Мне тебя заказали - Стернин Григорий - Страница 55

— Спасибо, Кирилл Игнатьевич. А теперь, с вашего позволения, я поеду в Москву и навещу вдову своего друга Сергея Фролова. Это мой долг, и с этого надо начинать новую жизнь…

— Так в час добрый, — улыбнулся Барон. — Садитесь в вашу машину, вот вам доверенность на ваше имя, и езжайте к вдове. Дело святое… А я вас буду ждать, когда хотите, тогда и приезжайте. Двери моего дома всегда открыты для вас, Капитан… А вот вам ещё джинсы, свитер и куртка. А то больно уж ваша серая униформа для ментов примечательна…

Через полчаса машина несла Алексея по Ярославскому шоссе в сторону Москвы… Он легко держал баранку, словно сидел за рулём только вчера, а не семь лет назад, нажимал на педаль акселератора, слушал музыку, и у него яростно билось сердце. Мимо проплывали заснеженные поля, вокруг были простор и свобода, он ещё достаточно молод и полон сил. И он верил, что его час пробьёт, что лучшее впереди… Он почувствовал, что ему снова хочется жить…

Глава 6

Как же все в жизни относительно! Ещё вчера он был полон сил и надежд, он гордился собой, считал себя честным и порядочным человеком, а теперь… Какой замечательный сюрприз он себе преподнёс… И зачем, зачем он это сделал? Зачем они это сделали?!

Алексей лежал на диване в квартире Сергея Фролова и глядел в потолок. Гудела голова от вчерашнего выпитого, сильно тошнило. Но главное — тошнило от того, что они сделали…

…Настя обрадовалась, когда увидела его, стоявшего в дверях, постаревшего, обветренного, но прилично одетого, и самое главное — живого! Она бросилась к нему на шею и зарыдала. Рыдала она долго, а он гладил её по спине и белокурым волосам и испытывал ощущения, которых сам стыдился. Но он, сорокалетний мужчина, здоровый, полный сил, целых семь лет не общался с женщиной. А она была рядом, прижалась к нему и рыдала на его плече, красивая, тёплая, вызывающая жгучее желание…

Он очень бережно и деликатно отстранил её от себя, и они прошли в комнату. В этой комнате он жил, когда вернулся из Таджикистана и приехал к Сергею. Здесь они пили за счастливое будущее и ели вкуснейший плов, приготовленный Сергеем. Здесь Сергей внушал ему уверенность в себя, в свои силы… А теперь…

Огромный портрет Сергея в траурной рамке весёлыми глазами глядел на него со стены. А бледная Настя сидела напротив него и вытирала слезы…

Вошла Маринка. Алексей помнил её годовалым пухленьким малышом, теперь же это была худенькая девятилетняя девочка с каштановыми волосами и грустными глазами, очень похожая чем-то неуловимым на покойного Сергея. «Как Настя объяснила ей смерть отца?» — подумал, кусая губы, Алексей.

Настя пристально поглядела на него и произнесла, не отрывая взгляда:

— Это дядя Лёша, Мариночка. Ты помнишь его, это папин друг. А папа скоро приедет из командировки, — чеканя слова, сказала она.

— А почему Ленка и Ромка говорят, что папа умер? — спросила неожиданно Маринка, грустно глядя на портрет отца. — Они говорят, что на кладбище был взрыв и мой папа там погиб…

— Глупости они говорят, просто глупости! — крикнула Настя и прижала к себе дочку, стараясь не разрыдаться. — Они дураки и ничего не знают про нашего папу. Папа уехал в Америку, он там читает лекции… Ты же помнишь, какую красивую куклу он тебе оттуда прислал…

Маринка как-то недоверчиво поглядела на мать и выбежала из комнаты.

— Когда погиб Сергей, ей было семь лет, а теперь девять, — всхлипнула Настя. — Она все понимает, все… Ладно, Алёша, давай посидим и помянем нашего Сереженьку. Он так тебя любил, так переживал, когда тебя осудили. Лица на нем не было, он то кричал, ругался на адвоката, на судью, говорил, что они подкуплены мафией, а то сидел, молчал, глядел в одну точку… Кстати, ты знаешь про свою Инну? — неожиданно спросила она.

— Смотря что, — пожал плечами Алексей.

— Как что? Она же устроилась работать в другую фирму, основанную ветеранами Афганистана. Сергей тогда сгоряча уволил её, а потом разобрался что к чему и помог ей устроиться в эту фирму бухгалтером.

— Это я знаю, — мрачно произнёс Алексей.

— Вот там-то она и познакомилась с Володей Хохловым. Они собирались пожениться. Так вот, разве ты не помнишь список погибших на кладбище? Он ведь тоже там был, Володя Хохлов.

— Что ты говоришь? — привстал с места Алексей.

— А я думала, ты знал. Просто так спросила… Сергей ведь писал тебе, что она собирается замуж. Я ещё просила его не писать, а он крикнул, что не собирается ничего от тебя скрывать.

— Да, он писал. Но он не назвал фамилии. Просто — собирается замуж за сослуживца. А ты знала его?

— Знала. Он бывал у нас. Скромный хороший парень. Но Сергей говорил, что она совсем не любила его. А после его гибели мы собрались вместе. Она очень переживала, рыдала. Так что, не знаю, Лёша, любила она его или нет… После этого я её больше не видела.

Настя накрыла стол, они сели и подняли рюмки с водкой.

— Ладно, Настя. Помянем моего славного боевого друга и твоего мужа Серёгу Фролова, — произнёс, глядя на портрет, Алексей. — Пусть земля будет ему пухом. А мы никогда его не забудем…

Настя промолчала, сглотнула слезы и выпила залпом свою рюмку.

Позднее приехала мать Насти и увезла Маринку к себе. Завтра — воскресенье, и занятий в школе нет.

А потом случилось э т о. Они очень много выпили, Настю развезло, она стала биться в истерике, Алексей утешал её. А затем они оказались на одной кровати…

…Ночью она ушла от него в свою комнату. А он, проснувшись, мучительно переживал случившееся. Со стены на него глядели весёлые глаза Сергея.

«Зачем мы это сделали? — буравила мозг неотвязная мысль. — Я предал своего друга, вот с чего я начал свою новую жизнь…»

— Мы больше этого не сделаем, — в унисон его мыслям произнесла Настя, бесшумно войдя в комнату. Алексей вздрогнул и посмотрел на неё. Она была одета вся в чёрное — чёрная блузка, длинная чёрная юбка. Белокурые волосы были сзади убраны в пучок.

Он промолчал, отвернулся. Она подошла к нему и положила руку на его седую, коротко стриженную голову.

— Не переживай, Лёша, не надо. Со мной была истерика, и ты утешал меня. И мы оба были пьяные. А больше этого не повторится. Хоть мы оба с тобой и свободны. Я уже второй год как вдова, а ты вдовец уже восьмой… Да, вот как получилось, и твоя жена, и Серёжа погибли от взрыва… Но у меня это впервые, — отвела взгляд она. — Ладно, вставай, одевайся. Позавтракаем и поедем на кладбище. Он же там и похоронен, на Востряковском… Вставай…

Эти слова успокоили Алексея. В конце концов, действительно, они оба свободны. Но он прекрасно знал, как любила она своего Сергея, знал и то, что он не любит её. Вчерашние слова Насти о том, что у Инны больше нет жениха, очень взволновали его. Это потом он про них забыл, увлёкшись воспоминаниями о Сергее и жалостью к Насте, перешедшей в кратковременную нежность. А теперь ему так хотелось увидеть Инну… Он вспоминал её голубые глаза, её руки, ноги, он вспоминал каждое нежное слово, сказанное ими друг другу, его приводили в трепет её слезы в зале суда, когда был оглашён суровый приговор. Он вспоминал о том, что у Инны был выкидыш, и теперь был полностью уверен, что это был именно его ребёнок, и, скорее всего, и эту мерзость подготовили Лычкин и его покровители.

Они позавтракали, попили кофе, а затем спустились вниз к его машине и сели в неё. В этот день было солнечно и тепло, Алексей почувствовал в воздухе запах весны…

— Прости меня, Настя, — тихо сказал он.

— Это ты меня прости… Моя вина, — так же тихо ответила она. — Устроила истерику, увидев тебя. А ты меня пожалел… Но ты меня не любишь, я знаю, кого ты любишь… Поехали…

Через полчаса были на Востряковском кладбище. В воскресный день машин на дорогах было мало. Около кладбища Алексей купил большой букет красных гвоздик.

«Майор Советской Армии Сергей Владимирович Фролов. 1957 — 1997», — прочитал он скупую надпись на памятнике из серого гранита. На нем был выгравирован портрет Сергея вполоборота с хорошо знакомой ему старой фотографии.