Нечисть (ЛП) - Байерс Ричард Ли - Страница 13

Теперь ему придется возвращаться обратно по её следам. Чувствуя слишком сильную боль в сердце, чтобы говорить, юноша махнул рукой, давая охраннику понять, что желает выйти отсюда. Но вдруг его осенила неожиданная мысль.

– Погоди, – произнес он.

– Чего? Ты уже насмотрелся вдоволь.

– Я заплатил деньги за твое время, так что будь любезен потерпеть моё общество ещё пару минут. Я слышал, что твой хозяин – один из самых крупных работорговцев в городе. Но эта комната может вместить в себя сотни рабов, а тут их всего лишь горстка.

Охранник пожал плечами.

– Иногда мы продаем их быстрее, чем привозят свежих.

– Я тебе верю, – ответил Барерис, – и, подозреваю, что ваши запасы истощились потому, что кто-то разом купил у вас большую партию. У тебя не было ни причин, ни возможности уделить Таммит особое внимание, потому-то ты и не можешь её вспомнить.

Стражник покачал головой.

– Ты ошибаешься. Прошли месяцы с тех пор, как мы продавали более чем по паре или тройке за раз.

По его лицу Барерис понял, что он лжет. Но чего он добился бы, разоблачив его? «Во имя серебряной арфы, неужели они продали Таммит в бордель или какое-нибудь подобное место, раз он так боится признаться в этом человеку, который настолько явно о ней беспокоится?» – подумал он.

Бард постарался стереть с лица все следы злости.

– Дружище, я знаю, что произвожу неважное впечатление в этой заношенной и грязной одежде и с длинными, как у иностранца, волосами, но деньги у меня есть. В обмен на правду ты можешь получить куда больше золота, и, даю тебе слово – как бы сильно меня не расстроило твое известие, на тебе я вымещать злость не буду.

С почти комическим выражением раздумий на лице стражник поскреб щеку, а затем сказал:

– Прости. Девчонки тут не было. Мы не продавали больших партий рабов. Ты ошибаешься.

– Сомневаюсь. Если бы тебе нечего было мне сказать, не стал бы ты раздумывать перед своими словами. В тебе боролись жадность и осторожность, и осторожность победила. Понимаю. Если это необходимо, я могу воззвать и к твоему чувству самосохранения.

Быстрым, плавным и отточенным движением, выдававшим в нем отличного фехтовальщика, Барерис вытащил клинок из ножен. Охранник отскочил назад, двое рабов сдавленно ахнули.

– Ты спятил? – дрожащим голосом произнес сторож. Его рука слабо потянулась к кнуту на поясе. – Не станешь же ты убивать меня просто потому, что я не сказал тебе то, что ты хочешь услышать!

 – А тут ты ошибаешься, – ответил Барерис, приближаясь к нему легкими шагами. – Может, позже меня и будет мучить совесть, но пока что ты стоишь между мной и всем, о чем я мечтал последние шесть лет. Или, по правде, с тех пор, как мне исполнилось восемь. Этого достаточно, чтобы отмести сомнения в сторону. Вытаскивай свой хлыст, если хочешь, но во время своих странствий я ни разу не видел, чтобы сыромятная кожа одержала победу над сталью.

– Если ты меня убьешь, стража тебя схватит.

– Я исчезну из города ещё до того, как кто-нибудь, кроме этих рабов, узнает, что ты мертв. Сильно сомневаюсь, что они решат поднять тревогу из любви к тебе.

– Я буду звать на помощь.

– Она не успеет вовремя. Я могу достать тебя своим мечом прямо сейчас.

Охранник обернулся в поисках двери. Пропев короткую строчку, Барерис со своей ладони вызвал магическую фигуру, которая уничтожила весь воздух в его легких. Окутанный облаком ядовитого пара, стражник споткнулся и согнулся в пароксизмах рвоты. Задержав дыхание, чтобы избежать того же эффекта, Барерис сгреб мужчину за шиворот и вытолкнул его из облака невидимого, но зловонного дыма. Затем он бросил стражника на спину и, прижав клинок к его горлу, подождал, пока его не перестанет тошнить.

Когда это наконец произошло, бард произнес:

– Это твоя последняя возможность. Говори немедленно или я убью тебя и поищу кого-нибудь ещё. Ты не единственный, кто знает то, что мне нужно.

– Хорошо, – сдался наконец охранник, – только, прошу, ни одной живой душе не говори, что узнал это от меня. Они предупредили, что мы не должны трепаться об их делах.

– Клянусь Переплетчиком и его Рукой, – воскликнул Барерис, – о ком ты, во имя Абисса, говоришь?

– О Красных Волшебниках.

Наконец Барерис понял, чем объяснялось нежелание стражника открыть ему правду. Любой человек с зачатками здравого смысла избегал даже мыслей о том, чтобы перейти дорогу кому-нибудь из алого ордена.

– А теперь рассказывай, что конкретно произошло.

– Они – маги и их слуги – заявились ночью, прямо как ты, и скупили у нас весь запас. Они сказали Чергобе, что вернутся – чтобы купить у нас ещё рабов, если мы будем молчать, или чтобы наказать нас – если станем трепать языками.

– Как их звали?

– Они не представились.

– Зачем им были нужны рабы?

– Да не знаю я! Они не сказали, а у нас хватило ума не спрашивать. Мы взяли золото и сочли себя счастливчиками уже потому, что они заплатили запрошенную сумму. Даже если бы они вообще отказались платить, что бы мы могли поделать?

Барерис отступил от охранника на шаг и бросил ему ещё одну золотую монетку.

– Я ухожу. Никому не рассказывай о нашей встрече, и все будет в порядке. – Он уже начал засовывать меч в свои поношенные кожаные ножны, когда в голову ему пришел ещё один вопрос. – К какому ордену принадлежали эти маги?

– Некромантии, я думаю. На их одеждах была черная отделка, и они носили украшения в форме черепов и все такое.

Красные Волшебники Некромантии! Когда юноша подумал об этом, ему показалось, что он бродит во тьме, не в силах отыскать путь. Милил знал, в этом просто не было никакого смысла!

То, что богачи покупают рабов, было совершенно обычным делом, но почему в середине ночи? Зачем такая секретность?

Возможно, эти маги замыслили что-то незаконное, но что? Рабы и так были полностью лишенной прав собственностью. Даже обычные люди могли покупать, продавать, использовать и обращаться с ними так жестоко, как пожелают, а Красные Волшебники были правящей элитой Тэя и не отвечали ни перед кем, кроме глав их Орденов.

Барерис вздохнул. Может быть, охранник прав; может, обычному человеку и не стоит лезть в эти дела. Но все же его намерения не изменились. Он просто хотел отыскать Таммит.

Раз некроманты старались избежать ненужного внимания, неудивительно, что они увели её и остальных рабов под покровом ночи. Но кто-то же должен был видеть, как они уходили! Шлюха. Пьяница. Нищий. Карманный воришка. Кто-нибудь из того ночного народца, что обитает в любом городе.

Барерис поёжился. Ему вновь предстоял поиск – на этот раз в убогих забегаловках и тавернах. Юноша чувствовал себя полностью разбитым, глаза его горели, во рту поселился кисловатый привкус. Бодрствовать дальше он мог с тем же успехом, что и заставить Селуне упасть с небес.

Барерис растянул губы в улыбке и направился к размалеванной полуодетой женщине, ошивавшейся у дверного проема.

Боец уже потерпел поражение, но, видимо, был слишком упрям, чтобы признать это. Он поднялся на ноги.

Калмевик ухмыльнулся. Если его низкорослому противнику не хватило – что ж, он с удовольствием добавит. Он вышел из защитной стойки и атаковал, заставив соперника покачнуться. Второй боец, ошеломленный его натиском, ответил неуклюжим и медленным взмахом руки, которого Калмевик с легкостью избежал. Зрители засмеялись, когда он, нырнув, ушел из-под удара.

Было забавно наблюдать, как его соперник бесполезно крутится и спотыкается, но Калмевик не мог продолжать эту игру вечно. Желание наконец-то сокрушить этого жалкого коротышку было слишком сильным. Пинком в солнечное сплетение он заставил низкорослого бойца замереть, и, развернувшись, ударил его локтем в челюсть. Хрустнула кость. Затем, подставив своему сопернику подножку, Калмевик схватил его за голову и ударил лицом о дощатый пол. Боец затих. Кровь, льющаяся из разбитой головы, растекалась по полу красным цветком.