно у Дениса. – Как тебе там твой долг велит, мент, не знаю. Но в зону больше не пойду!

– Да не пойдешь, не пойдешь. – Сенька дружески хлопнул его по плечу и, кивая в сторону гаража, пояснил: – Если все получилось так, как я задумал, то очистишься по самую макушку.

Двое уставились на него непонимающе, а Сенька, довольный произведенным эффектом, пошел быстрыми шагами назад. Денису и Скоропупову ничего не оставалось делать, как следовать за ним. Они преодолели половину пути в полнейшем молчании, когда из тени высоченного дуба материализовалась едва различимая фигура человека и дрожащим голосом отрапортовала:

– Все получилось! Я только что проверил – все получилось...

Денис замер на месте, изумленно разглядывая невзрачного человечишку в халате, протягивающего ему портативный магнитофон. Первым пришел в себя Скоропупов. Шлепнув себя по лысеющей макушке, он прищелкнул языком и восхищенно пробормотал:

– Ай да молодцы! Ай да умельцы!.. И как же ты это осмелился, Сергей Олегович? Как не умер-то со страху?!

– И не говорите, – вяло махнул тот рукой, и лицо его сморщилось от перенесенных страданий. – Половину жизни точно там оставил...

– Где там-то? – Денис перематывал кассету, все еще недоверчиво поглядывая на новоиспеченного соратника.

– На крыше! – трагическим шепотом произнес страдалец. – Этот ваш Сеня загнал меня на крышу и приказал записывать все через вытяжку. Слышимость изумительная, скажу я вам.

– Ну вот, видишь, как все удачно получилось! – хмыкнул Сенька, хитро прищурившись.

– Еще бы не получилось! – возмущенно вскинулся Сергей Олегович. – Вы же сказали: если тот человек меня не убьет, то это сделаете вы! Так что сами понимаете, выбор был невелик...

Они поочередно переглянулись и вдруг оглушительно расхохотались. Сергей Олегович, поначалу обиженно засопевший, вдруг передумал и тоже присоединился к ним, тихонько подхихикивая.

– Ладно, хорош ржать! – властно приказал Денис и, указывая рукой в сторону гаража, закончил: – Веселимся, а девки наши там, может, все еще от страху трясутся.

Они замолчали и почти тут же услышали звук открываемой двери гаража.

– А вот и девки... наши, – пожевал губами Скоропупов и с беззлобной ухмылкой добавил: – Хороши!..

Зрелище, надо сказать, было еще то! Две растрепанные, зареванные девахи, держась друг за друга, шли по направлению к ним, едва переставляя ноги. Пыльные колени, пыльные подолы. Взлохмаченные пыльные волосы. Лица у обеих в грязных потеках и в довершение ко всему хромающая на сломанном каблуке Алевтина.

– Д-да-а, – печально обронил Сергей Олегович, беспомощно оглядываясь на обескураженных зрелищем мужчин. – Вид, прямо скажем, непрезентабельный...

Денис с Сенькой переглянулись, понимающе друг другу хмыкнули и с плохо скрываемым обожанием одновременно выдохнули:

– Зато наши!..

Глава 37

Сидя на даче в шезлонге, Гена Широухов предавался мечтам. Мысли плавно перекатывались, будоража его воображение. И чего ему только не виделось в радужном круговороте грез!

Вот он на приеме у самых влиятельных людей Лондона. Ерунда, что языка не знает, язык жестов еще никого не подводил. Главное, что он в смокинге, с бокалом «Мартини» в руке и ему улыбается сам глава высокочтимого собрания, или палаты пэров, или хрен его знает кого там, одним словом, его принимают и уважают...

Тут же картина званого ужина уступает место пейзажу экваториальных островов с залитыми солнцем пляжами и прекрасными метисками, ласкающими его, Генкино, тело. Ни тебе детей, которые только и знают, что денег клянчить. Ни тебе жены с ее вечно вымазанной на ночь жирным кремом физиономией. Ничего того, что постоянно вызывает в нем раздражение. Только океан, солнце и прекрасные женщины...

С такого великолепного отдыха для души и тела мысли Гены вновь переметнулись в сферу делового общения. Уровень местных властей его уже при таком раскладе не устраивал. Ему уже подавай что покруче. Ну... Ну, к примеру, депутатский мандат! А что?! Чем он не вышел?! Во всяком случае, обливать водой да оскорблять оппонентов сможет не хуже любого политика...

Он заворочался в шезлонге, разволновавшись от видений, и совсем упустил из виду тот факт, что отдыхает на даче вместе с семьей.

– Чего это ты млеешь? – подозрительно уставилась на него супруга, сидящая напротив с маникюрным набором. – Опять мечтаешь? Не отказывайся. Вижу, вижу! Меня-то куда отправил в мечтах своих – на мыло?

– Дура! Чего мелешь-то? – окрысился сразу Генка, застигнутый врасплох проницательной супругой. – Сидишь вон да сиди!

– Я-то сижу, – орудовала она пилочкой для ногтей. – Только тебе пора призадуматься...

– Да?! Призадуматься?! – передразнил он ее, скорчив на удивление комичную физиономию. – И о чем же? На какое мыло тебя пустить? На хозяйственное или на туалетное? Так ведь туалетного не получится.

– Почему это? – прищурилась она, заранее уверенная в его ответе.

– Вони много, – цинично процедил Генка сквозь зубы. – Туалетного не получится. Хозяйственное, и то не лучшего качества...

– Да что ты? – Бровь ее иронично изогнулась, и она неожиданно для него рассмеялась. – Какой же ты идиот. Нужно было прожить с тобой несколько лет, чтобы убедиться в том, какой ты идиот.

– Сейчас ты у меня договоришься, – угрожающе начал Генка, озадаченный ее непонятной реакцией на оскорбление. – Лучше не буди во мне зверя!