Трилогия тумана (авторский сборник) - Сафон Карлос Руис - Страница 26

Место, где еще несколько лет назад ничего не было, оказалось заполнено скульптурами. Якоб играл среди статуй, когда отец нашел его и забрал домой. Дня через два Флейшман навестил меня на маяке и рассказал о случившемся. Он заставил меня поклясться, что я позабочусь о малыше, если с ним самим что-то случится. И это было только начало. Флейшман скрывал от жены необъяснимые события, происходившие вокруг ребенка, но в глубине души он осознавал: выхода нет, рано или поздно Каин вернется и потребует то, что ему причиталось.

– Что произошло в тот вечер, когда Якоб утонул? – прервал старика Макс. Он уже знал ответ, но хотел верить, что ошибся.

Виктор Крей опустил голову и помедлил с ответом.

– Того же числа, что и сегодня, то есть 23 июня – в годовщину дня, когда «Орфей» потерпел крушение, на море разразилась страшная буря. Рыбаки бросились крепить лодки, а местные жители надежно запирали двери и окна, в точности как в ночь кораблекрушения. В разгар бури городок стал похож на призрачное поселение. Я находился на маяке, и меня вдруг охватило страшное предчувствие: жизнь мальчика под угрозой. Пробежав по пустынным улицам, я со всех ног примчался сюда. Якоб вышел из дома и шагал к берегу, на который с яростью обрушивались огромные волны. Хлестал ливень, сужая видимость почти до нуля, но мне удалось разглядеть светившуюся фигуру, выступавшую из воды и тянувшую к мальчику длинные руки, походившие на щупальца. Якоб как под гипнозом шел к этой водяной твари, едва видимой в темноте. Это был Каин, я уверен, однако на сей раз он выглядел так, будто все его обличья слились в один переменчивый образ… Мне трудно передать, что предстало моим глазам…

– Я видел это существо, – перебил Макс, избавив старика от описания твари, с которой сам повстречался всего несколько часов назад. – Продолжайте.

– Я поразился, почему нет Флейшмана с женой, почему они не пытаются спасти ребенка, и повернулся к дому. Банда циркачей – они напоминали движущиеся каменные фигуры – не выпускала их с террасы.

– Скульптуры из сада, – догадался Макс.

Старик кивнул.

– В тот момент я думал только о спасении мальчика. Это существо схватило его в объятия и поволокло в море. Я бросился на тварь и… прошел сквозь нее. Колосс из воды растворился в сумраке. Якоб утонул. Мне пришлось нырять несколько раз, прежде чем я нащупал в темноте тело и поднял его на поверхность. Я вытащил мальчика на песок, подальше от волн, и попытался вернуть к жизни. Скульптуры циркачей исчезли вместе с Каином. Флейшман с Евой бросились ко мне. Но пульс у малыша уже не прощупывался. Мы перенесли его в дом и перепробовали все средства реанимации, но тщетно: ребенок был мертв. Флейшман потерял голову, выскочил из дома и, перекрикивая бурю, предлагал Каину свою жизнь взамен жизни мальчика. Через несколько минут произошло чудо: Якоб открыл глаза. Он находился в глубоком шоке, не узнавал нас и, кажется, даже не помнил своего имени. Ева прижала малыша к груди и унесла наверх, где уложила его. Вскоре она снова спустилась, подошла ко мне и сказала – очень спокойно, – что если ребенок останется с ними, его жизни постоянно будет грозить опасность. Она попросила меня позаботиться о нем и воспитать так, как я воспитывал бы собственного сына, как сына, который мог бы быть нашим, если бы судьба распорядилась иначе. Флейшман не осмелился войти в дом. Я согласился выполнить просьбу Евы Грей и увидел в ее глазах, с какой болью она отрекается от того единственного, что составляло смысл ее жизни. На другой день я забрал мальчика с собой. Флейшманов я больше не видел.

Виктор Крей умолк, и пауза длилась долго. Максу почудилось, что старик с трудом сдерживал слезы, тот закрыл лицо руками – бледными, с морщинистой кожей.

– Через год я услышал, что Флейшман умер от какой-то неизвестной инфекции в результате укуса бродячей собаки. И я до сих пор не знаю, где Ева, жива ли она еще.

Макс посмотрел на убитого горем старика и понял, что неверно судил о нем. Но лучше бы смотритель действительно оказался негодяем. Это было бы легче, чем принять то, что следовало из его слов.

– Вы придумали историю о гибели родителей Роланда и дали ему новое имя… – подвел итог Макс.

Крей кивнул, выдавая свою самую сокровенную тайну тринадцатилетнему мальчишке, которого видел третий раз в жизни.

– Значит, Роланд не знает, кто он на самом деле? – спросил Макс.

Старик резко покачал головой, и Макс заметил, что на глазах у него наконец выступили слезы гнева, накопившиеся за долгие годы службы на башне маяка.

– А кто тогда похоронен на кладбище в склепе Якоба Флейшмана? – задал вопрос Макс.

– Никто, – ответил старик. – Склеп не строили, церемонии похорон не было. Мавзолей, который ты вчера видел, появился на местном кладбище через неделю после бури. В городе решили, что Флейшман заказал склеп для сына.

– Не понимаю, – признался Макс. – Если не Флейшман, кто тогда его возвел?

Виктор Крей с горечью улыбнулся мальчику.

– Каин, – ответил он наконец. – Могилу давным-давно приготовил Каин, и с тех пор она дожидается Якоба.

– Боже мой, – прошептал Макс, сообразив, что зря потратил драгоценное время на то, чтобы заставить старика сказать всю правду. – Нужно немедленно увести Роланда из хижины…

Алисию разбудил грохот волн, с яростью бившихся о берег. Уже спустилась ночь, и, судя по тому, как барабанил дождь по крыше хижины, над побережьем, пока они спали, разразилась мощная гроза. Алисия встала, еще не до конца опомнившись, и убедилась, что Роланд по-прежнему лежит на раскладушке и что-то неразборчиво бормочет во сне. Макса в хижине не было. Алисия решила, что Макс вышел на пляж посмотреть на ливень над морем: брата завораживал дождь. Девочка шагнула к двери и, приоткрыв ее, окинула взглядом пляж.

Густое облако голубоватого тумана ползло с моря к хижине, словно крадущийся призрак. Алисии показалось, будто она слышит хор голосов, исходящих из глубины облака. Алисия резко захлопнула дверь и прижалась к ней спиной, стараясь не поддаться панике. Роланд, разбуженный хлопком двери, открыл глаза и с трудом сел, плохо понимая, как тут очутился.

– Что происходит? – невнятно пробормотал он наконец.

Алисия хотела ответить, но не смогла. Роланд ошеломленно наблюдал, как густой туман сочится сквозь все щели хижины и обволакивает Алисию. Девочка за кричала, и створка двери, к которой она прислонилась, вывалилась наружу, сорванная с петель невидимой силой. Роланд спрыгнул с кровати и кинулся к Алисии: гигантская лапа, соткавшаяся из клубившегося тумана, схватила девочку и потащила к кромке моря. Путь Роланду преградила тень, и он узнал водяной фантом, утянувший его днем в пучину. Волчье лицо клоуна просияло.

– Привет, Якоб, – сорвалось со студенистых губ. – Сегодня мы славно повеселимся.

Роланд ударил кулаком по водяной твари, и образ Каина распался в воздухе, разлив в пространстве литры воды. Роланд ринулся вон из хижины. Ураганный ветер сбивал с ног. Над бухтой раскинулся купол плотных багряных туч. Из самой его верхней точки ударил ослепительный луч. Коснувшись вершины одного из утесов, он обратил в пыль тонны скальной породы, осыпав берег дождем раскаленных осколков.

Алисия закричала, отчаянно пытаясь освободиться от державшей ее мертвой хваткой лапы, и Роланд побежал по камням к морю. Он почти дотянулся до руки Алисии, как вдруг могучий вал опрокинул его. Когда мальчик вновь поднялся, всю бухту трясло и берег ходил ходуном у него под ногами. Роланд услышал оглушительный рев, рожденный, казалось, в сердце пучины. Мальчик отступил назад, пытаясь сохранить равновесие, и увидел, как со дна моря на поверхность всплывает светящийся объект. Во все стороны от него бежали волны высотой в несколько метров. Роланд узнал очертания мачты, поднимавшейся из воды в середине бухты. Он не верил своим глазам: на воду медленно вставал «Орфей», окруженный призрачным ореолом. На мостике стоял Каин, завернувшийся в плащ. Он воздел к небу серебристый жезл, и вниз ударил второй луч – корпус «Орфея» тотчас налился ослепительным светом. Призрачная лапа швырнула Алисию к ногам Каина, и бухта наполнилась эхом злобного смеха мага.