Мы не мафия, мы хуже - Бабкин Борис Николаевич - Страница 52

– Ну? – спросил капитан. – Второй заложник или подельник? А то раз так было: один взял заложника и ушел в поле. Его брать начали, а заложник нашего положил и себе пулю в рот успел всадить. Так что…

– Работаем по варианту «освобождение», – перебил его подошедший подполковник.

– Предупреждаю, – хмуро проговорил омоновец, – если заложник дернется, я его лично расстреляю. Мне парнями рисковать ни к чему.

Виктор стремительно бежал по лесу. За ним, стараясь не отстать, Степан.

Не выдержав темпа, остановился, прижался к дереву, учащенно дыша, помотал головой.

– Ты чего? – остановившись, нетерпеливо спросил Виктор.

– Чеши один, марафонец, – с трудом проговорил Атаман. – Я спекся, дальше не то что рысью, но и ползком не могу. – Он медленно опустился на землю.

Привалившись к стволу березы, закрыл глаза.

– Степан, – вернулся к нему Виктор, – еще немного. Тут поселок скоро большой, там у меня…

– Забудь знакомых, а тем более кентов, – с трудом выговорил Атаман. – Они все на крючке у мусоров. Только заявишься – и чайку попить не успеешь, враз заметут. На подходе возьмут.

– Тогда на трассу выйдем, – тревожно оглянувшись, предложил Орехов, – там…

– Нельзя. Для нас с тобой даже тропинки закрыты.

– Что же делать-то? – кусая губы, спросил Виктор.

– Для начала отдохни, – посоветовал восстановивший дыхание Атаман. – Водички хлебни. Я фляжку с собой взял. На. – Он протянул брату обтянутую брезентом фляжку. – Но не увлекайся, – предупредил он отвинтившего крышку Виктора. – Для нас вода – как для осажденных в Брестской крепости, – неожиданно вспомнил он подвиг пограничников.

Виктор сделал три больших глотка и с сожалением отдал фляжку брату.

– Еще хочешь? – понял тот. – Ну, пару глотков сделай, я пока не хочу. Пей.

– Куда мы сейчас? – отпив воды, спросил Орехов, – Прямо и еще раз прямо, – усмехнулся Степан.

– Тогда как раз и упремся в Лухтаново. – Оно…

– Здесь какая-нибудь речка есть?

– Судогда. Только придется трассу переходить. Она здесь недалеко, километра три, почти рядом с трассой…

– Так. Где это твое Луктаново?

– Лухтаново.

– Один хрен.

– Оно там. – Виктор махнул рукой.

– Если будем обходить его, – вздохнув, Атаман слегка дотронулся до раненого плеча, – дорога будет?

– Нет. Но поле начнется, там пшеница. Потом… – Его перебил короткий мат брата. – Может, здесь до ночи посидим? – предложил Виктор. – И…

– Шел бы ты один, – недовольно буркнул Степан. – Скажешь, что сумел уйти от меня. Ночевали на ферме. Я уснул, ты и сбежал. А где…

– Я уже говорил, я тебя одного не оставлю.

– Так со мной и будешь по России мотаться? – насмешливо посмотрел на него Атаман. – Ментов стрелять, от мафии линять и магазины грабить. Сможешь?

– Но ведь ты говорил, – растерялся Виктор, – что сумеешь сделать так, чтобы нас больше…

– Не сумею, – поправил Степан, – а попробую. Надо на ихнего главшпана выйти. А там видно будет, что почем.

– Тогда давай до ночи, – вздохнул Орехов. – Здесь…

– У ментов сейчас разных примочек знаешь сколько? – ухмыльнулся Степан.

– Это мы ночью на ощупь потопаем. А они нас с ходу срисуют. Приборы, прицелы и прочая мура ночного видения. У меня и то такая хреновина была. Не успел взять, – усмехнулся он. Снова дотронулся до плеча.

– Болит? – сочувственно спросил Виктор.

– Как-то жжет, мать его, – поморщился Атаман. – Короче, дело к ночи. – Он достал пистолет. – Потопали. Как будем отсюда метрах в ста, скажи. Надо будет потихонечку двигаться. Они, суки, наверняка подходы к селу этому перекрыли. До поля добраться – это уже лучше. Там они нас пока не ждут. Только носом в землю и очень осторожно вперед.

– Где ты этому научился? – удивленно спросил Виктор.

– Кому тюрьма каторга, – усмехнулся Атаман, – а кому мать родная. Так говорят. Но параша это. Тюрьма, она и есть тюрьма. А тот, кто ходит и пальцы ломает – в тюряге я жил, – тот и на воле жизни не видит. Но вот такому там подучиться можно. Там сейчас попадаются парни, для которых война – профессия. Да и я не карманником был.

– Так что делать будем? – спросил Виктор.

– Я же сказал – вперед, но без песен. Иди очень осторожно. Останавливайся и прислушивайся. Что-то не то услышишь – падай и даже не дыши. Вперед. – Он осторожно, готовый в любой момент выстрелить, пошел вперед.

– Давай я первый, – перегнал его Орехов. – Я здешние места хорошо знаю. На охоту часто ходил. А то ты выйдешь как раз…

– Смолк, – недовольно перебил его Степан. – И двигай потихоньку. И тут же коснулся стволом пистолета его плеча. – Дай «дурочку» мне. Если менты – ты заложник. Иначе нам обоим кранты.

– А если эти? – нерешительно отдавая пистолет, спросил Виктор. – И…

– Разберемся по ходу дела, – сунув его пистолет к себе за ремень, кивнул Разин. – Если что, успеешь хапнуть «дурочку».

– Слышь, дед, – обратился к ворошившему сено старику с жидкой бороденкой один из пяти крепких ребят. – Ты здесь никого не видел за последние…

– Как не видал, – старик воткнул вилы в землю. – Вот ты счас туточки. Да приятели твои…

– Хорош под дурачка косить, – недовольно оборвал его парень.

– Слышал, наверное, что здесь бандитов ищут? – спросил второй. – Вот…

– Ага, – хитро прищурился дед, – вы, значится, из органов. Я-то вас сразу признал, а вот другие, я мыслю, в сомнении будут. Ведь вы не очень-то похожие на…

– Потопали, – шагнул вперед третий. – Ну его на хрен. Он, наверное, Иванушка-дурачок. Видите? – Он, усмехнувшись, махнул рукой на неказистый домик.

– Он и живет на самом краю поселка. До ближнего дома метров триста будет.

– Триста пятьдесят, – расслышав, поправил старик. – Сам измерял. Тут моя незалежная краина. Я и президент, и армия. Так что…

– Я же говорю, – усмехнулся третий, – дурик хохол этот. Засмеявшись, парни быстро пошли к окраине большого поселка.

– Сами вы дурики, – усмехнулся старик. – Только зря я на них наехал. Что кого-то ищут, это и ежу понятно. – Он взял вилы. – Ко мне раза четыре мусора заныривали. Кто-то признал, – вздохнул он. – Мол, как, Робинзон, живется? Не боишься один? А то и до деревни далековато. – Он снова начал ворошить сено. Дойдя до конца небольшой лужайки, взглянул на небо. – Только бы дождя не было. А то когда нужен, нет, и льет, когда не нужен. – Осмотрев сделанное, остался доволен, вскинув вилы на плечо, хотел идти к дому. – Заново гости, – Увидел он нескольких быстро идущих в его направлении людей.

– На этот раз, кажется, самые что ни на есть настоящие псы.

– Здравствуйте, дедуля, – вежливо проговорил первым подошедший рослый мужчина в камуфляже с коротким автоматом.

– Здорово, племянничек, – поклонился старик, – коли не шутишь.

– Вы не видели здесь незнакомых людей? – спросил снявший фуражку милиционер. Его погоны закрывал бронежилет.

– Как не видал? – отозвался старик. – Вечор заезжали. Мужик с жинкой и двое детишек.

– Товарищ майор, – тихо обратился к милиционеру в бронежилете плечистый милиционер, тоже в бронике. – Это Судан. Он того… – многозначительно кашлянул он.

– А-а, – протянул майор. – Робинзон. Как дела?

– Помаленьку, – пожал плечами старик. – Вот, сена накосил. Придется самогон гнать. Мужиков надобно просить, чтоб, значится, свезли. А кто ж за спасибо возить станет?

– Ты, Робинзон, не видел здесь… – нетерпеливо начал грузный, с каплями пота на лице, капитан милиции. – Двух…

– Даже если и видел, – сухо проговорил майор, – он не скажет. Бандюга был высшей марки. Потом на островках почти два года жил. За что в лагерях и прозвали Робинзоном. Обыскать, – приказал он. – И будьте осторожны.

– Вот это да, – уважительно улыбнулся Робинзон. – Чего время и слова попусту терять? Если я был когда-то супротив закона, значит, и сейчас могу бандюков у себя прятать. Вы там поосторожней! – неожиданно заволновался он.

– В подполе кошка котят родила. Маленькие такие, пушистые, – улыбнулся он. – Одна отрада на старости.