Конец авантюристки - Рокотов Сергей - Страница 3

— Бандиты-то бандиты, — глядел куда-то в сторону Николаев, дымя сигаретой. — Только не те, не ваши… И не мстили ему, скорее рот закрывали. Навечно…

— Расскажите, дядя Паша, — загорелись глаза у Гришки.

— Расскажу, расскажу, затем и позвал тебя. Никому я этого до сих пор не рассказывал, хоть уже четыре года прошло, как убили Григория Петровича. А тебе расскажу. Обязан рассказать. Только слово мне дай — горячку не пороть. Если не дашь — рассказывать не стану. Значит, не дорос еще…

— Даю слово, — хмуря брови, произнес Гришка.

— А я твоему слову верю, потому что твой отец никогда слова не нарушал. А ты его сын, ты похож на него. А теперь слушай. Началась эта история в новогоднюю ночь с девяносто второго на девяносто третий годы…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

КТО ПОСЛЕДНИЙ ЗА СМЕРТЬЮ?

1.

… Да, с тех пор для полковника Николаева новогодний праздник стал ассоциироваться с этой темной мрачной историей. Вспоминая эти события, он испытывает смешанное чувство щемящей горечи и какой-то досады…

Именно тогда, за несколько часов до Нового Года, когда он уже собирался домой, где его ждали жена Тамара, дочка Вера и сын Колька, в его кабинете раздался телефонный звонок. Николаев в этот момент запирал снаружи дверь.

«Наверное, Тома просит купить ещё что-нибудь», — подумал он и снова открыл дверь.

Но это был его начальник полковник Седов.

— Павел, ты ещё на месте? — обрадовался он. — Вот хорошо-то! Тут срочное дело. Бери немедленно группу и выезжай на Тверскую. Похищены жена и дочь бизнесмена Воропаева…

— Слушаюсь, товарищ полковник, — промямлил раздосадованный майор Николаев…

… Выслушав выговор жены, он с группой выехал на место…

…Бледный, светловолосый, с изнеженными руками бизнесмен Кирилл Воропаев с первого взгляда не понравился Николаеву. Его отчаяние казалось фальшивым и наигранным. Он сообщил майору, что ему на работу позвонила соседка и сообщила, что около пяти вечера его жену Лену и пятилетнюю дочку Виктошеньку около подъезда схватили какие-то люди в камуфляжных масках, запихали в машину и увезли в неизвестном направлении. С него же требуют выкуп в двести тысяч долларов.

Вскоре в квартире появился компаньон Кирилла по фирме «Феникс»… Это был здоровенный мужчина лет двадцати пяти — двадцати семи, одетый в черное кожаное пальто на меху, норковую шапку, красный шарф, пахнущий дорогим французским парфюмом. «Полещук Андрей Афанасьевич, 1966 года рождения», — прочитал Николаев в его паспорте. Услышав о происшедшем стал ужасаться и Полещук…

Павел Николаевич внимательно изучал обоих друзей и постепенно проникался все большей антипатией к ним обоим. Изнеженный, бледный рыхлый Кирилл Воропаев и грубоватый, с хитрющими и наглющими глазами черноволосый Полещук… Было в их поведении что-то неестественное, фальшивое…

Однако, все это ничем не подкрепленные эмоции. И прежде всего надо было расспросить единственную свидетельницу похищения. Это была вдова академика, живущая в соседнем подъезде…

После долгого нудного старушечьего разговора, перемежаемого воспоминаниями, Николаев все же выяснил суть дела. Но главный сюрприз вдова преподнесла ему напоследок.

— Номер машины вы, разумеется, не запомнили, — произнес Николаев, уже собираясь уходить.

— Как раз номер-то я и запомнила, — хитренько улыбнулась старушка. — Когда у нас с Александром Леонидовичем был «Мерседес-Бенц», он имел очень занятный номер. И номер интересующей вас машины сразу напомнил мне наш «Мерседес». Так вот можете записать: МЮ 93-65. А у нас было не МЮ, а МОЮ. Раньше писали три буквы. Представляете себе: «МОЮ». Кого мою? Александр Леонидович по этому поводу говорил…

— Спасибо вам, Кира Борисовна, — обрадовался Николаев неожиданной удаче и тут же позвонил по поводу автомобиля в Управление.

А затем словоохотливая старушка рассказала майору про семью Воропаевых. Отец Кирилла Владислав Николаевич хирург, оперировавший в свое время даже членов Политбюро, и мать Нина Владимировна тоже хирург, покойный же отец её, дед Кирилла Владимир Владимирович Остерман был знаменитым хирургом, академиком Медицинской академии, и квартира эта принадлежала ему. Для зятя и дочери он добился другой квартиры, на Фрунзенской набережной, теперь же тут, на Тверской живут Кирилл, его жена Лена и дочь Вика…

… Вскоре поступили сведения о машине «Волга», на которой было совершено похищение. Принадлежала она некому Максимову, и тут же на Профсоюзную улицу, где он проживал, была направлена группа. Хозяин машины был дома и уже хорошенько выпил с гостями, а вот ни его сына Владимира, ни машины «Волга» не было. А работал Максимов в фирме стройматериалов «Феникс», той самой, хозяевами которой являлись Воропаев и Полещук…

И снова Николаев с группой поехал на Тверскую, куда уже приехали и родители Кирилла Воропаева.

Да, богат событиями оказался этот вечер… Не успел он войти в квартиру, как раздался звонок, сообщавший о том, что только что машина «Волга» ГАЗ-24 под номером МЮ 93-65 была полчаса назад взорвана в районе Баковки по Минскому шоссе. Погибли трое мужчин, четвертый — Владимир Максимов доставлен с тяжелыми ранениями в институт Склифосовского. Женщины и ребенка в машине не было…

Допросить Максимова не представлялось возможным, он находился в реанимации без сознания…

Николаев поехал домой… Шел уже пятый час…

… Тамара не укоряла его, она привыкла к неурочной работе мужа… Они посидели за столом, выпили за Новый Год… Он рассказал ей о случившемся… Он часто делился с женой, зная, что то, что он расскажет ей, за пределы этой комнаты не выйдет…

Рассказал ей о Кирилле, об Андрее Полещуке, о пропавшей жене Кирилла Лене, до замужества работавшей библиотекаршей в районной библиотеке… Показал фотографию…

— Боже мой! — вскрикнула Тамара. — Леночка Верещагина! Мы же с ней вместе работали! Как же тесен мир!

— А ну-ка, рассказывай поподробнее, — насторожился Павел.

— Лена Верещагина пришла работать к нам сразу после школы… Ей было лет семнадцать. Тихая, очень вежливая девушка, бедно одетая, но очень аккуратная, чистенькая такая. Русые волосы, сначала носила косу, потом постриглась… И к ней приходил парень, высокий, черноволосый…

— Не Андрей ли часом?

— Андрей, именно Андрей… Он не нравился нам, было в его глазах что-то такое диковатое, дерзкое, злое. Но к ней он был очень внимателен, видно было, что они любят друг друга. Он прямо надышаться на неё не мог… Потом он куда-то исчез. И появился другой. Совершенно на того не похожий. Тихий, вежливый, интеллигентный, светленький такой…

— И звали его Кирилл?

— И звали его Кирилл, — подтвердила Тамара. — Он из очень хорошей семьи. Леночка мне как-то сказала, что его дед был знаменитый хирург… Как его, я забыла, фамилия такая известная, то ли немецкая, то ли еврейская…

— Остерман, — уточнил Николаев.

— Точно, Остерман. А Кирилл тогда только что закончил институт и работал преподавателем. А потом я ушла работать в Ленинку. Позже уже мне говорили наши женщины, что Лена вышла замуж за Кирилла, а будто ещё до того Андрея посадили в тюрьму за какие-то махинации. Недавно мне Рита говорила, что видела, как Лена выходила из какой-то роскошной иномарки, и с ней девочка лет четырех-пяти… Она даже не узнала Риту…

— Да, вот ее-то и похитили, — задумчиво произнес Павел. — А этих Кирилла и Андрея я только что видел. Они работают вместе, хозяева фирмы…

— Странно…Вряд ли они могут быть друзьями, — покачала головой Тамара.

… Утром Николаева разбудил телефонный звонок. Ему сообщили, что Максимов пришел в сознание. Николаев поехал в СКЛИФ.

— Где женщина и ребенок? — ворвавшись в палату первым делом спросил Николаев.

— Поселок Жучки, двадцать второй километр Минского шоссе… Улица Красноармейская, дом два, — прошептал Максимов.

— Кто заказал похищение? — спросил Павел, но Максимов закрыл глаза.