В безднах Земли - Сифр Мишель - Страница 6

Поздно вечером мы приехали на джипе в деревню Вольпан, где устроились на ночь на скамьях общинной школы.

Шри-Ланка — одно из немногих государств Азии, в котором достигнуты значительные успехи по борьбе с неграмотностью. Даже в маленьких деревушках, затерянных в джунглях, имеются начальные школы для детей.

Я провел ночь на неудобном ложе, но рано утром мы принялись за дело. Кальдера отыскал проводников из местных жителей, и мы пустились в путь в сопровождении двух носильщиков, юношей лет двадцати. Один нес на голове мой тяжелый тирольский мешок, другой — ружье Кальдеры. Тогда я просто недоумевал, зачем нам понадобится второй носильщик, но понял это после двадцатипятикилометрового перехода по джунглям, под палящим солнцем, когда и фотоаппарат, висящий через плечо, и записная книжка, и даже шляпа казались мне невероятно тяжелыми.

Чтобы приблизиться к первой цепи отрогов горного хребта, нужно было пересечь обширные плантации риса, где я снова пытался привыкнуть к укусам пиявок. Потребовалось более трех часов, чтобы отыскать затерянную в пальмовой роще хижину, о которой нам говорили. Саманные стены, крыша из листьев кокосовой пальмы — так выглядят хижины коренных жителей Шри-Ланки.

Должен отметить гостеприимство обитателей этого "тропического рая". Мужчина в сильно запачканной одежде (что в Шри-Ланке встречается редко) предложил мне чашку горячего чая. Я заставил себя взять ее в руки, так грязна была вода. Тем не менее, приличия ради, я стоически, под насмешливым взглядом своего проводника проглотил трех москитов, плававших на тонкой пленке пыли.

С самого начала этого похода я возглавил нашу колонну. За мной — носильщики; шествие замыкали Кальдера и проводник из местных жителей. С вершины горы мы не без труда спустились в долину и оказались в джунглях. Сначала пересекаем зону редких рощ, "скраб", то, что у нас называют зарослями густых кустарников; затем добираемся до недавно выжженных участков леса. Это — следы деятельности людей, конец джунглей, скоро начнется царство чая. Сначала на отведенном участке выжигают всю растительность, затем сажают чайные кусты.

На открытом и довольно протяженном участке тропинка вьется прямо над пропастью. У меня кружится голова, но я все же быстро прохожу это место, чтобы молодой носильщик, идущий следом, не догадался о моем состоянии. Решаем немного передохнуть. Мой проводник на вид чуть моложе меня, у него симпатичное лицо, большие черные глаза, тонкие черты. К сожалению, мы можем лишь обмениваться улыбками: по-английски он не понимает. Влажность и жара выматывают силы. В глубине души мне стыдно, что я заставляю этого юношу тащить свою ношу.

Когда мы достигаем уровня реки, к нашему отряду присоединяются несколько местных жителей. Теперь мы идем вдоль окаймленной буйной растительностью речки шириной два или три метра, которая вскоре исчезает в широком входе грота.

Я спешу идти дальше, но вдруг Кальдера делает предостерегающий жест и взводит курок ружья.

— Внимание, Мишель! Леопарды!

Аборигены, попятившись, выжидают, что мы предпримем. Я приостанавливаюсь.

— Неужели?

— Да, здесь это вполне возможно. Такие расселины на Шри-Ланке часто служат логовом медведям и леопардам.

Мы бесшумно продвигаемся, освещая моим мощным электрическим фонарем все закоулки входа в пещеру. Никого не видно. Кое-как примостились на скале, в нескольких метрах над речкой, и я готовлюсь к разведке, но на сей раз решаю не надевать тяжелый комбинезон, а только джинсы и рубашку.

Скрепя сердце отказываюсь и от маски, предохраняющей от гистоплазмоза.

В туфлях на веревочной подошве, с тесаком в руке, под наблюдением Кальдеры, который застыл у входа с заряженным ружьем и готов вмешаться, если произойдет что-либо непредвиденное, я вхожу в широкую галерею, освещая ее стены фонарем. При такой разведке действительно следует соблюдать осторожность. Моему коллеге Лебре в бразильских пещерах доводилось видеть следы пантер, и такая встреча меня вовсе не прельщает. Впрочем, змей я боюсь больше, чем хищников.

Обхожу место, где поток с шумом низвергается вниз, и с опаской спускаюсь по склону, скользкому из-за слоя гуано. Сразу замечаю летучих мышей, прицепившихся к своду в пятнадцати метрах над моей головой. Они образуют темное скопление, почти неподвижное, но переливающееся огнями под светом фонаря. Мое появление тревожит нескольких, и они срываются с места с тихим писком.

Внезапно теряю равновесие и соскальзываю вниз на два или три метра. Слышу голос Кальдеры:

— Ничего не сломал, Мишель?

— Ничего, я просто поскользнулся на гуано. Иду дальше. Пока!

Встаю, до пояса вымокший в воде, черной от гуано.

С этой минуты всякий страх исчез, я опьянен открытием и безмерно счастлив. Испытываю такое чувство, словно я — другой человек, не чета всем прочим. Только исследователи пещер знают, какую огромную радость сулит проникновение в таящие неизвестность недра земли.

Один, в кромешной тьме, с помощью фонаря обследую стены. Справа шумит речка, и вскоре я подхожу к ней. Течение слишком сильное, чтобы идти по руслу. Довольствуюсь тем, что пробираюсь по берегу, и вдруг попадаю под мощную струю воды: это низвергающийся со свода маленький каскад, который погасил мой ацетиленовый фонарь.

Под ногами все больше и больше гуано, и вскоре я весь покрыт коричневым налетом.

Затем свод внезапно снижается до уровня воды: неизбежный сифон снова преградил мне путь. Трудно представить себе более неприятное зрелище: вся поверхность широкого водоема подернута тонкой пленкой грязи и усеяна множеством дохлых летучих мышей, гниющих в воде и распространяющих тошнотворный запах. Иду вверх по течению подземной реки; ее перегораживают небольшие пороги, через которые трудно перебраться, не ступив в воду. Наконец достигаю той части пещеры, куда проникает слабый дневной свет, и, преодолев каскад, нахожу узкий проход между скалой и водой, загроможденный стволом огромного упавшего дерева, более метра в поперечнике. Позади образовалось небольшое озеро. Какой чудовищной силы было половодье, принесшее сюда из экваториального леса этот ствол! Но ничего удивительного в этом нет: мы — во влажной зоне острова Шри-Ланка, где за год выпадает более восьми метров осадков. В период муссонов на эти места обрушиваются ураганы, и за несколько часов вода в реке прибывает катастрофически. В сезон дождей такие пещеры лучше не исследовать!

Возвращаюсь к моему проводнику и узнаю, что река выходит на поверхность через несколько сотен метров и что долина, перерезанная в этом месте огромным массивом туфа, в котором вода прорыла себе проход, продолжается по ту сторону. Передо мной, очевидно, мост из туфа, переброшенный через реку и созданный в сравнительно близкую геологическую эпоху.

Спускаясь по склону, который ведет к выходу реки на поверхность, один из аборигенов показал мне в расщелине родник с довольно чистой водой. Ложе ручейка, шириной сантиметров тридцать, было выстлано чем-то желтым, вероятно водорослями. Заинтригованный, я отправился по этому тальвегу, продираясь сквозь колючки, до того места, где ручеек исчезал в узкой вертикальной щели, поросшей довольно густой растительностью. Это, по всей вероятности, был исток подземного каскада, который недавно окатил меня с головы до ног; но так как у меня не было с собой лестницы, то разведку этой щели пришлось отложить до другого раза.

Когда мы по крутому склону спустились до того места, где река снова выходит на поверхность, нас окружила стая летучих мышей. Они вылетали из входа гораздо меньших размеров, чем расположенный выше по течению. Местные жители прошли со мной по этой пещере несколько метров, потом отстали, и я двинулся вперед один. Речка спокойно струилась слева под низким сводом, заканчивавшимся сифоном, вероятно тем самым, который преградил мне путь с противоположной стороны. Но так как для преодоления этого препятствия надо было нырять, я решил отложить это до лучших времен. Слева я обнаружил песчаный грунт и взял образцы.