1001 день в Рио-де-Жанейро - Бобров Владимир Л. - Страница 17

Ночной Рио — это бесчисленные увеселительные заведения: рестораны, кинотеатры, клубы, варьете, но не только это…

Проституция в Бразилии официально запрещена. Но Рио — портовый город. Рио — курортный город. Рио — город, приютивший богатых бездельников, своих и чужих. Определенный сорт женщин охотно знакомится с мужчинами, желающими познакомиться. Кто может запретить одному человеку знакомиться с другим?

Проституция в Бразилии запрещена. Но кто может запретить приглашать к себе в гости?

Недалеко от площади Республики, той самой, где происходят парады и наиболее торжественные церемонии, расположены кварталы одноэтажных ветхих домишек. Здесь живут женщины, к которым может зайти в гости любой желающий. Вечером, когда упавшая бархатная темнота тропиков скроет убожество жилищ, грязь и нищету, под окнами этих домов собирается большая гудящая, возбужденная толпа мужчин.

Сияют окна. Пахнет потом и дешевыми духами. Среди толпы, чтобы предупредить возможные эксцессы, прохаживаются полицейские. «Прогресс и порядок»!

Обитательницы домов выстраиваются у окон или выходят из дверей. Идет торговля. Наверное, самая гнусная торговля, какая может иметь место на «свободном» рынке.

Фрукты, овощи, цветы и дети

В наше время рынок давно перестал быть «чревом города». Это и понятно: развитие техники и методов обслуживания, широкая сеть специализированной и универсальной торговли продовольственными товарами пронизывает не только главные улицы города, но и проникает на его окраины. Стихийный рынок в городах отживает свой век, и все же пока что в любом крупном городе рынок есть, и он придает этому городу (или город придает этому рынку?) особый колорит. Только на рынке вместо стандартной вышколенной вежливости продавца вы получите вместе с покупкой (а иногда и без нее) хорошую порцию национального юмора, которая показалась бы неуместной за стереотипным стерильно чистым прилавком современного магазина. Отношения продавца и покупателя на рынке более откровенны, непринужденны и оголены. Особенно отчетливо эти отношения проявляются на рынках южных городов, заваленных грудами фруктов и овощей, залитых солнцем, а значит, улыбками и доброжелательством.

В Рио-де-Жанейро есть два вида рынков. Первый — это рынок в нашем понимании, который и на португальском языке звучит как рынок (mercado). Рынок, имеющий специальное помещение и специализирующийся только на торговле дарами моря.

Другой вид рынка более популярный, который официально называется «свободная ярмарка» (feira libre), «кочующий». У него нет помещения, нет постоянного места. Рынок перебирается с площади на площадь, с одной улицы на другую, оставляя после себя запах рыбы, охапки нераспроданных цветов и зелени, валяющиеся прямо на горячем асфальте, щепки от ящиков, раздавленные фрукты и ватаги жителей из близлежащих фавел, главным образом женщин и детей, которые приходят к его закрытию, чтобы унести с собой из оставленного добра все, что в какой-то степени съедобно.

Не раз муниципальные органы ставили вопрос о закрытии рынка, мотивируя это, и не без основания, санитарно-эпидемическими доводами, а также и тем, что рынок мешает и без того перенасыщенному уличному движению.

Но пока рынок жив. Когда его не будет, бесспорно, лицо города станет чище и благообразнее, но он потеряет свою веселую и искреннюю гримасу.

Рынок в Рио-де-Жанейро работает с семи утра до часу дня по твердому расписанию: в понедельник он располагается на площади Сантос-Дюмон, во вторник — на Ипанеме, в среду — на Машадо и т. д.

В четыре часа утра, затемно, к месту будущего торжища подъезжают первые грузовики, на которых очень аккуратно уложены высотой с двухэтажный дом складные прилавки и тенты. Лиловые негры, дрожащие от утреннего холода (+25 градусов), в мгновение ока разгружают одну за другой подъезжающие автомашины, и пустынная площадь за какой-то час обрастает рядами деревянных прилавков с натянутыми тентами, которые ни от солнца, ни от дождя не спасают, а выполняют роль символической крыши.

За грузовиками с оборудованием тянутся грузовики с апельсинами, бананами, ананасами, ящиками с зеленью, картофелем, помидорами и прочими дарами бразильской земли.

Встает солнце, и на расставленных вдоль площади и на прилегающих к ней улицах прилавках уже высятся идеально ровные пирамиды апельсинов, мандаринов, хурмы, оранжевый цвет которых заглушает матовый блеск сочного винограда и отражается на глянцевой поверхности яблок и слив. Папайя (мамон), ананасы, бананы, манго, гуаяба мелькают перед глазами пестрым калейдоскопом. Продавцы и их подручные, укладывая всю эту вкусную и сочную снедь в стройные пирамиды, работают, как жонглеры с мячами, быстро и очень точно.

Но вот все уложено. Продавцы в белых халатах, под которыми прячется собственная одежда, не всегда достаточно чистая, разрезают образчики своего товара, вытирают измазанные густым, как мед, соком руки, и торговля начинается.

Все готово. Дело за покупателями

Обращение здесь к покупателям особое: не банальное «сеньор» или «сеньора», а «фрегез» или «фрегеза». Это слово в португальско-русском словаре отсутствует, но буквально оно означает «частый посетитель» (или посетительница). Но такой чисто филологический перевод хотя и передает точный смысл слова, но не передает всего букета этого обращения, в котором заложено обещание. Если попытаться перевести точно смысл этого выражения, да еще с учетом интонации говорящего, то по-русски это должно звучать приблизительно так: «Вы мой постоянный покупатель, а постоянным я всегда продаю дешевле и только лучшее».

Каждый продавец расхваливает свой товар на свой манер, избитых сравнений нет: они никогда не повторяются. Продавец рыбы вкрадчивым голосом обращается к пожилому мужчине: «Фрегез, взгляните на эту камбалу, и вы согласитесь, что это не рыба, а Брижит Бардо». Хурма рекламируется тоже сугубо индивидуально: «Фрегеза, попробуйте эту маленькую хурму, и вам не хватит вашей большой сумки».

«Фрегеза, попробуйте эту маленькую хурму, и вам не хватит вашей большой сумки»

Надо отдать должное — продают настойчиво, но не назойливо. За руки не хватают и насильно в рот ничего не кладут — этим рынок в Рио выгодно отличается от восточного базара.

Вот движутся по рынку две «бальзаковского возраста» дамы, очень интеллигентные, с уложенными прическами, с полным макиляжем. Подходят к продавцу манго и, прежде чем купить, пробуют этот нежнейший и сочнейший плод. То, что не мешало бы его вымыть кипяченой водой с марганцовкой, им, видимо, и в голову не пришло. Истекающая соком масса смачно исчезает в накрашенных ртах. Очень хочется последовать их примеру, но лучше не надо: в городе слишком много случаев заболевания желтухой. Но видимо, бог иногда бережет и небереженого: местные жители довольно скептически относятся к предписаниям медиков о тщательном мытье фруктов, полагаясь больше на всемогущего бога.

Входов и выходов на рынке много, и у каждого из них дежурят десятки полуголых и полуголодных ребятишек от 6 до 16 лет с самодельными тачками. Иногда среди них маячат взрослые с огромными плетеными корзинами, которые, как сомбреро, водружаются на голову, если подвертывается клиент.

Плата за доставку мизерная — 1000 старых крузейро (35 центов) независимо от расстояния и от количества груза. Сделать в день больше одного рейса почти никогда не удается: во-первых, не хватает нанимателей, а во-вторых, не хватает времени. Нанятый разносчик, напевая или насвистывая (от радости заработка и от желания доставить удовольствие окружающим), с безмятежной улыбкой бежит вприпрыжку за своим нанимателем, толкая тачку, помогая торговаться и отбирать лучший товар.