Разведка без мифов - Паршина Елизавета Александровна - Страница 39

Удобный спуск в темноте найти не так-то легко. Спускались, не выбирая дороги, наугад. Останавливались, где пройти не удалось, возвращались, и пленных все время переводили с места на место, пока они не запротестовали.

— Пленные просят оставить их пока на одном месте. Говорят, что не убегут, — доложил Рафаэль.

— Ни в коем случае! — возразил Артур. — Если они убегут у линии фронта, то нам отсюда не выйти. Похоже, что до рассвета мы через реку не переберемся…

Добрались, наконец, до реки. Узнаю вас, знакомые берега! Ивняк, мутные заводи да крики ночных птиц… Тахо! Опять Тахо! Эта река встречалась нам почти на всех участках фронта. Я даже привыкла к ней и, наверно, буду часто вспоминать. Приглядевшись, мы увидели, что после грозы река разлилась так сильно, что переправиться черев нее людям, не умеющим плавать, совершенно невозможно. Перед нами призрачно светлело широкое русло с затопленным прибрежным кустарником. На противоположном берегу черной массой вырисовываются холмы — там позиции республиканцев. Если там нас заметят, могут обстрелять. В этом месте нашего возвращения никто не ждал. Попробовали брод, но вода оказалась глубокой и все еще прибывала. Даже за те несколько минут, что мы стояли, затопило один из островков. Артур решил искать переправу вниз по течению, а нам приказал ждать. Если он не вернется до рассвета, мы должны отойти назад в ущелье и укрыться там на день.

— Скажи, чтобы двое шли со мной. — Сальвадор и Амарильо, — назвал Хосе.

Они тотчас же встали рядом с командиром. Через минуту наши разведчики скрылись в темноте. Хосе выставил дозоры, остальные расположились отдыхать прямо на земле. Пленных пришлось опять связать, чтобы дать отдых хотя бы нескольким бойцам. Снова пошел дождь. Вдоль берега дул холодный ветер, леденя промокшую одежду, и не было никакого спасения. Я нашарила небольшую ямку и хотела туда забраться, но там уже оказались Леон и Куэва. На дне ямки вода, но это их, видимо, не смущало.

— Иди к нам, здесь не дует, — позвал Леон.

От ветра я укрылась, но не согрелась. Над нами склонялось несколько обтрепанных хворостинок, а выше черное небо.

— Командир найдет переправу, недолго осталось ждать, — сказал Леон.

— Командир не найдет переправу, — отозвался Куэва.

Вода продолжала вздуваться, гроза переместилась вверх по течению. Я тоже думаю, что Артур переправу не найдет. Вернее всего, нам предстоит ждать, пока спадет вода, или пробиваться через мост. Плохо, что завтра есть будет нечего. Мы так пригрелись в ямке, что Хосе едва вытащил ребят на смену караулов. Одной мне стало холодно, и я выбралась наверх. В слабом свете, струившемся в разрывы между тучами, виднелись фигуры спящих бойцов и пленных. Задержанного с ними крестьянина не связывали и обещали отпустить его домой, когда переправимся, но он так этого испугался, что я рассмеялась,

— Нет, я не вернусь, они меня расстреливать везли… Это каратели из соседнего села, они всех, кого схватят, расстреливают. Возьмете меня с собой.

Пришлось пообещать. Хосе сидит на земле, опустив голову на колени. Спит или не спит? Решила проверять посты сама. В это время около меня появилась маленькая фигурка и с ходу кинулась на землю: я узнала Леона.

— Что случилось?

Молчание.

— Ты что-нибудь увидел или услышал?

— Нет. Я думал, что вы ушли, а меня забыли. Было так тихо…

— Чудак! Беги сейчас же обратно, пока никто не заметил, что ты оставил пост.

Леон быстро убежал. Я села на камень и продолжала покорно мокнуть. Наверно, скоро рассвет, темнота будто немного подтаяла, а наших все не было. Еще с часок можно подождать, а потом отходить в ущелье. Теперь, когда до рассвета оставалось совсем недолго, мне так захотелось спать, что веки слипались, и наваливались какие-то виденья.

— Посты надо отодвинуть подальше, скоро светает, — подал голос Хосе. — Этой ночью мы не переправимся, — продолжал он. — Если даже командир найдет переправу, затемно до нее не дойти…

Конечно, если их так долго нет, то и переправы близко нет. В этот момент перед нами внезапно появились все трое наших разведчиков. Умеют же тихо ходить!

— Переправы нет, — сказал Артур. — Пока можно переждать на старой мельнице, это неподалеку. Только надо бежать быстро; если фашисты увидят, что мы там укрылись — несдобровать.

Хосе разом поднял всех на ноги, отозвал дозоры, и мы цепочкой вытянулись по берегу. Бонилья шагал возле меня. Удивительно, что он так хорошо выдерживает этот переход. После ранения у него было плохо с легкими, и он почти полностью оглох, но все дружно решили оставить его в отряде, тем более, что его жена и дочка тоже остались у нас.

— А здорово ребята тянут! — сказал Бонилья с улыбкой, оглянувшись на товарищей.

Действительно мы двигались довольно ходко. Откуда силы взялись? Почти весь отрад босой. Сальвадор тоже старался держаться рядом со мной. Время от времени он подставлял плечо, чтобы я могла опереться. На другом плече у него был пулемет. В рассветном полумраке его лицо кажется зеленым. Восток слегка заалел, и отряд прибавил шагу. Впереди показалась серая стена мельницы с большим черным проломом. Командир приказал остановиться, залечь и добираться до мельницы перебежками по трое. Пока можно опуститься на землю, хотя бы на несколько минут. Казалось невероятным, что я снова смогу подняться.

Бонилья опустился рядом, но вдруг встал и полез в гору. Было еще недостаточно светло, чтобы рассмотреть, что привлекло его внимание. Поднявшись на несколько метров, он что-то сорвал и повернул обратно. Я увидела в его руке маленький букетик бледно-розового шиповника.

— На, держи…

Да, Испания — это Испания. Здесь все еще поют серенады, хотя бы у порога штаба, и дарят девушкам цветы.

— Хосефа, беги, твоя очередь! — скомандовал Артур.

…Заря так и не разгорелась. Плотные тучи снова заволокли небо, полил дождь. Мельница оказалась просторной и пустой. Для пленных нашелся подходящий подвал. На чердаке разместились пулеметчики, а в большой полутемной комнате с узкими окнами — все остальные. Часового выставили во дворе, второго — на берегу реки, которая виднелась под самыми окнами. Берега здесь сходились так близко, что река превращалась в стремительный поток. Пока на противоположном берегу ничего нельзя было разглядеть, да и склоны покрыты густым кустарником. Впечатление такое, что наши позиции или очень высоко, или их нет здесь совсем. Вошел Артур и сел прямо на пол.

— Если бы на этой чертовой мельнице удалось достать хоть клок соломы!

Согреться нечем, от серых камней метровой толщины исходит могильный холод, а одежда на всех мокрая насквозь.

— Будем ждать, пока спадет вода? — спрашиваю я сквозь дрему.

— День подождем, все равно податься некуда. Потом пойду искать подступы к мосту, — ответил Артур.

Наверх из подвала поднялся сконфуженный Молина и замялся на пороге.

— Пленные требуют еду. Они сказали, что если мы их держим, то должны и кормить.

— Скажи, что еды не будет. Совсем обнаглели! — возмутился Хосе.

Молина ушел, но вскоре вернулся обратно.

— Хосефа, пленные грозятся, что убегут.

Артур сердито фыркнул и послал к пленным Амарильо. С этим много не поговоришь.

Не спалось. Сыро и холодно. Местами стены покрывала плесень. Низкие полугнилые своды напоминали памятники романской архитектуры десятого- двенадцатого веков… Может быть, эта мельница и не моложе. Бойцы притулились по углам и дремали сидя. Никто не рискнул лечь на каменные плиты. Всем хотелось есть, но об этом не заговаривали.

Прошло часа два. Время ползло медленно-медленно. Откуда-то появился Хосе, усыпанный соломенной крошкой. Он сладко зевнул, затем, потянувшись и расправив широкие плечи, стал выбирать из волос соломинки.

— Смотри-ка! Хосе где-то соломы достал… Что же ты молчал?

— Это не солома, это труха, кроме того, там мыши.

— Ну и что ж, что мыши?

— Я думал, ты мышей боишься…

Мы гурьбой бросились на чердак за трухой, но Амарильо, только что поднявшийся из подвала, так и застыл на пороге. Оказалось, что мышей боится лишь он. Наши пулеметчики на чердаке уже растащили половину трухи и попытались на ней устроиться. Собрать охапку трухи не так-то легко. Мы засыпались ею с головы до ног, а в руках почти ничего не оставалось — она вытекала, как вода. Вниз мы принесли очень немного и высыпали на каменные плиты. Поспать нам не дал Хосе — пришло время менять караул. Я было тоже направилась со всеми, но Хосе меня прогнал: