Ганнибал (др. перевод) - Харрис Томас - Страница 4

Старлинг направила ствол пистолета на мостовую к ногам Эвельды, — Эвельда, — сказала Старлинг. — Покажи мне руки. Подойди и покажи руки, пожалуйста.

Выпуклость на одеяле. Эвельда подняла украшенную множеством косичек голову и обратила на Старлинг свои темные египетские глаза.

— Так это, значит, ты, Старлинг, — сказала она.

— Эвельда, не делай этого. Подумай о ребенке.

— Махнемся кровью, сука!

Одеяло чуть дрогнуло. Прогремел выстрел. Старлинг в тот же миг нажала на спуск. Выпущенная ею пуля вошла в лицо Эвельды над губой, а на выходе разворотила затылок.

Старлинг обнаружила, что сидит на мостовой. Правая сторона головы звенела от боли, а дыхание перехватило. Эвельда тоже в некотором роде сидела, склонившись на собственные ноги. Из ее рта хлестала, заливая ребенка, кровь. Тело матери приглушало вопль младенца. Старлинг подползла к Эвельде и расстегнула липкие от крови застежки на лямках рюкзачка. Затем, вытащив спрятанный в лифчике Эвельды выкидной нож, она открыла лезвие и освободила ребенка от сбруи. Малыш с головы до ног был покрыт скользкой красной пленкой, и Старлинг удерживала его с большим трудом.

Не отпуская ребенка, Старлинг подняла голову. Заметив бьющую из шланга воду, она, с младенцем в руках, побежала к рынку. Отодвинув в сторону ножи и рыбьи потроха, Старлинг положила малыша на стол и направила на обнаженное тельце сильную струю воды. Крошечный темный младенец лежал на белых досках разделочного стола среди ножей и кишок рядом с акульей головой. Зараженная смертельной болезнью кровь Эвельды, смешавшаяся с кровью Старлинг, единым потоком, столь же соленым, как морская вода, лилась с разделочного стола в сточную канаву.

Вокруг разбрызгивателя издевательски сверкала радуга — искрящееся, яркое знамя над слепым молотом судьбы. На тельце ребенка Старлинг не заметила никаких повреждений. Динамики ревели «Макареной». В глазах девушки снова и снова возникали яркие вспышки. Они продолжались до тех пор, пока Хар не оттащил фотографа в сторону.

Глава 2

Заканчивающаяся тупиком улица в населенных рабочим людом кварталах Арлингтона, штат Виргиния. Время чуть за полночь. Теплая осенняя ночь после только что закончившегося дождя. Пахнущий влажной землей и листьями воздух медленно движется, отступая перед приближающимся холодным атмосферным фронтом. Одинокая цикада поет свою песню. Она замолкает, когда до нее долетает приглушенный шум пятилитрового двигателя «мустанга», за которым следует машина федеральной полиции. Оба автомобиля сворачивают в тупик и подъезжают к аккуратному домику на две семьи. «Мустанг» подрагивает, пока его двигатель работает на холостом ходу. Но вот мотор стихает. Выждав несколько секунд, цикада возобновляет песню — последнюю песню перед приходом холодов, последнюю песню в жизни.

Из «мустанга», оставив сиденье водителя, появляется федеральный исполнитель в форме. Он обходит вокруг машины и открывает дверцу для пристроившейся на пассажирском месте Клэрис Старлинг. Клэрис вылезает из автомобиля; Широкая белая повязка вокруг головы удерживает марлевый тампон на ее ухе. Шея Клэрис чуть выше выреза зеленой хирургической блузы, которую она носит вместо куртки, испещрена красно-оранжевыми пятнами антисептика бетадин.

В пластиковой сумке на «молнии» Старлинг несет свои пожитки — немного денег, ключи, удостоверение личности специального агента ФБР, скорозарядное устройство с пятью патронами, небольшую баночку крема. В той же руке Клэрис тащит пояс с пристегнутой к нему пустой кобурой.

Федеральный исполнитель передает ей ключи от машины.

— Спасибо, Бобби.

— Вы не хотите, чтобы мы с Фароном немного у вас посидели? А может быть, прислать Сандру? Она ждет моего возвращения. Я скоро ее привезу, вам не стоит оставаться одной…

— Не надо, Бобби. Я пойду к себе. Вот-вот вернется Арделия. Еще раз спасибо.

Федеральный исполнитель садится в машину к ожидающему его напарнику. Как только Старлинг оказывается в безопасности за дверью дома, машина отъезжает.

В прачечной тепло и пахнет жидкостью для смягчения ткани. Шланги стиральной машины и сушильного агрегата в полном порядке. Они прикреплены пластмассовыми прищепками к туго натянутой струне. Старлинг кладет свои пожитки на стиральную машину. Ключи стучат, ударившись о металлическую поверхность. Девушка извлекает из машины выстиранное белье и заталкивает его в сушилку. Затем вылезает из камуфляжных брюк и отправляет их в стиральную машину. За брюками следуют зеленая блуза и залитый кровью лифчик. Машина включена. На Старлинг остались только носки, трусики и револьвер тридцать восьмого калибра в прикрепленной к лодыжке кобуре. Ее спина и ребра покрыты темно-багровыми кровоподтеками, а на локте содрана кожа. Правая щека у нее распухла, и глаз заплыл.

Машина разогревается, и барабан начинает вращаться. Старлинг заворачивается в большое пляжное полотенце и бредет в гостиную. Вскоре она возвращается с широким стаканом в руке. Стакан ровно наполовину наполнен «Джеком Дэниельсом». Старлинг, не включая свет, садится на резиновый мат, лежащий рядом с машиной, и прислоняется спиной к теплому, тихо булькающему агрегату. Она сидит на полу, запрокинув лицо, и всхлипывает несколько раз, прежде чем появляются первые слезы. Горячие, обжигающие капли катятся по ее щекам.

Приятель Арделии Мэпп подвез ее к дому в двенадцать сорок пять. Им пришлось проделать длинный путь от самого Кейп Мей, и Мэпп распрощалась с приятелем у дверей. Уже находясь в ванной, она услышала журчание воды в трубах и шум работающей стиральной машины.

Арделия отправилась в глубь дома и зажгла свет в кухне, которую она делила со Старлинг. Из кухни можно было заглянуть в прачечную. Мэпп сделала это и увидела сидящую на полу Старлинг с повязкой на голове.

— Старлинг! Детка! Что случилось? — спросила она, вбегая в прачечную и опускаясь на колени рядом с подругой.

— Мне прострелили ухо, Арделия. Рану обработали в госпитале Уолтера Рида. Не зажигай свет, ладно?

— Хорошо. Чем я могу тебе помочь? Я ничего не знаю — в машине мы слушали музыку.

— Джон умер, Арделия.

— Только не Джонни Бригем!

Мэпп и Старлинг обожали Бригема, когда тот был инструктором по стрельбе в Академии ФБР, и развлекались тем, что пытались изучить татуировку под его футболкой.

Старлинг утвердительно кивнула и, подобно ребенку, вытерла глаза тыльной стороной ладони.

— Мы вышли на Эвельду Драмго и нескольких ребят из банды Крипсов. Застрелила его Эвельда. Они убили и Берка. Маркеса Берка из команды Бригема. Мы были вместе. Эвельду кто-то заранее предупредил, и шайка телевизионщиков прибыла туда одновременно с нами. Я брала Эвельду. Сдаваться она не пожелала. С ней был ребенок. Мы стреляли друг в друга. Она мертва.

Мэпп никогда не видела Старлинг плачущей.

— Арделия, сегодня я убила пятерых.

Мэпп села рядом со Старлинг на пол, обняла ее за плечи, и они обе оперлись спиной о машину.

— А как ребенок?

— Я смыла с него кровь. Повреждений на коже я не заметила. В госпитале сказали, что физически он в полном порядке. Через пару дней младенца отдадут матери Эвельды. Знаешь, Ард, что она сказала мне напоследок? Она сказала мне: «Махнемся кровью, сука».

— Все-таки я должна для тебя что-то сделать.

— Что?

Глава 3

Серый рассвет принес газеты и ранние телевизионные новости.

Услышав, что Старлинг зашевелилась, Мэпп пришла к ней, захватив с собой несколько горячих булочек. Вскоре они обе уселись перед телевизором.

Си-эн-эн и все остальные крупные телесети купили у «Дабл-ю-эф-ю-эл ТВ» право на показ пленки. Эти эксклюзивные кадры были сделаны с вертолета, кружившего над головами участников событий.

Старлинг их уже видела. Ей надо было убедиться в том, что Эвельда выстрелила первой. Переведя взгляд на Мэпп, она увидела, что темное лицо подруги искажено гневом.