Порочная невинность - Робертс Нора - Страница 40

Лулу захихикала и пихнула его в бок.

– Она, кажется, тоже очаровательна. Похожа на твою маму. Да ты, ты… – и она ткнула в сторону Кэролайн костлявым пальцем. – Подойди сюда, чтобы я могла тебя разглядеть.

– Вы уж ее не испугайте, – предупредил Такер. – Кузина Лулу, это Кэролайн Уэверли.

– Уэверли? Уэверли… Не из здешних мест. – Она окинула Кэролайн зорким птичьим взглядом. – И совсем не твой женский тип, Такер. Не толстая и не глупая.

Кэролайн подумала и решила, что это комплимент.

– Спасибо.

– Янки! – скрипнула зубами Лулу. – Господи Иисусе, она янки!

– Только наполовину, – поспешно вставил Такер. – Она внучка Мисс Эдит. Лулу прищурилась:

– Эдит Макнейр? Внучка Джорджа и Эдит?

– Да, мэм, – с вызовом ответила Кэролайн. – И я приехала на лето в дом моих бабушки и дедушки.

– Ну, это уже кое-что. Они оба родились и выросли в штате Миссисипи. А у тебя на голове, девушка, свои волосы или парик?

– Мои… – Кэролайн машинально дотронулась до волос.

– Это хорошо. Не доверяю лысым женщинам – так же, как и янки. Так что посмотрим, Такер. Бери мои чемоданы и дай мне бренди. И надо вызвать того парня, Тэлбота, посмотреть мою машину. Где-то в Теннесси я потеряла глушитель. Но, может, это был и Арканзас. – Лулу помедлила у нижних ступенек. – Ну что же, девушка, пойдем.

– Но я... я как раз собиралась уезжать.

– Такер, скажи-ка этой девице, что когда я предлагаю янки выпить по стаканчику бренди, то янки лучше согласиться.

И с этими словами Лулу затопала по ступенькам в своих армейских башмаках.

– Она чудо, правда? – спросил Такер, выключая зажигание.

– Да, пожалуй, – согласилась Кэролайн и решила, что по этому поводу стоит выпить бренди.

Глава 12

Ладони Сая Хэттингера вспотели, и это являлось следствием не только изнурительной утренней жары. Ему было страшно и немного стыдно. То, что он сейчас делал, вызвало бы священный гнев отца и немилосердные удары ремнем.

Сай шел к Лонгстритам, чтобы попросить у них какой-нибудь работы. Конечно, отец в тюрьме, и это до некоторой степени утешало. Но к ощущению жары примешивалось чувство вины, и он потел еще больше.

Сай вытер ладонью потный лоб и напомнил себе, что отец сейчас не может его увидеть. Он в тюрьме и, скорее всего, останется там еще некоторое время. Как старший брат Джей, который сначала воровал пачки сигарет и шоколадки «Марс», а потом переключился на крупные автомобильные кражи. В ту самую минуту, когда за братом захлопнулись тюремные ворота, отец объявил, что у него нет больше сына по имени Джозеф. А теперь, когда сам отец оказался в таком же положении, Сай недоумевал: не означает ли это, что у него теперь нет отца?

Он испытал неожиданное облегчение и тут же устыдился этого чувства.

Нет, об отце он думать не собирается. Он будет думать, как бы получить работу. Сай знал, что мать запретила бы ему даже ступить на землю усадьбы «Сладкие Воды». Лицо у нее побледнело бы и обмякло, как в тех случаях, когда отец решал, что она нуждается в наказании.

«За какие же такие грехи? – спрашивал себя Сай, сжимая и разжимая кулаки. – Какие прегрешения она должна была искупать собственной кровью?»

А когда подбитый глаз, распухшая губа или сломанное ребро спасали ее от козней Сатаны, она всем соседям говорила, что просто ушиблась. И если приезжал шериф, то со своей ужасной, вымученной, фальшивой улыбкой она заверяла снова и снова, что просто споткнулась на ступеньках крыльца и упала. Она никогда не выдавала отца…

К тому времени, как Сай дошел до раздавленного почтового ящика у поворота к Макнейрам, его уже мучила сильная жажда. Услышав звучный голос отца Джима, распевавшего о том, что все на свете проходит, он вдруг затосковал и остановился как вкопанный. Сай знал, что, хотя отец не раз давал Джиму как следует по заднице, он никогда не набрасывался на него как бешеный со своими огромными кулаками и никогда не запирал Джима в его комнате на два дня, только на хлебе и на воде. И если Джим не врет, то его отец ни разу, ни единого разочка не ударил его маму.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

И он, Сай, сам видел, как порой Тоби нежно и даже с гордостью клал руку на плечо сыну. А иногда они вместе ходили на рыбалку, и, хотя при этом совершенно не касались друг друга, все равно было видно, что это идут отец и сын.

Сай с трудом преодолел соблазн пойти и посмотреть, как Джим и его отец красят дом Мисс Эдит. Он знал, что Тоби обернется и заулыбается, а зубы у него белые, как молоко, по сравнению с темной кожей. И на этой коже есть шрам от раны, нанесенной отцом Сая двадцать лет назад…

«Посмотри-ка, Джим, кто пришел, – скажет Тоби. – Наверное, этому парнишке тоже приспичило что-нибудь покрасить. А на ленч у нас есть вкусные сандвичи и большая бутылка колы».

Ах, как Саю хотелось свернуть на подъездную аллею к дому Мисс Эдит! Но внезапно он услышал голос отца:

«Никто из моих сыновей не будет якшаться с черномазыми. Если бы господь бог хотел, чтобы мы были с ними заодно, он бы сотворил их белыми».

Впрочем, Сай не поэтому отвернулся и не поддался искушению. Он знал, что если сейчас повернет к дому Мисс Эдит, то ему уже не хватит решимости пройти последнюю милю до «Сладких Вод».

Выцветшая ковбойка прилипла от пота к спине, когда он наконец прошел через железные ворота усадьбы. Сай проделал почти восемь миль по нестерпимой жаре и очень жалел, что не нашел времени позавтракать. Между прочим, он вчера и не поужинал, так что последние воспоминания о пище были связаны с лимонным пирогом, который они с Джимом по-братски разделили пополам.

Даже сейчас, при одной мысли о пироге, желудок сжала судорога, а к горлу подступила тошнота. Сай с тоской взглянул на свежую зеленую траву под магнолиями. Ему так хотелось хоть минутку полежать лицом вниз на этой травке!

До этого Сай видел «Сладкие Воды» всего пару раз. Иногда ему даже казалось, что высокий особняк с колоннами и закругленными окнами ему приснился. Одна мысль, что в этом величественном доме люди живут, едят и спят, была потрясением для подростка, всю жизнь проведшего в жалкой халупе с грязным двором.

Сильно запахло пионами – это он обогнул клумбу, на которой отец недавно чуть не вытряс из Такера все потроха.

Сай надеялся, что дверь откроет мисс Делла. Рыжая мисс Делла со своими яркими украшениями ему нравилась. Однажды она дала ему целые четверть доллара за то, что он донес ей сумки от магазина до машины, а ведь вполне могла сама их донести и тем самым сэкономить четвертак.

Если она откроет дверь, то, может быть, велит ему войти через черный ход в кухню и даст стакан лимонада, а в придачу и печенье. И тогда он поблагодарит ее – очень вежливо поблагодарит – и спросит, где ему найти управляющего Люциуса Ганна, потому что он пришел узнать насчет работы.

Как в тумане, Сай поднялся на крыльцо и остановился перед большой резной дверью с блестящим медным молотком. Он облизнул пересохшие губы и протянул руку, но дверь распахнулась прежде, чем он прикоснулся к молотку. Перед ним стояла не мисс Делла, а маленькая пожилая леди с оранжевой помадой на губах и чем-то вроде орлиного пера в прическе. Сай не знал, что сверкающие камешки вокруг ее сморщенной шеи – настоящие бриллианты, зато заметил, что ноги у леди босые, а в руках у нее бубен.

– Мой прапрадедушка с материнской стороны был наполовину индеец из племени чикасо, – поведала Лулу ошеломленному Саю. – И, возможно, в давние времена мои предки снимали скальпы с твоих!

– Да, мэм… – пробормотал Сай, не придумав ничего лучшего. Оранжевые губы старухи искривились в плотоядной усмешке.

– А у тебя, мальчик, просто великолепная шевелюра. Она неожиданно издала пронзительный воинственный клич, отчего Сай, споткнувшись, отступил назад.

– Кузина Лулу, вы же до смерти напугали парнишку. – Такер не спеша, снисходительно улыбаясь, шел к ним через холл. – Не обращай внимания, она просто дурачится.

Через минуту он узнал мальчика, и улыбка его заметно потускнела.