Не вариант (СИ) - "Берлевог" - Страница 11

— Куда сильнее? Блять, Ванька! Так хорошо? — <i>четыре.</i>

Ваня сжал пальцы на члене. <i>Три.</i> Он уже не слышал и не видел Сашу — только чувствовал. <i>Два.</i> Глубоко внутри, в нулевой точке своей личной вселенной, в самом эпицентре большого взрыва. <i>Один.</i>

Пока Иван отсутствовал в реальном мире, ударная волна догнала и накрыла Сашу с головой.

   Без ванны всё-таки не обошлось. Саша напустил сладкой пены, зажёг золотые свечи и вытащил бутылку шампанского из ведра талой воды. Сияя от удовольствия, сел в ванну напротив Вани и разлил шампанское:

— За нас!

Обессиленный Ваня лежал в пене, едва удерживая бокал над водой. Спросил:

— В этот раз тебе всё понравилось?

— Боюсь, это станет моим хобби, — Саша подмигнул.

— Так, может, с этого и надо было начинать?

— А кто тебе мешал начать с этого? Дай мне тот розовый персик, пожалуйста.

Ваня наполовину вылез из пены:

— В смысле?! Ты же сам…

— Не выдумывай. У тебя была свобода выбора.

— Не было! Ты хотел…

— Ты с ума сошёл? Я был пьян, но я не говорил, что хочу от тебя чего-то, кроме закупки материала. Ты мог выбирать, что со мной делать. Будешь ещё шампанского?

Ваня хотел возразить и доказать, что выбора не было, что Саша явно напрашивался, но почувствовал, что спорить бесполезно.

— Как с тобой сложно.

Саша возмутился:

— Со мной? Это с тобой сложно! Я никогда не знаю, чего ты хочешь. Молчишь, как партизан на допросе. Я же тогда по-человечески тебя спросил: как ты хочешь со мной переспать? Ты начал нервничать и на встречку выезжать. А там лесовозы, между прочим. С прицепами. Потом ты сознался, что по-всякому хочешь — ага, мне это очень помогло! Поэтому я просто пришёл к тебе, а ты… А ты трахнул меня, недолго думая. Нет, я без претензий, но в следующий раз выражай свои желания конкретнее, ладно?

Ваня впервые взглянул на ситуацию глазами Саши.

— Ты мог сказать, чтобы я остановился…

— Мог, да не мог.

— Почему?

— Отстань. Налить тебе шампанского? Неплохое, кстати. Жаль, что тёплое.

— Почему?!

— Блять, Ваня! Я понравиться тебе хотел. Что непонятного? Наливать?

Ваня заулыбался, стараясь не выглядеть слишком довольным. Гар хотел понравиться. Как будто можно нравиться ещё сильнее, как будто Ваня в своей симпатии не достиг самых крайних пределов.

— Конечно, наливай. Вкусное!

Они долго сидели в ванне. Не могли наговориться. Натрахаться не могли. Познавали друг друга всеми доступными способами, разбрызгивая вокруг пену. И не пену. После шампанского перешли на коньяк и два часа тестировали Сашины аптечные покупки. Сошлись на том, что пролонгатор с морозным эффектом — ерунда полная, не пролонгирует ни разу, а вот стимулирующий можжевельник вызывает прилив крови, как и обещано в инструкции. Ваня был так убедителен в своих нежных настойчивых просьбах, что можжевельнику посчастливилось устроить маленький пожар внутри Саши. Правда, внутрь он попал лишь на кончике Ваниного пальца и лишь на минутку, но зато ресницы у Саши были сухими — по крайней мере до тех пор, пока он не нырнул под воду от избытка чувств. Этой ночью обошлось без слёз.

   Но утром Саша всё равно был недоволен. Стоя в потоках солнечного света посреди разгромленной спальни, он разглядывал себя в большом напольном зеркале, поворачиваясь то одним боком, то другим. Синяки и потёртости на коленях, два засоса — это объяснимо. Но что за непонятная аллергия на лице? Пока Саша ощупывал покрасневший подбородок, Иван, зевая, подошёл сзади:

— Сколько времени? Ты зачем так рано встал?

— Мы на Мёртвое море едем, собирайся. Что у меня с мордой?

Иван развернул Сашу к себе и осмотрел его лицо:

— Обычное раздражение от щетины.

— У меня раньше никогда не было.

— Так от моей. И от спермы, возможно.

— Что?! Больше небритым ко мне не подходи. Вот засада!

Иван засмеялся:

— А ты думал, всё так сладко, да? Ни одного минуса? Привыкай теперь! И никакого Мёртвого моря. Ты знаешь, какое оно солёное? Все твои ранки будет жечь как огнём, представь только. У тебя в попе ничего не натёрто?

Судя по сосредоточенному лицу Саши, он напрягал некоторые мышцы своего организма, проверяя целостность входа:

— Не знаю…

— Жечь будет страшно. У меня так точно. Да и жарко там — уверен, градусов пятьдесят. Или шестьдесят. Давай дальше спать?

— Так я же гида оплатил. Персонального… Ты что, не хочешь на Мёртвое море?

— Спасибо, что заботишься о моём досуге, но я — тебя хочу. Есть хочу, на пляж хочу, в ночной клуб хочу. Но больше всего я сейчас спать хочу, — Иван обхватил Сашу и потащил в сторону кровати. — Я сам как мёртвое море, давай ложись на меня, я тебя покачаю...

Саша не без труда вырвался из цепких объятий:

— Ладно, уговорил. Не будем сыпать соль на раны. Прощайте, полторы тысячи шекелей.

Тщательно задёрнув шторы, Саша понизил температуру до восемнадцати привычных градусов и скользнул под одеяло к Ивану, прижимаясь к тёплой широкой спине. А сонному  Ивану в какой-то момент вдруг почудилось, что они на Дачном, в его пустой квартире с единственным диваном, и он заснул с ощущением сбывшейся мечты.

   Проснулись после полудня — голод заставил вылезти из постели. Пообедали в гостиничном ресторане, где Ваня снова подозрительно косился на фарфоровые в цветочек тарелки и стулья в стиле барокко. Рискнул спросить:

— Ты как нашёл такое пафосное место?

— Сам ты пафосный. У этого отеля самый высокий рейтинг среди гейских отелей. Я думал, тебе такое нравится, ты же… — Саша прервал сам себя, не желая в очередной раз обсуждать, кто из них какой ориентации.

Вся гейскость отеля в полный рост проявилась на пляже. Русоволосый бледнолицый Ваня и Саша с засосами на шее вызвали ажиотаж среди отдыхающей публики, даром что самый молодой из постояльцев давно достиг пенсионного возраста. Иван смущался столь пристального внимания, а Сашу всё веселило: и похотливые взгляды, и принесённые барменом коктейли с толстыми полосатыми трубочками. Открыто забавляясь вниманием сомнительного рода, Саша вёл себя разнузданно: энергично сосал трубочку, раздвигал ноги в широких купальных трусах и тискал Ваню, который поклялся ни разу больше не останавливаться в таких дружелюбных отелях.

   На этот пляж больше не приходили — оба согласились, что назойливое внимание мешает отдыхать. Загорали на пляже Шератон, где можно было поваляться под зонтом, поплавать в неспокойных волнах и полюбоваться на смелых серферов. После заката зажигалась яркая подсветка, превращая пляж в концертную площадку для уличных музыкантов и открытое кафе для горожан. Сидя на песке, Саша с Иваном ужинали жареной рыбой из картонных коробочек и пили дешёвое вино, передавая бутылку друг другу. Сашины глаза наливались влажным блеском — верным признаком желания, и Ваня знал, что скоро они вытряхнут свои полотенца и пойдут домой. По ещё горячим от дневного зноя улицам, вдоль цветущих зарослей чего-то одуряюще пахучего, мимо уличных кафе и сверкающих витрин ювелирных магазинов — прямиком в свою помпезную гостиницу. В постель с чистыми прохладными простынями, которые будут беспощадно измяты, увлажнены и забрызганы.

  Иван не соврал, когда сказал, что его интересует только секс, еда и ночные развлечения. Он отказался от Галилейского моря так же решительно, как от  Мёртвого. Оказался от Иерусалима и Вифлеема. От пустыни Негев и реки Иордан. Вот на экскурсию в Содом он бы съездил, да только тот давно и безнадёжно разрушен за грехи его простодушных жителей. Саша удивлялся безразличию и не понимал, что Ваня так переполнен впечатлениями, что в него не влезет ни кусочка от Стены плача. Влюблённый Ваня был никудышным туристом. Но в ночной клуб он хотел. Сам выспросил на ресепшен, где в пятницу вечером можно потанцевать двум парням, и потащил Сашу в клуб.