Золотой ключ. Том 2 - Роберсон Дженнифер - Страница 28

— Невинное дитя! — вздохнула Лиссия. — У большинства женщин здесь, при дворе, есть любовники. И если женой до'Альва станет женщина, чей любовник — сам будущий Великий герцог, это лишь укрепит позиции графа.

— Это же подло!

— Это жизнь, — снова пожала хрупкими плечами Лиссия. — Что бы ты ни решила, советую окружить себя преданными и полезными людьми, и начни искать их немедленно. Ты должна стать сильной. Мне пришлось это сделать в свое время, когда Ормальдо заболел, иначе его кузены отняли бы титул у моего сына и разрушили все, чего мы достигли, возрождая к жизни Кастейю.

— Стать сильной? Но как?

— Разве ты не видишь, что кое в чем уже достигла этого? Люди преклоняются перед тобой. Нельзя недооценивать… Каррида, тебе нехорошо?

Мечелла уронила поднос с завтраком и едва успела добежать до раковины.

Когда она вернулась, комната была уже прибрана и Лиссия ушла. Горничная дожидалась ее, чтобы помочь переодеться в чистое платье. Мечелла проклинала свою беспомощность и завидовала решимости Верховного иллюстратора, который работал, несмотря на свои недуги. Но все его страдания сводились к физической боли, а это ни в какое сравнение не идет с тяготами беременности.

Ей стало стыдно за себя, за свое пренебрежительное отношение к страданиям другого человека. И, вспомнив слова Лиссии о том, как эта Грихальва заполучила Арриго, она поняла, что ей понадобится превзойти мужество Меквеля, иначе она потеряет мужа. Это она должна убеждать Арриго, что он очень важная фигура в Тайра-Вирте, она должна говорить ему, какой он замечательный любовник, надо, чтобы она была необходима ему как воздух.

Но все несчастье в том, что это она не может без него жить.

Ее горничная стояла рядом и заметно нервничала.

— В чем дело, Отонна?

— Ваша светлость прикажет передать в Палассо Грихальва, что сегодняшний урок отменяется?

Кабрал. Она совсем забыла про Кабрала. “У моей матери, конечно же, есть Лиссина…” Кабрал может стать первым. Но ей надо взять себя в руки.

— Нет, мне уже гораздо лучше, я оденусь. — Она остановилась и взглянула на горничную другими глазами. — У тебя есть братья или сестры, Отонна? Я хочу сказать, служат ли они в Палассо, как ты?

Отонна ответила на этот вопрос без малейшего замешательства, более того, судя по блеску ее глаз, она уже давно ждала его.

— У меня есть три родных сестры, ваша светлость. Примаварра — старшая горничная Великой герцогини. Иберрия убирает личные апартаменты Великого герцога. Варра исполняет те же обязанности в кабинетах четырех советников, здесь, в Палассо.

Весна, Зима, Лето, а у нее вот — Осень. Все времена года и доступ во все важнейшие помещения. Когда-нибудь это ей даже покажется забавным.

— Ты слушала под дверью?

— Слушала, ваша светлость, и не скажу, чтобы стыдилась этого. — Служанка поджала полные губы и решительно вздернула пухлый подбородок. У нее было простое крестьянское лицо, широкое и умное. — Можете меня уволить, но я весь год ждала этого разговора. Примаварра, мы с ней близнецы, сказала мне, когда мы узнали, что та женщина вернулась: “Передай ее светлости — когда она позовет нас, мы будем готовы”. Я всем своим сестрам рассказала, какая вы добрая и славная, такая невинная — ничего не знаете о мерзких уловках Грихальва.

Мечелла была поражена, во-первых, потоком слов — никогда она не слышала, чтобы Отонна говорила так много, — и, во-вторых, их смыслом.

— Вы не доверяете Грихальва?

— Ни вот столечко.

Отонна сложила руки на груди, еле умещающейся в голубой лиф цвета Веррада — Нехорошо это, нарочно отдавать мальчика женщине, которая гораздо старше его, а они всегда так поступают, чтобы им, иллюстраторам, побольше власти иметь. Вот был бы жив Алессо Благословенный, который отдал жизнь, освобождая нас от тза'абских язычников, уж он бы положил этому конец, будьте уверены! А все Сарио, гад ползучий, это он заставил до'Веррада поколение за поколением участвовать в такой непристойности, и Сааведру для этого использовал!

— То есть как использовал?

— А вот так! Нарочно отдал ее герцогу Алехандро, чтобы переманить его на сторону Грихальва против Серрано, — тогда ведь Сарио смог стать Верховным иллюстратором! А потом, когда она исчезла, он написал ее портрет, чтобы бедный Алехандро всегда видел перед собой ее лицо — лицо Грихальва. А когда вырос сын Алехандро, ему подсунули Грихальва в любовницы, чтобы подкрепить сделку, по которой они становились Верховными иллюстраторами один за другим, а Серрано вы теперь днем с огнем не сыщете!

— Понятно, — слабым голосом промолвила Мечелла.

— Санктос и санктас все правильно о них говорят, — продолжала Отонна. — Но даже они не смеют выступать против Грихальва, и это нехорошо, ваша светлость, когда молчат даже те, кто говорит с Пресвятой Матерью и Сыном. А что касается этой Грихальва, то муж Варры, а он главный конюх дона Арриго, много раз ездил в Чассериайо и должен все знать о ней.

Мечелла кивнула, пораженная новым для нее взглядом на семью Грихальва.

— Ты никогда мне ничего подобного не говорила.

— Эйха, ваша светлость должны были сами чему-то научиться, так сказала мне Примаварра, и была, как всегда, права. Она самая шустрая из нас: родиться успела раньше меня, первой попала в Па-лассо и добилась расположения самой Великой герцогини.

Мечелла заставила себя подняться с постели, вспоминая скованные болью движения Меквеля и завидуя его выдержке.

— А как насчет Кабрала Грихальва?

— Чтобы он был ушами вашей светлости в их Палассо? Мечелла была просто потрясена тем, как быстро служанка угадывает ее мысли.

— Да, я об этом думала.

В каком ужасе была бы тетка Пермилла, узнай она, что племянница советуется со слугами. И как далеко она осталась со своим, таким неуместным сейчас, мнением.

— Эйха, есть Грихальва и Грихальва, разве не так? Вспомнить хотя бы сестер Лариссу и Маргатту, любимых подруг нашей незабвенной герцогини Хесминии. Баронесса Лиссина до'Дрегец, бывшая Лиссииа Грихальва, тоже добрая госпожа, про нее ничего дурного не скажешь, только хорошее. Да и Меквель тоже неплохой человек, хоть он и из тех, странных.

— Странных?

— Я же говорю, есть Грихальва и Грихальва. Муж Иберрии, он у них поваром служит, я у него спросила, и он ответил, что Кабрал из нормальных. Не из тех иллюстраторов с косыми взглядами, которые и ребенка-то зачать не могут, а все рисуют какие-то магические знаки на картинах. И их женщины все рожают и рожают чуть ли не каждый год, надеются родить такого вот сына, прямо как лошадей люди разводят.

Мечелла уже больше года была женой Арриго, но она и не задумывалась, как екклезия или простые люди могут относиться к Грихальва. Иллюстраторы стали частью жизни Тайра-Вирте. Конечно же, стерильные иллюстраторы просто такими родились, тут нет их вины, а Меквель был одним из самых дорогих ей людей. Что до остальных художников, они работали для Тайра-Вирте, не для себя. Но она согласна была с тем, как Отонна оценивала женщин Грихальва, хотя участь знатной женщины была примерно такой же, когда речь заходила о детях. Прямой обязанностью самой Мечеллы тоже было родить сына. Это ставило ее на одну доску с Грихальва и их “племенным животноводством”. И эта мысль ей очень не понравилась. Она ведь должна стать чем-то большим, разве не так?

— Но Кабрал на вашей стороне, — продолжала Отонна. — Вот увидите, ради вас он выступит против собственной семьи, если до этого дойдет. Откуда я это знаю? — Она улыбнулась. — Я знаю это с тех пор, как он написал копию “Венчания” вашей светлости, — и он влюблен в вас с тех самых пор. Мечелла тяжело опустилась на кровать.

— Кабрал?!

— Эн верро, и кто угодно другой, не такой наивный, как ваша светлость, заметил бы это несколько месяцев назад. Но никогда не показывайте виду, что знаете. Эйха, колокола прозвонили, мне пора торопить ребят с водой для купания. Какое платье ваша светлость наденет сегодня, розовое или лиловое?