Никогда не люби незнакомца - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 13

Глава 13

Прошла неделя. Меня никто не искал, и я постепенно успокоился. Я опять мог безбоязненно выйти на улицу. В газетах писали, что состояние Феннелли улучшается я что через три недели его выпишут из больницы. Бильярдную закрыли, и я потерял работу, но не унывал. Деньги Джимми положил на другой счет. Пока у меня есть деньги, беспокоиться не о чем. Несколько раз мы встречались с Джули, но ни разу не обсуждали то, что произошло в субботу вечером.

Однажды утром брат Бернард заглянул в спальню.

— Фрэнсис, загляни ко мне после завтрака.

— Хорошо, сэр.

В его кабинете собрались старшая сестра, отец Куинн и незнакомый мужчина, похожий на копа.

Я, постарался скрыть испуг.

— Вызывали, сэр? — обратился я к брату Бернарду.

— Да, Фрэнсис. Это инспектор Бучалтер из комиссии по делам благотворительности. — Инспектору Бучалтеру он сказал: — Это тот мальчик, о котором мы говорили.

Я ждал. С минуту в комнате царила тишина, потом старшая сестра сказала:

— Фрэнсис, ты хороший мальчик. Я наблюдаю за тобой с самого детства. Сейчас я хочу тебе кое-что сказать. Я говорю это, только потому что должна. Фрэнсис, ты никогда не задумывался, что хорошие люди встречаются не только среди католиков?

— Нет, мэм, — осторожно ответил я.

— Видите? — воскликнул отец Куинн и заулыбался. — Я же вам говорил!

— Если бы кто-нибудь сказал тебе, что ты принадлежишь к другой вере, что бы ты сделал? — медленно спросила старшая сестра.

С моих губ слетел едва слышный вздох облегчения. Значит нападение ни при чем.

— Я бы не поверил, мэм.

Все гордо заулыбались и радостно заговорили:

— Хороший мальчик! Примерный католик!

— Фрэнсис, ты совсем не помнишь своих родителей? — спросила она более естественным голосом.

Вопрос показался мне глупым. Старшая сестра прекрасно знала, что я попал в приют в грудном возрасте.

— Нет, мэм, — вежливо ответил я.

— Мистер Бучалтер пытается разыскивать родителей и родственников наших детей, — продолжила она. — Время от времени он просматривает все дела, надеясь найти что-нибудь новое. Выслушай его.

— Видишь ли, Фрэнсис, — смущенно начал мистер Бучалтер, — все произошло совсем недавно. Когда ты закончил школу Святой Терезы, мне вновь прислали твои документы. — Инспектор говорил почти извиняющимся тоном. — Прежде чем наши дети идут в среднюю школу, мы на всякий случай еще раз просматриваем их дела. Короче, мы установили, что у тебя есть родственники — дядя, брат твоей матери, которая умерла при родах. Недавно он написал нам о своей сестре, которая приехала в Нью-Йорк, как раз, когда ты родился. Он в точности описал кольцо твоей матери. Мы хранили его и хотели подарить тебе, когда ты подрастешь. Кольцо дешевое, но очень необычное. Сейчас дядя хочет, чтобы ты жил с ним. Закон на его стороне. Мы решили, что он вполне достойный и ответственный человек. У него двое детей. Он даст тебе кров и будет о тебе заботиться.

— Но, Фрэнсис, он не такой, как мы, — быстро добавил отец Куинн. — Он ие верит в нашего Бога.

— Не верит в нашего Бога? — удивленно переспросил я и вопросительно посмотрел на священника.

— Да, Фрэнсис, — печально подтвердил он. — Он не католик.

Я ничего не мог понять.

— По всей вероятности, — сообщил брат Бернард, — ты переедешь к нему, как только уладятся некоторые формальности. Но не забывай, чему тебя здесь учили, Фрэнсис. Не забывай, что святая церковь приютила и воспитала тебя. И всегда оставайся добрым католиком, что бы ни говорили люди.

— Хорошо, брат Бернард, — кивнул я, ничего не понимая.

— Твой дядя ждет тебя в коридоре. Хочешь увидеть его? — мягко поинтересовалась старшая сестра.

— Да, мэм, — машинально ответил я. В голове лихорадочно метались мысли. У меня есть семья. Я не сирота. У меня есть семья, родственники.

— Входите, мистер Кайн, — пригласил инспектор, выглядывая в коридор.

В комнату вошел высокий, почти шести футов роста, слегка лысый широкоплечей мужчина с красным лицом.

Его мягкие карие глаза были затуманены. Глядя на него, я вспомнил чьи-то слова, будто некатолики после смерти отправляются в ад, но почему-то мне было наплевать. Я готов отправиться в ад, если кто-нибудь будет смотреть на меня с такой любовью, нежностью и желанием понравиться.

Он улыбнулся, и в комнате сразу стало светлее. Потом по-дружески протянул руку, и между нами словно пробежал электрический ток.

— Значит, ты Фрэнки! — громко произнес мой дядя слегка дрожащим голосом.

— Да, сэр. — Мой голос тоже дрожал, и в моих глазах тоже блестели слезы. В сердце вспыхнула любовь. Теперь я не сомневался, что, несмотря ни на что, этот человек мой родственник, что в наших венах течет одна кровь.

И только через несколько минут до меня дошло, что его фамилия произносится «Кайн», а не «Кейн».

Спустя несколько дней я узнал, что он еврей.

Глава 14

Говорят, что новости какими-то таинственными путями путешествуют по свету. Не прошло после этого разговора я нескольких часов, как все в приюте знали, что у меня нашелся родственник. Меня засыпали вопросами, на которые я отвечал, как мог. Что я мог ответить? Я и сам почти ничего не знал. В тот день я с трудом дождался вечера, чтобы пойти и рассказать все Джули.

Сначала, правда, я выяснил по телефону, есть ли кто дома, и только потом пошел.

Джули впустила меня на кухню. Я не обратил внимания на ее усталый вид и начал взволнованно рассказывать. Она села на стул, а я — на кровать.

— Очень рада за тебя. Ты заслуживаешь лучшей жизни, — сказала Джули каким-то вялым и безжизненным голосом.

— Что-то голос у тебя не очень радостный.

Джули подошла к окну и отвернулась. После минутной паузы она сообщила сухим тоном, какой я слышал у нее в первый раз:

— Я уезжаю домой. Фрэнки.

— Почему? — Она не успела ответить, как я продолжил: — Не уезжай! Что бы ни случилось, я буду к тебе приходить.

— Чтобы бесплатно трахнуться?

— Нет. Ты мне нравишься! Ты ведь знаешь, ты столько раз заставляла меня говорить это.

— Я нравлюсь тебе не больше любой другой девчонки, которая тебе даст, — холодно проговорила Джули. — Мы больше никогда не увидимся.

Я с минуту молча смотрел на ее спину, потом спросил:

— Все равно я хочу знать причину, Джули!

Девушка повернулась ко мне лицом.

— Ну что ж, если хочешь, пожалуйста! От тебя нет никакого толка. Ты не можешь мне ничего дать. Ты бы даже не смог на мне жениться, если бы я забеременела! Мне остается только учить тебя. Летняя четверть закончена! Будь хорошим мальчиком. Повеселился, а теперь уходи!

Я подошел к Джули и взял ее за руку, но она грубо вырвалась.

— Но, Джули...

— Убирайся, Фрэнки!

К горлу подкатил ком, и я направился к двери.

— Прощай, Джули!

Она не ответила. Я вышел на кухню и закурил. В ее комнате заскрипела кровать, и послышался плач.

На улице еще светило солнце, но мне было не до веселья. Я даже замерз. Пошел в парк и бросился на траву. Смотрел на небо ничего невидящими глазами, а в ушах звенело: Джули! Джули! Джули!

Я написал Джерри Коуэну письмо, и он ответил, что очень рад за меня. Через неделю наступил день моего отъезда. После обеда за мной должен приехать дядя. Все вещи я собрал в две картонные коробки, которые снес в кабинет брата Бернарда.

Наверх возвращаться не хотелось. Из спортивного зала доносились крики, и я решил посмотреть, что там происходит. Но в этот миг зазвонил звонок, на обед, и я пошел в столовую. Сел за стол и склонил голову, пока брат Бернард читал молитву. У меня возникло странное ощущение, что я впервые попал сюда. Вокруг находились незнакомые безразличные лица. От белого мрамора стола веяло холодом.

Я дотронулся до него пальцами и нащупал место, где когда-то нацарапал ключом свое имя. Буквы были шершавыми, и я удивился, как мне вообще это удалось. Я поставил автограф много лет назад и сейчас даже забыл, когда именно. Есть не хотелось. Интересно, как меня встретят тетя и кузины? Тут же мелькнула мысль — а может, остаться?