Разведка без мифов - Паршина Елизавета Александровна - Страница 23

На третью мину наложили хвороста и еще какого-то горючего материала. Солдаты под командованием оставшегося в живых офицера рассредоточились, залегли в кюветах и начали методически обстреливать мину из винтовок. Через несколько минут над миной показался дым, потом языки пламени. Раздался третий и последний взрыв. Больше смотреть было нечего. Мы собрались на другом склоне, позавтракали и отправились в обратный путь.

Вскоре стало ясно, что без второй лодки нам не обойтись. Артур поехал в Мадрид. Лодки он там не достал, но привез складную байдарку и разрешение выбрать любую лодку в королевском музее в древней резиденции испанских королей в Аранхуэсе. Мы поехали туда, не откладывая. Погода снова испортилась. День стоял холодный и хмурый, и мы без особого удовольствия бродили по обширному красивому парку в поисках сторожа музея. Наконец, мы нашли его на берегу небольшого пруда, где старик ловил рыбу, сидя в удобной и легкой лодочке. Он вышел на берег, учтиво поздоровался, взял наше разрешение в руки, но читать не стал. Наверно, не умел.

— Берите любую лодку, которая вам подойдет, — сказал он добродушно, когда мы объяснили цель приезда. Мы направились с ним к высокому длинному зданию музея и начали осмотр. Огромный зал был заполнен только лодками, гондолами и небольшими кораблями, служившими бог весть в какой древности для королевских прогулок и карнавалов на воде. Здесь были многовесельные открытые гондолы с бархатными навесами и сиденьями, обитыми парчой и атласом. Причудливая деревянная резьба покрыта уже поблекшей позолотой, нос и корму украшали головы и торсы драконов или нимф. Каждая ладья хороша по- своему, но все они рассохлись и вряд ли хоть одна из них, даже самая маленькая, могла уместиться на грузовике. К тому же показываться с такой ладьей где- нибудь, кроме музея, было бы совершенно невозможно — сразу соберется толпа зевак. Мы еще долго ходили меж рядами гондол. Воображение рисовало праздничные кортежи с мелодичной музыкой, разодетых придворных короля Филиппа II и красавиц в шелковых кружевах. На мгновение мне представилась Испания моих детских грез, романтическая и сказочная. Я почувствовала себя в той, ненастоящей стране, но очарование быстро прошло. Стоило посмотреть на мои грубые ботинки, кожанку с пистолетом у пояса и вспомнить, зачем мы сюда пришли. Настоящая Испания там, где мои товарищи, обутые в альпаргаты с веревочными подметками, вместо атласных плащей на их плечи накинуты байковые одеяла. Безграмотные идальго, гордые простосердечные рыцари революции.

— Единственная подходящая лодка — это лодка сторожа, — сказал Артур. — Не стоит брать ее, старик ловит рыбу.

Пришлось поблагодарить сторожа и уехать ни с чем. Пока мы ехали, Артур придумал новый план:

— Попробуем завтра нашу байдарку. Если удастся перетянуть на другой берег канат, то по нему мы переправим весь отряд. Река не широкая, — рассуждал он. — Один конец каната привяжем на корме, а другой останется на берегу.

— Неплохо бы. Потом можно привязать канат к деревьям, и получится подвесная дорога. Мне этот план тоже показался реальным. К сожалению, позже вполне реальными оказались и другие моменты, которых мы не учли…

Хотя погода резко изменилась, похолодало и даже выпал слабый снежок, мы не стали откладывать пробу байдарки. На другой же день все отправились к небольшой речонке Хараме, протекавшей по нашей территории и впадавшей в Тахо недалеко от Аранхуэса. Эта река мне сразу не понравилась: прихваченные морозом и припорошенные снегом пологие берега, широкие заводи мутной воды — мартовское половодье. На середине реке крутые жгуты быстрины. Захваченные течением ветки быстро проносились мимо, а попав у берега в водовороты, исчезали прямо на глазах. Сначала они начинали кружиться, постепенно приближаясь к центру воронки, а готом точно проваливались, вскинув один конец к небу. Вдоль берегов рос частый ивняк, ветви которого, еще безлистные, полоскались в воде.

Пока Артур хлопотал около байдарки, мне совсем расхотелось опробовать ее в такой реке. Прикидывая на глаз, как это будет, мне показалось, что с веревкой на корме можно проскочить метров десять. Потом канат ляжет на воду, и его потянет вниз по течению. Интересно, как мы тогда выберемся. Между тем, Артур запихал в брезентовый чехол хрупкий костяк байдарки, бросил на дно настил и протянул мне двухлопастное весло, окрашенное в веселый желто-золотой цвет. Бонилья укладывал на берегу толстый канат в бухту. Один конец он привязал к корме, а Сальвадор с Гармоной легко перенесли байдарку к воде. Артур осмотрел ее в последний раз и велел спускать в воду. Под напором течения байдарка рванулась из рук, и не так-то легко было ее удержать. Артур взял второе весло и прошел первым. Он сел на переднюю скамью и завязал вокруг пояса брезентовый верх. Я тоже села на свое место и тоже привязалась, но не очень крепко.

— Завязывай потуже, — подсказал Артур.

— Подожду, — ответила я сквозь зубы. — Когда мы перевалим за середину, канат ляжет на воду, и лодка встанет «на попа», вот увидишь.

— Тоже мне, моряк! — Насмешливо бросил Артур.

— Послушал бы лучше, что тебе говорит волжанка. Я полую воду знаю. — Поговори!

Сальвадор отпихнул лодку от берега, и мы дружно взялись за весла. Нас могла спасти только быстрота. Несколькими взмахами мы вынесли байдарку почти на середину реки. Амарильо поднялся во весь рост и старательно подавал канат, держа его как можно выше, но через минуту он все-таки лег на воду. До противоположного берега оставалось метров двадцать, но на пути были затопленные половодьем деревья. Вдруг я почувствовали резкий толчок, и лодка встала, как вкопанная, уткнувшись бортом в ствол полузатопленного дерева. Весло Артура оказалось прижатым к дереву, и вытащить его не удавалось.

— Надо резать канат, потом будет поздно, — сказала я.

— Паникуешь? — Усмехнулся Артур.

— Тогда побыстрее отвязывайся.

Я поспешно скинула кожаную куртку, сняла пояс, стащила и выбросила за борт ботинки. Наконец, Артуру удалось оттолкнуться от ствола, весло сразу унесло течением, а лодка снова уперлась в тот же ствол, а в ее брезентовом боку появилась большая дыра. К ногам прибывала холодная вода.

— Кричи ребятам, пусть тащат лодку обратно!

— Нельзя, вода пойдет через нас.

— Кричи, когда велят!

— Назад! — Кричу я ребятам и вижу, как десяток рук вцепляются в канат и тянут его на себя.

Еще один толчок, лодка отрывается от дерева, и на нас обрушивается каскад воды. В следующий момент лодка удивительно легко и грациозно вскидывает вверх свой беспомощный киль, а мы с Артуром идем под воду.

Вынырнула я довольно далеко от лодки. Артур успел уцепиться за борт и давал мне оттуда полезные советы. Видя, что мое положение более чем плачевно, он бросил мне пробковый пояс, но он проплыл слишком далеко. С меня быстро смыло все, что я успела расстегнуть еще в лодке, но оставшаяся одежда все же тянула вниз. В ногах что-то путалось, вероятно, чулки. Я плыла «по-собачьи», мелко и часто загребая воду. В одном месте меня довольно близко прибило к берегу, но выбраться здесь оказалось невозможно — залитый почти до самых верхушек ивняк встал непроходимой преградой, и нельзя было на него опереться — ветви прогибались, и ноги в них заплетались. Пришлось снова плыть на глубокое место. Теперь течение несло меня со скоростью хорошего коня. По берегу с криками бежал весь отряд. Иногда ребята забегали вперед и спускались к воде там, где я могла бы пристать, но у меня уже не хватало сил подгребать, и течение проносило меня мимо. На повороте реки недалеко от моста ивняк оказался пореже. Я начала подбираться к нему, но к тому времени одежда достаточно пропиталась водой и тянула на дно. Над водой оставался только нос. Наконец, меня прибило к упругому кусту, но дальше я, как ни старалась, продвинуться не могла. Хорошо, что хоть на поверхности еще держалась. Попробовала достать дно и нырнула. Ребята подумали, что я совсем тону, и в воду бросился невысокий худенький паренек, который, как и все остальные, плавать не умел. Когда я разглядела, что это Мануэль, мне впервые стало по-настоящему страшно. Если он дотянется до меня и потеряет под ногами почву — это будет конец…