Пираты - Рис Селия - Страница 56

Уильям уже взялся за дверную ручку, но я догнала его и схватила за рукав.

— Постой! — выпалила я. — Подожди минутку.

— Что такое? — недоуменно обернулся он.

— Прежде чем ты отведешь меня к капитану, я должна тебе кое-что рассказать…

И я поведала ему обо всем, что со мной произошло. О предательстве братьев, без моего ведома пообещавших меня в жены бразильцу, а по сути — продавших родную сестру в обмен на возмещение убытков, понесенных торговым домом Кингтонов. О Дьюке и Томасе, Филлис и Минерве, бегстве к маронам и встрече с капитаном Брумом. О том, как мы умоляли пиратов взять нас с собой, не видя другого способа избавиться от преследований Бартоломе. Я говорила, и говорила, и никак не могла выговориться, а Уильям слушал мою исповедь, рыча от ярости, потрясая кулаками, и метался по тесной каморке от переборки к переборке. Когда же я умолкла и вновь решилась взглянуть на него, меня поразило его мрачное, как грозовая туча, лицо. Уильям приблизился, положил руки мне на плечи, в упор посмотрел в глаза и чуть заметно покачал головой.

— Я все понимаю, но одного понять не могу, — заговорил он каким-то странным, невыразительным голосом без малейшего признака обуревавших его всего минуту назад эмоций. — Как могла ты позволить себе скатиться до образа жизни, не имеющего ничего общего с женской природой и предназначением? — Уильям то краснел, то бледнел, некоторые выражения давались ему с трудом, как будто он стеснялся упоминать вслух постыдные, по его мнению, вещи. — Ходить в мужском платье, общаться со всяким отребьем, жить бок о бок с пиратами и даже ходить с ними на абордаж? И все это без принуждения, по собственной воле! Как ты могла? Ведь корсары — это мразь, морские подонки, грязная накипь человечества!

— Но у меня не было выбора! — защищалась я, как могла. — И я прекрасно знаю, что пиратская команда — совсем не место для девушки из хорошей семьи. Только не забывай, что именно они пришли мне на помощь в трудную минуту. Они, а не кто-то другой, протянули руку утопающему и взяли на борт! Могу еще добавить, что за все время ни один из них не оскорбил меня ни словом, ни действием. А что до мужской одежды, скажу, что ты вообще напрасно возмущаешься по этому поводу. Удобно, практично, нисколько не обременяет и от нескромных взглядов защищает. Ты вот попробуй, ради интереса, затянуть корсет и в таком виде драить палубу или забраться на ванты!

— Ну хорошо, допустим… — Видно было, что мои аргументы произвели впечатление, но Уильям, похоже, не собирался сдаваться и решил до конца заклеймить меня позором. — А как объяснить тот факт, что при аресте ты оказалась за одним столом с известными в порту э-э… дамами сомнительного поведения?

— Ну и что тут такого? — удивилась я. — Можно подумать, ты никогда со шлюхами не общался!

— Но я же мужчина!

— То-то и оно! — фыркнула я. — Если кому и предъявлять мне претензии, то уж никак не тебе! — Он смутился, а я продолжала, с каждым мгновением набираясь уверенности: — А с теми девицами мы просто беседовали, и ничего дурного я в этом не вижу. Или ты забыл, что я выросла на бристольских улицах — вместе с тобой, кстати! — и в пансионах для благородных девиц не обучалась? Черт побери, да сколько ж мне еще вдалбливать в твою тупую башку, что я все та же Нэнси, которая любит тебя всей душой, носит, не снимая, твой прощальный подарок и ни о ком другом даже не помышляет?!

Уильям буквально впился глазами в мое пылающее от возмущения лицо, словно пытаясь проникнуть в глубину моих мыслей и убедиться в искренности моих слов. Постепенно морщины у него на лбу разгладились, взгляд сделался мягче, а по губам скользнула слабая улыбка. Уж не знаю, что он там увидел, но хотелось надеяться, что прежнюю Нэнси, о которой я ему только что напомнила.

— Да-а, тебя не переспоришь, — вздохнул Уильям, без особого, впрочем, сожаления. — Какой ты была упрямицей, такой и осталась. А еще доброй, честной, справедливой и верной! И не только по отношению ко мне, но и ко всем: Роберту, Сьюзен, моей матушке Мэри и тем мальчишкам, с которыми мы гоняли по улицам и играли в порту. За это я тебя и полюбил, и подаренное тобой колечко мне дороже всех сокровищ мира. И что бы ты ни носила — хоть чалму и персидский халат, — усмехнулся Уильям, — знай, любимая, что мое чувство к тебе неизменно и останется таким до конца моих дней.

Я уже приготовилась праздновать победу, но лицо его неожиданно вновь омрачилось, и он принялся расхаживать взад-вперед по каптерке, хмуря брови и роняя тяжелые фразы, от которых исходила неотвратимая угроза:

— Ну ладно, с тобой все понятно, и теперь я вижу, что у тебя действительно не было другого выхода. Но Адам Брум и доктор Грэхем?! — Уильям в недоумении покачал головой. — Я хорошо знал обоих и всегда считал достойными и порядочными людьми. Их-то что заставило добровольно присоединиться к корсарам? Для меня эта новость прямо как гром среди ясного неба!

— Может, ты меня невнимательно слушал, дорогой? — насмешливо прищурилась я. — Или ничего не понял?

— Вот именно, что не понял! — признался он, испустив глубокий вздох. — Ты уж извини меня, Нэнси, но я морской офицер на королевской службе, и верность присяге и воинскому долгу — моя первейшая обязанность. А Нейл, Адам и все остальные — арестованные по обвинению в пиратстве, которых ждет виселица, невзирая на мои личные симпатии к кому-то из них. Я и тебя-то пока толком не знаю, как выручить, но что-нибудь придумаю…

Наверное, я тоже сумела бы что-то придумать, чтобы окончательно переманить Уильяма на нашу сторону и заручиться его поддержкой, но в этот момент наше уединение прервал яростный стук в дверь.

— Господин лейтенант, сэр! — послышался чей-то взволнованный голос. — Там промеж них еще одна девка объявилась. Мы ее к капитану отвели, а тот вас требует.

— Говорить буду я, а ты больше помалкивай, — торопливо инструктировал меня Уильям по дороге в капитанскую каюту. — Можешь кивать, поддакивать, но упаси тебя боже проговориться, что ты и твоя подружка сами напросились к корсарам! Пускай старик считает, что вас обеих похитили и держали на корабле против воли.

— Женщины-пираты! — вслух произнес капитан и уставился на нас, не скрывая неприязни и отвращения. — Смерть Христова, только этого нам еще не хватало! Если так дальше пойдет, скоро на шканцах от юбок проходу не будет! — Сцепив пальцы, он смерил нас холодным, как зимнее море, взглядом и перевел его на Уильяма. — Так вы заявляете, мистер Дэвис, что лично знакомы с мисс Кингтон, а также утверждаете, что она и ее служанка стали жертвами похищения и насильно удерживались на борту пиратского корабля, если я вас правильно понял? — Лейтенант утвердительно кивнул. Капитан задумался. — Странная история, — сердито проворчал он. — Никогда не слышал ничего подобного. Вот что я вам скажу, мистер Дэвис: мое дело «Орлом» командовать и за корсарами гоняться, а в суть вникать и голову ломать нет ни времени, ни желания. Пусть с этими дамочками судьи в Порт-Ройяле разбираются. А пока держите их взаперти, только отдельно от прочей шайки. Остальное на ваше усмотрение.

С этими словами капитан сдвинул брови и углубился в изучение расстеленной на столе карты, больше не обращая на нас внимания.

— Никак не пойму, чье присутствие на корабле его больше раздражает, — язвительно заметила Минерва, когда нас вывели из капитанской каюты, — пиратов или женщин?

Новым местом нашего заключения стала канатная кладовая на нижней палубе. Там было посуше и потеплее, чем внизу, где томились в цепях наши товарищи, но почти так же темно и неуютно. Уильям, покидая нас, оставил фонарь, но в нем кончалось масло, фитиль сильно коптил и давал совсем мало света.

— Как ты думаешь, что с нами будет? — спросила подруга.

— Понятия не имею, — честно ответила я, сидя рядом с ней на бочонке с пенькой, обхватив голову руками и тщетно пытаясь сосредоточиться.

Корпус корабля внезапно содрогнулся и вильнул кормой в сторону. Нас швырнуло друг на друга и сбросило на палубу. Толчки продолжались. Мы цеплялись за что попало, но положение не улучшалось Очевидно, корабль окончательно вышел из-под контроля и сделался игрушкой ветра и волн, но что с ним случилось, мы могли только гадать. Минерва намного лучше меня разбиралась в морском деле и первой высказала наиболее вероятное предположение: застигнутый внезапно налетевшим штормом «Орел» несет на рифы или прибрежные скалы, а команда ничего не может поделать, потому что мачты сломались, паруса изорвало в клочья, а рулевое управление вышло из строя. Грохот вытравливаемой якорной цепи в клюзах послужил лишним подтверждением ее догадки.