Дольчино - Жидков Станислав Николаевич - Страница 23

— Что сказал барон?

— Освободят наших?

— Чёрт их скоро освободит! Я больше не капитан, — угрюмо ответил Амброджо Саломоне. — Теперь вами будет распоряжаться один из этих мозгляков. Меня же прогнали. Даже слушать не стали. — Воин в сердцах сплюнул и, обернувшись к храму, погрозил кулаком.

— Как, нам хотят навязать другого начальника? — возмущённо закричали солдаты. — Разве мы не сами выбираем капитанов? Не бывать этому! Мы все уйдём с тобой! Пусть сеньоры одни воюют с еретиками! — Стрелки дружно подняли вверх оружие.

Не ожидавший подобной солидарности, Амброджо изумлённо смотрел на солдат. В их грубых, жестоких лицах он вдруг увидел такое, о чём никогда не подозревал.

— Что я слышу, дьяволы? — Голос капитана дрогнул. — Неужели вы готовы отказаться от добычи и уйти со мной?

— Уйдём все до единого! — Воины ещё теснее обступили предводителя.

— Тогда нечего терять время! — сказал Амброджо. — Пока бараны слушают ослиные проповеди, надо убраться подальше из этого хлева. Собирайте пожитки, и чтоб через пять минут все были готовы.

Капитан и солдаты двинулись к монастырским воротам.

— Постойте! А как же наши?

Громкий возглас заставил толпу остановиться. Все обернулись к бородатому стрелку в кольчуге, всё ещё державшему окровавленный обрубок.

— В самом деле, — растерянно произнёс молодой арбалетчик, — нельзя же оставлять их на погибель!

— Модесто прав!.. Мы не можем уйти, не выручив своих! — послышалось со всех сторон.

— Не оставаться же тут, — возражали другие. — Раз барон не стал слушать капитана, надеяться не на что.

— А если отбить их, пока сеньоры в церкви, — смело предложил один из солдат.

Несколько стрелков поддержали этот план.

— Отбить-то отобьёшь, да далеко ли уйдёшь, — запротестовали остальные. — Конница всё равно догонит.

— К тому же они заперты у конюшен, — заметил кто-то. — Там вокруг одних тирольцев сотни две да рядом стоят швейцарские наёмники.

Это известие окончательно смутило солдат. В молчании повернулись они к предводителю.

— Эх, черти, заварили кашу, сам дьявол не подскажет, с какого конца расхлёбывать. — Амброджо Саломоне наморщил лоб и зорко посмотрел вокруг. — Вот что, молодцы, есть один лишь способ спасти этих дураков: надо, пока не поздно, столковаться с тряпичниками.

Идея капитана пришлась по вкусу.

— Ей-богу, ловко придумано! — зашумела толпа. — Мы разом покончим с бароном и освободим наших.

— Заодно возьмём в плен рыцарей. За них можно будет получить хороший выкуп.

— Жаль только, придётся делить его с патаренами.

— Зато не придётся штурмовать Гаттинару — рисковать шкурой ради мужицкого тряпья.

Приунывшие было стрелки повеселели.

— Что, братцы, разве я не говорил — у нашего капитана золотая башка! — ликовал молодой арбалетчик. — Вот будет славная охота: вместо тощего подсоска затравим красного зверя!

— Кстати и бенедиктинцев потрясём.

— То-то пойдёт потеха, когда доберёмся до их погребов. — Солдаты радостно потирали руки.

— Ну, цыц, орлы! Рановато раскудахтались! — рявкнул Амброджо, заставив всех умолкнуть. — Прежде чем болтать о мясе, надо свалить оленя. Прикусите-ка язык, и марш к стоянке. В полночь я вернусь. Ты, Модесто, останешься за меня, да смотри, чтоб эти индюки не спугнули дичь.

Стрелки повиновались и, притихнув, последовали за воином в кольчуге.

Капитан, взяв с собой двух солдат, направился в противоположную сторону.

Ночной бой

Вечерние тени окутали горы. Лёгкий ветер пригнал от реки туман, покрыв сероватой пеленой окрестные поля. Неясный свет нарождающегося месяца освещал вершину холма. Под шалашами и навесами на охапках мха и сухих листьях, не снимая лат, спали воины. У костра бодрствовали часовые.

— Ты говоришь, Паоло, что встретил в Гаттинаре башмачника Сильвано? — опираясь на секиру, произнёс могучий человек в поблёскивающих под рваным плащом стальных доспехах.

— Я сам провожал его к Дольчино.

— Какие же вести привёз Сильвано?

— Он приехал предупредить. Отряды савойского принца уже в Казале. Через пару дней штурмовые повозки будут здесь.

— А что слышно от наших в Алессандрии? Скоро ли там поднимутся?

— Им сейчас приходится туго: кто-то предал общину. По всему Монферрато идут аресты.

Лонгино Каттанео опустил голову.

— Плохо дело, ждать подмоги неоткуда.

— Разве бог поможет, — вздохнул один из братьев.

Снизу, со стороны монастыря, донеслось трёхкратное уханье выпи. Услышав сигнал, сидевшие у костра вскочили на ноги.

— Спуститесь за насыпь! — поднимая секиру, приказал старейшина.

Несколько человек, схватив оружие, скрылись в темноте. Через минуту они вернулись, ведя перед собой трёх незнакомцев.

— Что за чёрт! — воскликнул Лонгино Каттанео, всматриваясь в идущего впереди. — Кажется, тот самый главарь стрелков, доставивший нам столько хлопот своей палицей.

— У тебя крепкая память, приятель, — подходя к костру, дружелюбно улыбнулся Амброджо Саломоне. — Только ведь и я не забыл твоей секиры. Не будь на моей шкуре этого доброго панциря, не уйти бы мне живым из последней схватки.

— Значит, я не ошибся, ты предводитель подлых наёмников, что помогают верчельским сеньорам.

— Но, но, выбирай выражения, — миролюбиво возразил капитан. — Неизвестно ещё, много ли им будет пользы от нашей помощи.

— Что ты хочешь сказать? — удивлённо спросил апостольский старейшина.

— Хочу сказать, не следует раньше времени ругать союзников.

— Ты собираешься стать нашим союзником? — Лонгино Каттанео пристально посмотрел на пленника.

Не моргнув глазом, капитан стрелков разгладил рукой бороду и спокойно сказал:

— Я пришёл, чтобы провести вас в монастырь и вместе с моими людьми напасть на этих баранов.

— Но чем ты можешь доказать, что не предашь нас?

— Разве то, что я здесь, не доказательство? — невозмутимо ответил Амброджо. — Или полагаешь, я сдался в плен, испугавшись твоих молодцов? — Капитан презрительно окинул взглядом конвоиров. — Спроси лучше моих стрелков, почему им вздумалось быть вашими союзниками.

В сбивчивых выражениях два других пленника поведали о случившемся. Выслушав их, братья отошли от костра и стали совещаться.

— Похоже, они говорят правду, — пробормотал Лонгино Каттанео. — Надо рискнуть, в нашем положении выбирать не приходится.

— Грех упускать такую возможность! — подхватил Паоло. — Да и что мы теряем? Даже если они решили выманить нас отсюда, всё равно лучше начать бой сейчас, чем ждать, пока подойдут савойцы.

Последний довод окончательно склонил старейшину.

— Хорошо, капитан, мы принимаем предложение. Но помни: если ты обманул нас, второй раз от моей секиры не уйдёшь.

— Отлично! — обрадовался предводитель стрелков. — Ещё одно маленькое условие, и дело можно считать улаженным.

— Какое ещё условие?

— Не волнуйся, я требую безделицу. Думаю, ты не станешь возражать, если мы пожелаем распорядиться по-своему головой тирольского барона.

— Против этого трудно возразить, — засмеялся Лонгино Каттанео. — Все рыцари, захваченные твоими стрелками, будут вашей добычей.

— Вот и превосходно! Клянусь девой Марией, ты славный малый! Но поспешим, нельзя терять время. В полночь мои люди ждут нас.

Приказав вернуть пленникам оружие, Лонгино Каттанео распорядился без шума разбудить братьев и отозвал в сторону Паоло:

— Скачи к Дольчино, пусть поднимает Гаттинару. Что бы ни случилось, через час мы атакуем верчельцев.

Вскоре на вершине холма послышались приглушённые голоса команд, топот, позвякивание оружия. За несколько минут все были на ногах и собрались на площадке у костра. Обойдя ряды бойцов, Лонгино Каттанео поднял руку и показал на стрелков:

— Братья, господь посылает нам помощь. Вот наши новые союзники. Они взялись провести нас в логово верчельцев. Воспользуемся же божьей милостью!

Закончив краткую речь, старейшина дал приказ выступать. В полной тишине отряд осторожно стал спускаться с холма.