Незаменимый вор - Бачило Александр Геннадьевич - Страница 21

К вечеру второго дня знакомая коляска показалась на дороге. У крыльца из нее вылезли следователь Богоушек и его эксперт-криминалист (другими словами – Христофор Гонзо и совсем не его княжна Ольга). Они вошли в дом, дав Петру Андреевичу возможность еще раз продемонстрировать свою замечательную выучку и служебное рвение.

Он шагнул навстречу гостям, принял положение «смирно» и доложил:

– Товарищ следователь! На территории вверенного мне порта никаких происшествий не случилось! Проведенное лично наружное наблюдение показало: обстановка в городе нормальная, население спокойно!

– Свадьбы, похороны были? – отрывисто спросил Христофор, поддерживая реноме строгого начальства.

– Никак нет!

– Плохо это, – следователь неодобрительно покачал головой. – Выходит, жизнь в округе замерла. Так?

Петр Андреевич смутился.

– Да нет, что вы, товарищ... гражданин следователь... Она не замерла, она, как бы это...

– А по докладу вашему получается, что замерла!

– Виноват! – Собакин вытянулся в струнку, поедая глазами начальство, перед которым испытывал теперь священный трепет. – Да еще вот... информация по Дороге Миров. Прикажете доложить?

– Ну, что там? Докладывайте.

– Нелетная погода ввиду магнитной бури. Дорога закрыта до семи утра.

Вот тебе раз, подумал Гонзо. А если когти рвать придется? Впрочем, до утра еще многое нужно сделать...

– Хорошо! Идем дальше... – Гонзо уселся за письменный стол хозяина, взял перо и, неторопливо его ощипывая, приступил к постановке новой задачи. Петр Андреевич слушал стоя.

– Для проведения операции мне понадобится небольшой столик, – сказал Гонзо, – круглый, черного цвета...

– Восьмиугольный есть, если прикажете, – заметил Собакин. – С росписью под Хохлому.

Гонзо вопросительно посмотрел на Ольгу, присевшую рядом на край стола. Ольга кивнула.

– Пойдет, – согласился Христофор. – Кроме того, из дамского платья что-нибудь такое, поэкзотичнее...

– Платьем я займусь сама, – сказала Ольга. – Нужны ещё свечи...

– Свечей, извиняюсь, не держу... – Собакин развел руками. – Лампочки, если угодно...

– Свечи возьмем у Куратова, – сказал Христофор. – Что ещё?

Ольга задумчиво пощелкала выключателем настольной лампы.

– Вообще, если бы нашлась красная лампочка, не такая, а поменьше, это было бы полезно...

– Для чего? – тихо спросил Гонзо.

– Для гипноза, – также тихо ответила Ольга.

– Ты собираешься гипнотизировать ифрита?!

– Нет, остальных. Им незачем видеть того, что там будет происходить...

– Есть лампочка! – в восторге, что может ещё угодить, воскликнул Собакин. – От старого смотрителя осталась в инструментах. Малюсенькая такая штуковина, всего-то в ней и есть – батарейка, да лампочка. Включишь – горит. От межмирника, что ли, запчасть...

– Годится! – сказала Ольга. – Несите всё сюда, а я пока пойду, посмотрю наряды...

Они ушли – хозяин в кладовку, где хранились инструменты, а Ольга – в костюмерную, которая обязательно имелась в каждом порту. Гонзо остался один.

Ему было удобно сидеть в глубоком хозяйском кресле. Впервые за все время розысков наступила небольшая пауза – не нужно было бежать куда-то сломя голову, пробираться лесными чащами, лазить через заборы или строить из себя приват-доцента. Можно было просто посидеть в кресле и спокойно собраться с мыслями. Погони узловой полиции он не боялся. Между различными пространствами не было иных средств сообщения, кроме межмирников. По существующим правилам, капитан межмирника, покидая порт, обязан сообщить, куда он направляется, но всегда имеет возможность отправиться совсем в другое место. Именно так и поступил экипаж «Гордона», возглавляемый мнимым следователем Богоушеком. Если бы Полицейское Управление и вздумало отрядить за ними погоню, преследователям пришлось бы наудачу посещать, один за другим, сотни тысяч портов.

Ничтожная вероятность встречи с Дорожной полицией давала Христофору возможность хоть всю жизнь заниматься поисками ифритов. Но что с них толку? Гонзо так до сих пор и не уяснил, для чего они нужны зеленоглазой княжне. В истрепанной книжке, которую она дала ему вместо объяснений, не было ничего, кроме полузнакомых с детства и совершенно бесполезных восточных сказок. Там какой-то туповатый, но упрямый падишах с помощью ифритов все пытался добраться до каких-то невообразимых сокровищ где-то на мифическом острове. Словом, полная чушь. А между тем в погоне за ольгиными ифритами проходило золотое время, которое Христофор предпочел бы провести в Узловом – кипучем, веселом и доходном центре всего Параллелья. Провести не без пользы и удовольствия. Хотя бы с той же и княжной...

Так нет же, нашел себе работенку! Ни денег, ни отдыха. Нельзя даже здешних помещиков слегка пощипать за картами – Ольга не позволяет... Ведьма рыжая... Зеленоглазая... Оленька... Христофор вздохнул.

Вот что удерживает его в этой сумасшедшей компании – ведьмины зеленые глаза и золотые волосы... Руки, каждое прикосновение которых заставляет его, угрюмого уголовника, дрожать от незнаемой раньше мучительной сладости... Её губы, то надутые обиженно, то смеющиеся, то говорящие что-то... И хочется послушать, послушать их речей, а потом взять да и впиться, поймать ртом, ощутить вкус этих губ и долго-долго их не выпускать, все говорить и говорить вот так, слившись губами, но уже совсем о другом...

Эх, Оленька! И что она нашла в этом своем графе? Титул? Рост? Усы? Неужели, этого достаточно? Даже для такой девушки, как Ольга? Нет, что-то тут не так. Не может ей нравиться этот... конь в пальто!

Гонзо представил себе графа в черном фраке, ведущего Ольгу под руку. Ольга была в белом платье и с букетом. Да, картинка выходила эффектная.

"Но ведь ты с ним умрешь от скуки! – подумал Христофор, обращаясь к Ольге. – Вам просто не о чем будет поговорить! "

"Ты на себя посмотри, вошь тюремная! " – ответил воображаемый граф, и Христофор сразу загрустил.

Да, это верно. Если начать сравнивать недостатки... Уж он-то Ольге и подавно не пара. Без роду, без племени. Без дома. Аферист в розыске. Всю жизнь думал только о деньгах, да так и не нажил ни гроша. А она – вон какая!

Христофор снова посмотрел на Ольгу. На ней было теперь кроваво-красное платье и шляпа с вуалью. Глаза ее сияли сквозь вуаль и, казалось, говорили: «Вот видишь, Христо. Ты сам все понимаешь...»

– Ну как, годится для спиритического сеанса? – раздалось вдруг над самым ухом Христофора, так что он вздрогнул и проснулся. Перед ним стояла Ольга в темно-красном бархатном платье, тесно охватившем ее изумительную фигуру и наглухо закрытом до самого горла. На голове ее была шляпа с вуалью. Глаза сияли сквозь вуаль торжеством. Ольга понимала, какое впечатление она производит на Гонзо, и, кажется, это ей нравилось.

– Ух, ты! – Христофор выбрался из кресла и, прикрывая внезапное смущение чрезмерным восторгом, обошел вокруг Ольги.

– Вот это женщина! С такой бы женщиной – да в Ялту! А, Оленька? Между прочим, я серьезно... Имеем же мы право на небольшой отпуск! Давай плюнем на ифритов, графа оставим посторожить здесь, а сами махнем в Крым, хоть на пару дней, а?

– Погода нелетная, – улыбаясь, ответила Ольга.

– Ну, с утра махнем. Там теперь рай, тысяча девятьсот третий год. Его Императорского величества Ливадийский дворец. Большой прием. У меня там знакомые есть, потусуемся, а? Море, солнце, лучшие вина, экология...

Ольга покачала головой.

– Нет, Христофор, не до того сейчас. Вот, переловим ифритов...

– И тогда – в Ялту? – живо подхватил Гонзо.

Ольга вздохнула мечтательно.

– Эх, Гонзик! Что мне тогда твоя Ялта! Я ведь тогда, знаешь...

Христофор почувствовал, как хочется ей поделиться чем-то, тщательно скрываемым от всех, без исключения, но в этот момент открылась дверь, и в комнату вошел Джек Милдэм. Он тяжело дышал, видимо, очень торопился. Сапоги его были в грязи.

Гонзо поморщился.