Грозный эмир - Шведов Сергей Владимирович - Страница 58

– И в чем же именно он меня подозревают?

– Якобы ты плетешь рыбацкую сеть, патрикий, с намерением поймать в нее большую рыбу, именуемую Антиохией. Не для себя, нет – для басилевса Иоанна. Мне очень жаль, Константин, но тебе придется покинуть графство в течение двух ближайших дней.

– Какое совпадение, Филипп, – широко улыбнулся патрикий. – Я уже отдал приказ к отплытию, и только твое любезное приглашение заставило меня задержаться в гостеприимной Антиохии еще на сутки.

– В таком случае – счастливого пути, Константин. Будешь в Джебайле – передай от меня привет благородному Венцелину и его семье.

– Непременно, Филипп, – кивнул комит. – Рад был познакомиться со столь молодым и одаренным человеком.

Свой гнев по поводу неудачи, приключившейся в Антиохии, Константин собирался сорвать на Феодоре, привлекшем своими неуклюжими действиями внимание местных властей. Однако у нотария был припасен для патрикия аргумент, снимающий с него все подозрения в глупости и нерасторопности.

– Эту женщину люди Филиппа де Руси ищут по всему городу, – доверительно сообщил Феодор комиту. – Она одна из самых активных участниц провалившегося заговора.

– Как ее зовут?

– Баронесса Тереза де Сабаль, – понизил голос до шепота нотарий. – Ее обвиняют в покушении на жизнь собственного мужа. Не могу судить, насколько подозрения обоснованы, но король Болдуин приказал отправить несчастную женщину в монастырь. Сведения у меня точные и проверенные.

– И чем эта дама может быть нам полезной?

– Она близкая подруга графини Алисы. Но будет лучше, если ты сам с ней поговоришь, патрикий.

– Где она?

– Ждет тебя в дальней комнате. Я провожу.

Патрикий с первого взгляда оценил женщину. Тереза была немолода годами, но все еще хороша собой. На Константина она взглянула сначала с удивлением, словно признала в нем старого знакомого, но потом, спохватившись, отвела глаза. О вдове Рожера Анжерского патрикий слышал от отца. И хотя сиятельный Михаил всегда говорил витиевато и на прямые вопросы отвечал уклончиво, он все-таки не скрыл от сына, что смерть графа Танкреда не была случайной. А виновницей его безвременной кончины, протовестиарий назвал Терезу, не простившую любовнику измены. О степени своего участия в этом деле протовестиарий умолчал, но Константин и без его подсказки догадался, что византийцы приложили руку к этому печальному событию. У коннетабля Ле Гуина была веская причина не доверять посланцам басилевса, и он отыгрался за вину сиятельного Михаила на высокородном Константине.

– Чем могу быть полезен благородной даме? – холодно спросил комит, жестом приглашая гостью сесть.

– Я прошу тебя, патрикий, помочь мне выбраться из Антиохии, – молитвенно сложила Тереза руки на груди.

– Я посол, – напомнил Константин. – И это накладывает на меня определенные обязательства.

– А если я оплачу свой проезд?

– Ты вводишь меня в соблазн, благородная Тереза, – усмехнулся патрикий. – А ведь я верный муж.

– Все вы одинаковы, – поморщилась гостья, – но я сейчас не об этом. Вот моя плата.

Патрикий взял пергамент, небрежно брошенный Терезой на стол, и углубился в чтение. Гостья пристально наблюдала за хозяином, явно пытаясь понять, какое впечатление ее письмо производит на византийца. Пару раз Константин пошевелил бровями, один раз погладил светлую короткую бородку, но этим и ограничился.

– У тебя хороший слог, баронесса, – сказал он, оторвавшись от свитка. – Но ведь благородная Алиса уже понесла наказание за свой грех.

– И что с того? – повела плечом Тереза. – О нашей с ней прогулке знает всего несколько человек. А этим наспех написанным рассказом я всего лишь хотела продемонстрировать степень своего влияния на графиню.

– Опальную графиню, – поправил ее Константин.

– В изгнание ее отправил собственный отец. Но если с благородным Болдуином что-нибудь случится, вряд ли кто-нибудь рискнет оспаривать у Алисы право на наследство. Она вернется в Антиохию и принесет оммаж императору.

– Ты уверенна в этом?

– Уверенна. Нельзя сказать, что она ненавидит Мелисинду, но чувство соперничества между сестрами есть.

– А этот ее любовник… – Константин скосил глаза на пергамент. – Раймунд де Пуатье?

– Ничтожество, – отрезала Тереза. – Но любит деньги. Настолько любит, что даже не постеснялся уступить свою жену другому за три тысячи денариев.

– Ого, – восхитился чужой щедростью патрикий. – И кто же этот щедрый покупатель?

– Базиль де Гаст.

– Базиль? – неожиданно засмеялся Константин. – Впрочем, от морского разбойника можно ожидать чего угодно.

– Я готова служить басилевсу душой и телом, – горячо заговорила Тереза, – но мне нужны деньги. Много денег, чтобы разжечь алчность в низких душах.

– Средства для достижения цели у тебя будут, – пообещал патрикий. – Но я приставлю к тебе своего человека, нотария Феодора. Он будет следить за тобой. Империя не выбрасывает деньги на ветер. Не взыщи, баронесса, если что не так.

Князь Святослав гостеприимством византийцев был сыт по горло. Так же как и обещаниями корыстолюбивых чиновников. Подношения они брали, но дело не двигалось. Пожалуй, только один человек принял горячее участие в судьбе изгоев – сиятельный Михаил. Человек немолодой и умудренный опытом. Именно от него Святослав узнал о храбром руссе, штурмовавшим со своей дружиной стены Иерусалима. По словам протовестиария, боярин Венцелин не затерялся среди крестоносцев и сумел преуспеть в чужой земле.

– Фон Рюстов? – разочаровано протянул Всеволод. – Да он саксонец, наверное, а не рус.

– Сказано же тебе – из Ростова, – возразил юному князю Кучкович. – Почти мой земляк.

Боярин пристал к полоцким князьям уже в Константинополе. Но до того обходительным оказался этот человек, что прогнать его не было никакой возможности. К тому же Воислав Кучкович обладал немалыми средствами и охотно ссужал обнищавших на чужбине князей деньгами. И по-гречески он говорил так, словно родился в столице Византии.

– Я знал еще отца благородного Венцелина, – продолжал обходительный Михаил. – Избор Гаст служил варангом в императорской гвардии.

– Гасты род известный, – задумчиво покрутил носом Кучкович. – А ты ничего не путаешь, патрикий?

– Может в твоей земле они и известны, боярин, а я о них в первый раз слышу, – рассердился невесть от чего Святослав.

– Но о дочери великого князя Владимира ты, надеюсь, слышал? – спросил Михаил.

– Так ведь она давно уже умерла, – удивился князь.

– Благородная Марьица доводится Венцелину женой, – усмехнулся протовестиарий. – Слава о ее благонравии и благочестии дошла до Константинополя. Все паломники из Святой Земли поминают ее добрым словом.

– И что с того? – вновь заупрямился Святослав.

– Мне кажется Венцелин Гаст как раз тот человек, который вам нужен, – почему-то понизил голос протовестиарий. – Вам следует уговорить его вернуться на Русь.

– А если он не согласиться? – спросил Всеволод.

– Значит, не судьба, – развел руками Михаил. – Вам останется только просить защиты у Христа. Благо от Джебайла до Иерусалима рукой подать.

Против паломничества к Гробу Господню, да еще за византийский счет, Святослав не возражал. Тем более что в Константинополе полоцким князьям делать было абсолютно нечего. Басилевс уже выказал свое нежелание вмешиваться в дела далекой Руси и вряд ли новые просьбы и мольбы могли повлиять на принятое им решение.

До Джебайла Святослав и Всеволод все-таки добрались, хотя в пути не обошлось без остановок и приключений. Дромон с византийским посольством дважды попадал в шторм и однажды подвергся нападению разбойников. Всеволод воздел руки к небу с просьбой о помощи, Святослав с Кучковичем потянулись к мечам, и только патрикий Константин остался совершенно спокоен.

– Это галеры Базиля де Гаста, – пояснил он русам.

Разбойничье судно приблизилось к дромону почти вплотную, и с него на палубу коршуном пал человек, облаченный в кольчугу и панцирь. Шлема на незнакомце не было, и морской ветер сполна отыгрался на его русых кудрях, спадающих едва ли не до самых плеч. Бороду гость не носил – только усы над пухлой верхней губой. Сходство этого молодца с великим князем Мстиславом оказалось столь разительным, что Святослав даже крякнул от изумления.