Судьба моряка - Мина Ханна - Страница 39

— Послушайте, отец не может пропасть без следа, ведь он не песчинка в море. Почему вы ищете его? Он в горах… Если бы он ушел в море, вы бы знали об этом. Дядя Ахмед, скажи мне правду!

Ахмед аль-Мустакфи воскликнул:

— Боже упаси! Я и не думаю обманывать тебя, Саид… Кто посмеет лгать сыну Салеха Хаззума?! — Жадно затянувшись, он продолжал: — Твой отец этой ночью был с нами. Он помогал нам…

— А что вы делали?

Ахмед указал на севший на мель пароход:

— Работали на этом корабле, доставали бидоны с керосином… Кстати, именно Салеху принадлежит эта мысль.

— Мой отец это предложил? — воскликнул я, все еще не веря тому, что он говорил.

— Что же тут удивительного? Он наш старший брат, наш учитель…

— Но он же в горах, все об этом знают.

— Там ему и пришла в голову эта идея с пароходом. Мы поддерживали постоянную связь с ним, рассказывали ему о том, как живет наш квартал, что в нем творят французы. Твой отец не мог спокойно смотреть на то, как страдают его братья, как умирают от голода маленькие дети. Однажды ночью он сказал нам: «Пойдемте со мной, я кое-что придумал… Нельзя сидеть сложа руки. Или голод одолеет нас — или мы его. В этом обществе нельзя выжить, если не умеешь огрызаться, иначе тебя прибьют, как шелудивую собаку». Мы спросили его, что же нам делать, и тогда он предложил вытащить бидоны с горючим из трюма заброшенного парохода. Мы были в восторге от этой идеи, которая нам никогда не приходила в голову. Мы поняли, что, если удастся ее осуществить, жители квартала будут спасены, голод отступит. Корабль не охранялся. Никто не заявлял на него своих прав, значит, он принадлежал морю. А море всегда готово поделиться своей добычей с моряком. Мы решили пойти к кораблю той же ночью. Разбившись на небольшие группы, мы спустились к городу с южной стороны побережья, где оно не патрулировалось. Луна, словно наша сообщница, освещала нам путь. Твой отец вызвался первым спуститься под водой к трюму парохода и вытащить бидоны…

— А что было дальше? — с нетерпением воскликнул я.

— Не знаем… В том-то все и дело…

Похолодев от ужаса при мысли, что он мог утонуть, я закричал:

— С ним случилась беда?!

— Не знаем… Он нырнул и больше не появлялся. Мы долго ждали его, много раз ныряли за ним. С тех пор прошло несколько часов, а мы так и не нашли его. И вот решили позвать тебя…

Я чувствовал, что теряю сознание от парализовавшего меня страха. Не оставалось никакой надежды на то, что отец жив. Не мог же он пробыть столько времени под водой! Заливаясь слезами, я бросился бежать вдоль берега к пароходу. Я буду нырять до последнего глотка воздуха, пока не найду отца.

Уже рассвело, дяде Ахмеду и другим морякам нужно было уходить. На прощанье он обнял меня:

— Послушай, Саид… Мы не можем дольше оставаться здесь. Мы пришлем тебе на подмогу двух парней, а ночью сами вернемся. Попробуйте понырять днем, вдруг нападете на его след. А ночью, если вам не повезет, мы продолжим поиск… Я не хочу даже думать, что твой отец погиб. Это было бы слишком большой утратой для нас, для всего квартала. Салех рискнул своей жизнью, чтобы спасти нас. Ни один житель квартала, ни один моряк никогда не забудут этого. Твой отец — человек редкого благородства души. Если злой рок оказался сильнее нас, душа твоего отца сейчас на небесах. Мужайся, Саид, помни, что ты сын моряка. Мы все надеемся на тебя, верим в твои силы. Но действуй осторожно, напрасно не рискуй, чтобы нас, не дай бог, не постигло еще одно несчастье. А теперь до свидания…

Дядя Ахмед крепко обнял меня, и я почувствовал, что его щеки влажны от слез. Простившись с остальными, я пошел к воде, с трудом передвигая ноги. Это была последняя наша встреча. Через неделю дядю Ахмеда убили, двоих моряков, что были с ним, повесили. Глубокая скорбь охватила всех жителей нашего квартала.

«О море, наше море, друг наш! Почему ты так вероломно поступило с нами? Разве Салех Хаззум не был твоим братом? Неужели можно убить собственного брата? Как ты могло после стольких лет дружбы нарушить свой обет? Ты дало ему отсрочку, позволив вернуться на родину. Ты его наказало за гордыню, ибо не пристало человеку кичиться своей силой перед морем. Ты хочешь царствовать безраздельно, но отец и не думал покушаться на твое царствование. Он был твоим верным подданным, храбрым воином у тебя на службе. Разве король убивает своих верных воинов? Ваше величество море, для чего вы это сделали? Зачем тебе эта жертва? Но кто я, чтобы судить тебя? Благословенно ты, какими бы ни были твои деяния, благословенна вода твоя, твои обитатели, благословенно твое спокойствие и твой гнев, благословенно ты в том, что ты даешь и берешь. Будь щедрым, о наше море, верни мне отца… отдай мне хотя бы его труп, сделай так, чтобы я нашел его».

Понимало ли море, что творилось в моей душе? Волны лениво и равнодушно бились о берег, сплетая на песке тончайшие пенные кружева, пел свои монотонные песни прибой, подбадриваемый легким утренним ветерком. Солнце, поднимаясь с востока, зажгло багряным светом облака. Море, прозрачное и бескрайнее, катило свои волны к берегу, на нем белые полоски, сливающиеся с синевой неба. Над затонувшим пароходом кружили белые чайки. Уставшие птицы садились на верхушки отражающихся в воде мачт. Волны омывали борт корабля, в чреве которого покоился мой отец. Его желание сбылось: он жил и почил в море.

Со мной остались два моряка. Возле парохода мы увидели несколько человек. А бидонов и след простыл. Представителям власти, если они явятся, мы скажем, что отец рыбачил на этом корабле. Это оправдает в их глазах наши поиски. Я его сын, а сын имеет право искать своего отца. Я не совершил никакого преступления. Произошел несчастный случай. Утонул человек. На то воля аллаха. Если потребуется, я дам свидетельские показания. Буду настаивать на них. Скажу, что квартал и моряки не имеют никакого отношения к отцу. Я не стану просить помощи, буду искать один. И я обязательно найду его. Когда отец учил меня нырять, мог ли он предположить, какой трагедией обернется для меня эта наука? Не лучше ли оставить его там покоящимся в объятиях моря? Нет, я должен проститься с его телом на его родной земле.

Я снял верхнюю одежду и приготовился нырнуть, но один из моряков остановил меня:

— Сними и нижнее белье…

— Зачем?

— Оно будет мешать в воде.

— Почему?

— Зацепишься, не дай бог, за какие-нибудь гвозди или стойки…

«Он, пожалуй, прав, — подумал я. — Отец, наверное, не предусмотрел этого. На судне масса всяких выступов, металлических предметов — гвоздей, штырей, стержней, за которые может зацепиться одежда. Возможно, это и случилось с отцом… Он забыл снять белье. Никто не подсказал ему, и он погиб из-за такой ерунды». И все же я не решался раздеться догола. Как я смогу в таком виде выйти на берег, когда там соберется все население квартала? И перед морем тоже я стыдился своей наготы. Но моряки настойчиво уговаривали меня:

— Сними кальсоны, Саид. Тут одни мужчины.

Я решительно сказал:

— Сниму на палубе. У меня еще есть время… Я не повторю ошибки отца.

Один из моряков сказал:

— Не думаю, что твой отец мог допустить такую оплошность, ведь он был опытным моряком.

Я подумал: «Как знать… Он бы не стал обнажать свое тело перед посторонними, ведь он был так застенчив». А вслух я сказал:

— Надеюсь, он был осторожен. И все же, возможно, именно этот пустяк и стал причиной гибели отца.

Оба моряка вызвались идти со мной, но я попросил их остаться на берегу.

— Я должен сделать это сам, — сказал я им. — Я не хочу лишних жертв. Только у меня есть право рисковать жизнью, и только у меня есть шанс найти его.

Они не стали спорить со мной и лишь сказали мне в напутствие:

— Будь осторожен, Саид. Мы не хотим потерять еще и тебя. Пожалей мать и свою молодость. Ты уже знаешь, на что способно море. Тому, кто стал его добычей, не вырваться из его пасти. У всего есть свой предел, и силы человека не беспредельны, особенно когда ему приходится столько нырять. Рассчитай время на спуск и на возвращение. Чтобы воздуха тебе хватило. Да учти: это пароход, а не дно моря. На морском дне нет ни кают, ни переходов, нет ни коридоров, ни изгибов. Здесь гораздо опаснее и сложнее. К тому же ты еще неопытен. Ты был когда-нибудь на пароходе?