Вторая книга сновидений (ЛП) - Гир Керстин - Страница 28

– Да, вы правы. Но эта дверь должна остаться закрытой любой ценой. Вы не должны пропустить даже ветерочка, вы понимаете меня, мистер Ву?

Он применил несколько приемов кунг-фу против невидимого врага так быстро, что мои глаза не успевали за ним следить.

– Меня называют также Молнией – Небесным Когтем Тигра.

– Великолепно, – впечатленно сказала я.

Все же я чудесно с этим справилась. (И когда я встречусь с настоящим мистером Ву в реальной жизни, непременно за это извинюсь.) Правда, я не была уверена, что в мое отсутствие мистер Ву будет работать так же хорошо. Чтобы проверить это, я отошла за ближайший угол, а затем превратилась в порыв ветра и снова попробовала пробраться к Миа. У меня получилось намного лучше, чем в первый раз. Я без проблем полетела по коридору прямо на мистера Ву.

– Остановись, ветреный злоумышленник! – Точный удар отбросил меня на несколько метров назад. – Тебе нельзя дальше!

Другой рукой он ударил в гонг. Низкий звук, торжественный и оглушительный, пронесся по коридору и стократно отразился от стен. Меня отнесло еще немного дальше. Да, это было достаточно громко, чтобы обратить в бегство даже опытную Аннабель. Мистер Ву, пардон, Небесный Коготь Тигра, был идеальным стражем. Не будь я порывом ветра, я бы удовлетворенно потерла руки. Дверь Миа впервые казалась мне надежно защищенной. Теперь я могу вернуться в свой собственный сон – и спать. И горе тому, кто в субботу разбудит меня раньше полудня!

Но мне не удалось уйти к себе так быстро, как хотелось. Гонг еще даже не полностью утих, как открылась дверь, и в коридор вышел Генри. Я неподвижно зависла в воздухе. Уголки его рта дернулись, когда он посмотрел на мою дверь, но Генри, не замедляя шаг, двинулся по проходу.

– Тот, кто верит снам, проспит жизнь, мальчик с растрепанными волосами, – сказал мистер Ву, когда Генри прошел мимо него.

Тот окинул стража и гонг озадаченным взглядом, но не остановился, а свернул в следующий поворот.

Я без раздумий последовала за ним – как лучший невидимый и самый быстрый ветер, который только видел мир. Ну или, точнее, не видел. Я могла бы даже сделать сальто – невидимое, неслышимое сальто. Генри был бы поражен, если бы я возникла прямо перед его глазами. А еще я попыталась растрепать его волосы и погладить по щеке – как непременно сделал бы настоящий немного озорной ветер.

Кстати, мне понадобилось всего пять минут, чтобы выяснить настоящее имя сенатора Тода. У Генри получилось так быстро, потому что он использовал генератор анаграмм, который нашел в интернете. Сенатор Тод Норд. Конденсатор Тото. Дракон Торенд. Это все анаграммы одного и того же имени. Я получила массу удовольствия от вариантов «Тед Денсон – трактор», «дон Тото – дурак» и – мой абсолютный фаворит – «Натрондозо там». Наконец я перешла к именам, о которых, собственно, и шла речь, и после нескольких попыток с Тадом, Недом, Роном и Доном в конце концов остался только один вариант, даже со званием: доктор Отто Андерсон.

Поисковик нашел двух Отто Андерсонов в Великобритании, и только один из них был доктором психиатрии. В клинике в Суррее. В той самой клинике, где держали Аннабель.

Какая жуткая идея – лечиться у сумасшедшего психиатра, когда ты сам сошел с ума. Но может быть, этот доктор Андерсон был не таким помешанным, как выглядел? Так или иначе, я не могла не восхищаться Аннабель: ей удалось убедить своего психиатра в возможности путешествовать по чужим снам. Как ей удалось сделать это так, что доктор не счел ее даже более сумасшедшей, чем она была на самом деле? Я серьезно думала рассказать обо всем Миа – из-за ее лунатизма. Но оставила эту затею, потому что сразу же представила реакцию сестры – она тут же начала бы искать скрытую камеру. Ни один человек в более-менее трезвом рассудке не поверит в подобное.

Но этот доктор Андерсон не только поверил Аннабель, он еще и воплотил ее идеи в жизнь и теперь свободно разгуливал по коридору. Оставался только вопрос – что ему было нужно от нас? И почему Аннабель больше не появлялась?

Артура мы не поставили в известность о нашем сенсационном открытии. Я хотела ему рассказать, но Генри предпочел подождать.

Кстати, о Генри – я отвлеклась, и он исчез из моих глаз. (Глаз? Прекрати об этом думать, Лив!) Но для ветра это не проблема. Я порывисто свернула за угол и увидела его снова. Он стоял перед элегантной, обитой искусно вышитой парчой дверью и оглядывался вокруг. Я зависла над ним и в восхищении загляделась на вышитых мягкими пастельными оттенками бабочек, птиц, виноград и цветы. Довольно безвкусно, но красиво.

Если бы мне пришлось угадывать, я бы сказала, что владелица этой двери – женщина.

Генри оглянулся и осторожно коснулся вышитой розовым шелком певчей птички. Дверь с мягким скрипом отворилась.

Ага.

Конечно, в этот момент я должна была засмеяться и возникнуть перед Генри, а он – тоже со смехом – объяснить, чья это дверь.

Но на самом деле вместо этого Генри переступил порог, а я последовала за ним – по-прежнему в виде ветра – в сон совершенно незнакомого человека.

Дверь за нами мягко захлопнулась.

Глава 17

В первый момент я подумала, что мы попали внутрь сине-золотого яйца Фаберже: стены были изогнутые, а над нами возвышался огромный сверкающий купол. Действительно блестящий и сверкающий со всех сторон. И что-то плескалось, шумело и парило. Присмотревшись, я поняла, что мы оказались в каком-то месте вроде спа – в роскошном, отделанном в восточном стиле водном комплексе. Полы были выложены темно-синей мозаичной плиткой с золотистыми крапинками, стены оштукатурены и выкрашены в яркие оттенки синего. Золотые орнаменты обрамляли и арки, ведущие из одной комнаты в другую. Вокруг виднелись бассейны для плавания и отдыха, сауны и водные горки, экзотические зеленые растения, большие золотые зеркала, горы сложенных полотенец и десятки широких мягких топчанов.

И люди. Множество людей. Некоторые облачились в купальники или халаты, некоторые просто завернулись в полотенца, но большинство были голыми. Как, например, вот этот красный как рак мужчина, который только что вышел из сауны. Не будь я ветром, я бы немедленно закрыла глаза.

Кому, скажите на милость, все это снилось? И – а-а-а-а! – куда подевались шмотки Генри?

Оглядываясь вокруг, я пропустила, как он это сделал – во всяком случае, сейчас он был одет в синий пушистый банный халат и таким образом прекрасно вписывался в окружающую обстановку. Тем не менее, остальная одежда куда-то пропала. Не он ли недавно заявил, что мало смысла в открытую гулять по снам, если нужно за кем-то проследить? Потому что люди во сне лгут даже проще, чем в действительности? «Невидимый соглядатай может узнать очень многое о человеке из его сна. А если набраться немного терпения – практически все», – сказал он. Что же он тогда здесь делал, если ни за кем не собирался шпионить? Это выглядело почти как свидание.

Он не спеша побрел к лежакам у большого джакузи, и я последовала за ним, пытаясь не обращать внимания на Красноракового, удобно устроившегося на одном из топчанов. Мне и без того приходилось концентрироваться сильнее, чем раньше, чтобы сохранить равновесие, потому что от большого количества пара я превращалась из потока воздуха в маленькое облачко. Вместе со скоростью меня покинуло и озорство. Эффект усиливался саундтреком: кому бы ни снился этот сон, у него был отвратительный музыкальный вкус. Из скрытых динамиков Селин Дион напевала «My heart will go on». Лотти позаботилась о том, чтобы мы смотрели «Титаник» вместе с ней по крайней мере четырежды в год, так что эту песню я знала лучше, чем мне бы хотелось. Лотти постоянно страшно плакала, но она уверяла, что этот плач полезен для здоровья и важен для чистоты души.

Когда я увидела сидящего на краю джакузи и болтающего ногами в воде Дэвида Бекхэма, то на мгновение успокоилась. На крошечную секундочку я подумала, что все это – сон Дэвида Бекхэма, а Генри сейчас подойдет, как завзятый футбольный болельщик, и попросит автограф или что-то вроде. Даже Селин Дион вписывалась в эту версию: в конце концов, Бекхэм женился на одной из Перчинок, так что с точки зрения музыкального вкуса возможно было все, что угодно.