Matador поневоле - Ривера Луис - Страница 25

Голос, как он определил, принадлежал старой женщине. Очень старой.

— Что молчишь? Или глухой?

— Нет, не глухой, — ответил Рафи. — Очнулся. Где я?

— Где-где, сам не видишь, что ли?

— Нет, не вижу. Я не глухой, я слепой.

— Ох, ты, — выдохнула старуха. — То-то я думаю, глядишь как-то странно. Как сквозь меня. Вон оно как, значит…

— Так где я?

— Известно где. На море. Это рыбацкая деревня. Рыбаки здесь живут.

— Как я здесь оказался?

—Тебя приволок мой муженек… Хорошенький улов, нечего сказать, — ворчливо заметила она.

Рафи невольно усмехнулся. Ему вспомнилась старая Кармен.

— Ну, — сказала старуха, — есть поди хочешь?

—Хочу, — признался Рафи.

— Ладно… Проходи в хижину. Сейчас дам тебе чего-нибудь. На особенно сытное угощение не рассчитывай. Рыба вся ушла куда-то… Сами едва концы с концами сводим.

Рафи не заставил себя упрашивать дважды. Он был готов съесть быка.

Вместо этого ему досталась какая-то крошечная рыбешка, состоящая, кажется, из одних костей, и что-то вроде вареных водорослей. Рафи проглотил это одним махом. Он не собирался привередничать. Старуха заметила это и не преминула отметить:

—Ого! Слепой-то слепой, а аппетит, как у волка.

Рафи не понял, как можно сравнивать того и другого, но благоразумно промолчал.

— А где ваш муж? — спросил он вместо этого.

— В море. Где ему быть? Может, хоть сегодня повезет. Сам-то ты откуда? И вообще, кто такой?

— Я… — начал было Рафи, но осекся.

Сказать, что он матадор? Нет, этого он говорить не хотел. Прислушавшись к себе, он вдруг понял, что не хочет больше убивать быков. Что-то закончилось в его жизни, когда он стоял над телом молодого Мигеля, Какая-то часть его умерла тогда. И еще, когда он бродил по дорогам… Матадор по имени Рафи ушел. Кажется, навсегда. Остался просто слепой юноша Рафи. Без прошлого, без будущего. С одним странным настоящим.

Поэтому Рафи просто ответил;

— Я слепой. Слепой бродяга.

— А каким ветром сюда занесло? В такую-то глушь?

— Не знаю. Шел, шел да и дошел. Вообще-то, я одного человека ищу.

— Что за человек?

— Не знаю… Может, колдун, может, просто знахарь… Мне сказали, что он может вернуть мне зрение. Вот я и пустился на поиски.

— Давно ищешь?

— Давно, — вздохнул Рафи. — Очень давно.

— Ну-ну, — пробормотала старуха. — Как хоть звать-то?

— Кого, этого человека?

— Да нет, дурья башка, тебя как звать?

— Рафи.

— Просто Рафи?

—Да.

— Ну, а меня зови Мария.

При этом имени Рафи вздрогнул.

— Чего это тебя перекосило всего? — недовольно спросила старуха.

— Да нет, ничего… Когда-то давно я знал одну девушку. Ее тоже звали Мария.

— А-а-а… — протянула старуха и, хихикнув, добавила; — Ну, я даже давным-давно была старухой. Так что это не я, можешь не дергаться так.

Рафи против воли улыбнулся. Эта шутка странным образом заставила его проникнуться симпатией к этой старой женщине.

— А старика моего зовут Хуан.

— Когда он вернется?

— На закате.

— Скоро закат?

— Ой, забыла, что не видишь… Скоро, скоро… Солнце уже над горизонтом. А зачем он так тебе нужен?

— Просто хочу поблагодарить. Он ведь меня спас.

— Любит он спасать. Лучше бы рыбу так ловил, как всяких бродяг.

— Что, много кого из моря вылавливал?

— Да какое там море! — старуха махнула рукой. Рафи почувствовал легкое движение воздуха перед лицом. — Все на берегу находил. Вон как тебя. Как будто медом у нас здесь намазано. Не успеем одного выходить да отправить восвояси, тут же другой объявляется.

Такая прямота немного задела Рафи, но он быстро понял, что старуха сказала это не со зла. Без всякой задней мысли. Простая добрая женщина, которая говорит то, что думает, не предполагая, что ее слова могут кого-то обидеть. С тем же успехом она могла жаловаться на плохую погоду. Просто потому, что хочется о чем-нибудь поговорить.

Поговорить?

— А много домов в вашей деревне? — спросил Рафи.

— В самой-то деревне восемь дворов. Да только мы со стариком на самом отшибе живем. До самой деревни почти час на лодке идти.

— То есть вокруг никого нет?

— А что, тебе кто-то нужен?

— Да нет, — Рафи пожал плечами. — Просто интересно. А кого ваш муж на берегу находил?

— Да оборванцев полумертвых вроде тебя. Одного-то сынишка еще наш нашел…

— У вас есть сын?

— Был, — голос старухи дрогнул. — Был, море себе взяло. Хороший был мальчик. Не говорил только… Так вот он и нашел первого. Привел в дом. А тот ничегошеньки не помнил. Ни кто, ни откуда… Я, когда тебя увидела, подумала, что у тебя тоже память отшибло.

— И что с ним стало? Он вспомнил что-нибудь?

— А кто ж его знает! Ушел в море, и все. Что с ним сталось, не знаю… Да и никто, наверное, не знает, кроме него самого.

— Сам в море ушел? Он что, был моряком?

— Да нет, куда там… На веслах-то сидеть поначалу не мог. Старик всему научил да отправил.

— Зачем?

— Душу искать, — буднично ответила старуха.

— Как это?

— Ох, и любопытный ты! 0б этом со старика спрашивай. Ежели он отвечать захочет. Мое дело — рыбу чистить да стряпать. В эти дела я не лезу. Не женского ума это дело.

— А второй?

— Что второй?

— Ну, ты сказала, что еще кто-то к вам сюда попал.

— Слушай, а тебе-то зачем?

— Просто интересно, — ответил Рафи,

— Интересно девкам под юбки заглядывать, — вдруг резко сказала старуха.

Рафи опешил.

— Что рот открыл? И так много чего тебе рассказала. Как бы от старика не попало. Если хочешь что узнать, с ним говори. Только учти, он у меня малость не в себе. Может и разозлиться, если будешь много вопросов задавать. Любопытных он страсть как не любит. И то правда, чего вас любить? Все ходите, выспрашиваете… Помогай вам всем…

Старуха с кряхтением поднялась и принялась греметь мисками, убирая со стола. Наводя порядок, она не переставала ворчать.

— Всем помогай. Нам бы кто помог… Живем только тем, что море дарит. А дарит оно что-то не очень… Бывает, по несколько дней на одном хлебе сидим. И вы тут… Лишние рты. И чего только старый дурак с вами возится? Ума не приложу. Ладно бы отблагодарили чем. Так ведь не дождешься… Дела свои поправят—и фьють! Только их и видали. Особливо хромой был хорош. Все ходил да, вроде тебя, выспрашивал, выспрашивал... Чего выспрашивал? Не знаю. Да только в один прекрасный день ушел, даже спасибо не сказал. Мол, спасибо тебе, Мария, за то, что кормила, поила да не гнала…

— Подожди, — вскинулся Рафи. — Ты говоришь, хромой?

— Тьфу ты! Вот ведь болтунья старая! Совсем из ума выжила. Не говорила я тебе ничего.

— Ты же сама только что сказала…

— А ну! — сурово крикнула старуха. — Ничего я тебе не говорила. А ты ничего не слышал. Ясно тебе?

Рафи промолчал. Он был слишком взбудоражен, чтобы расслышать последние слова женщины.

Хромой. Она ясно сказала — хромой.. Не Мигель ли это был? А главное, уж не к тому ли старику попал он, Рафи?

Конечно, конечно, хромых людей не так уж и мало. Это мог быть кто угодно… Но таинственность, которую напустила старуха… Почему она не хочет говорить о тех людях? Почему так боится своего мужа?

Все это было загадочно и странно. Рафи чувствовал, что не просто так оказался на этом пустынном берегу. Что-то его ждет здесь. Хорошее или плохое — неизвестно. Но что-то ждет. Это так же точно, как то, что он не убьет больше ни одного быка.

— Я пойду на берег, — сказал Рафи.

Ему захотелось побыть одному.

— Иди, иди… Дорогу-то найдешь?

Рафи усмехнулся.

— Найду.

Он вышел из хижины. Неторопливо добрел до самой кромки воды, нашел подходящий камень и сел на него. У самых ног шелестело море.

Рафи представил себе слепящее солнце, блики на ярко-синей воде, на которые, наверное, больно смотреть, холодные брызги на лице, когда лодка скулой встречает волну, свежий, упругий ветер и постепенно удаляющийся берег за кормой. Он представил себе это настолько четко, будто когда-то уже видел эту картину. Но он никогда не был на море. Лишь путешествуя с цирком, несколько раз выступал в приморских городках. Но никогда не выходил на берег. Всегда было не до этого. Нужно было готовиться к бою, потом отдыхать от боя…