Слон Килиманджаро - Резник Майкл (Майк) Даймонд - Страница 46

— Сколько слонов? — спросил Слоун.

— Один, — ответил Тумо.

— Взрослый самец?

Лумбва кивнул.

— Хорошо. Похоже, дело пошло на лад. Где ты его нашел?

Лумбва указал на восток, сказав, что до следа меньше мили.

— Тогда не будем терять времени. — Слоун забросил за плечи рюкзак, подхватил винтовку. — Вы готовы, Гюнтерманн?

Немец поднялся.

Они прошли на восток с милю, потом повернули на север, наконец лумбва указал на свежую кучу слоновьего дерьма.

Каренджа подошел к ней, оглядел кучу, землю вокруг, хмурясь, вернулся к Слоуну.

— Это Малима Тембоз, бвана, Гора, которая ходит, — шепотом, так, чтобы услышал только Слоун, произнес он.

— Ты уверен? — спросил Слоун.

Каренджа подвел его к слоновьему следу, указал на двойные борозды, оставленные в твердой земле слоновьими бивнями.

— Видите? Маконде называют его Бвана Мутаро, потому что лишь его бивни оставляют такой глубокий след. Мой народ зовет его Мрефи Кулика Твига, ибо он выше, чем жирафы, но он истинная Малима Тембоз.

Слоун подозвал Гюнтерманна.

— В чем дело? — спросил немец. С его лица не сходила улыбка, так обрадовал его свежий след.

— Скажи своему бою, что с этим слоном мы связываться не будем. Найдем другого, и у вас останется шанс выиграть пари.

— Почему? — пожелал знать Гюнтерманн. — Чем вам не подходит этот слон?

— Этого слона я знаю, — объяснил Слоун. — Он убил больше десятка туземцев, включая вандеборо, который управлялся с топором ничуть не хуже вашего лумбва.

— Вы сами его видели?

Слоун покачал головой.

— Нет. Но слышал предостаточно.

— Откуда вы знаете, что это тот самый слон? — спросил Гюнтерманн.

Слоун подвел его к следам.

— Это самый большой отпечаток ноги, какой мне доводилось видеть. Даже по размеру можно сказать, что это тот самый слон. Посмотрите, как его бивни взрывают землю при ходьбе. Вот почему его называют Бвана Мутаро, Великий плуг или Господин плуг. Каждый его бивень никак не меньше двухсот фунтов. — Он помолчал. — Такого слона топором, пожалуй, не убьешь. Он пожил на свете, многое повидал, многому научился. Вашему бою не удастся подкрасться к нему или застать его спящим.

— Если у него такие тяжелые бивни, почему он вас не интересует?

— Очень интересует, — возразил Слоун. — И теперь я знаю, что он в этих краях. Я займусь им, как только разрешится ваш спор с Райсом. Но на вашем месте я не стал бы посылать вашего боя против Малима Тембоз. Мы найдем другого слона.

— Гора, которая ходит? — восторженно воскликнул Гюнтерманн. — Я хочу увидеть этого слона!

— Может, когда-нибудь и увидите.

— Я хочу сейчас!

— Я же вам объясняю…

— Вы только подумайте, каким я стану знаменитым, если Тумо убьет его!

— О чем вы говорите? — бросил Слоун. — Мы в пятистах милях от океана, в пяти тысячах милях от цивилизованного мира.

— Я сделаю из него чучело и отвезу вместе с Тумо в Европу. Буду их везде показывать. Величайший слон и дикарь, который убил его топором.

— Вы сумасшедший.

— Мы теряем время. — Гюнтерманн дал понять, что дискуссия окончена. — Тумо!

Лумбва вопросительно посмотрел на него.

— Квенда — пошли!

Лумбва кивнул и двинулся по следу.

Каренджа повернулся к Слоуну.

— Имеет право, — пожал плечами американец. — Поглядим, что из этого получится. — И, сопровождаемый Каренджа и Гюнтерманном, зашагал следом за лумбва.

Следующие девять часов они шли практически по прямой, изредка теряя след, но всегда находя его вновь. Потом повернули на восток, где слон нашел маленький пруд. Светила полная луна, поэтому лумбва решил продолжать преследование и ночью. Чтобы не дать слону уйти. На рассвете они наткнулись на кучу дерьма, которую слон навалил лишь двадцать минут тому назад.

Слоун подозвал Гюнтерманна.

— Мы у цели. Нас разделяет миля, максимум две. Слон шел всю ночь, так что скорее всего заснет, как только солнце поднимется чуть выше. Вы все еще хотите, чтоб ваш лумбва сразился с ним?

— Безусловно!

Слоун долго смотрел на немца, потом кивнул.

— Хорошо. С этого момента мы не разговариваем, не кашляем, не поем, не свистим. Следите за сигналами, которые я буду отдавать рукой. Если я даю команду остановиться, выполняйте ее немедленно. Ясно?

Гюнтерманн кивнул.

— Я собираюсь послать Каренджу вперед, на случай, что в округе окажутся другие слоны, которые могут нам помешать.

— А если он их найдет?

— Если найдет, то вернется и скажет нам, сколько их и где они.

Слоун проинструктировал кикуйю, и тот рысцой побежал в буш под прямым углом от тропы, проложенной слоном. Потом Слоун кивнул лумбва, и тот зашагал по следу, но уже куда медленнее и совершенно бесшумно.

Они вышли к роще цветущих деревьев, когда лумбва застыл как монумент. Слоун дал знак Гюнтерманну не шевелиться.

Лумбва осторожно вытащил из набедренной повязки топор. Потом, наклонившись к куче слоновьего дерьма, размазал его по телу, чтобы отбить свой запах. Сорвал несколько травинок, чтобы определиться с направлением ветра, пригнулся и крадучись вошел в рощу.

Слоун и Гюнтерманн оставались на месте. Пять минут. Еще десять.

— Что так долго? — шепотом спросил Гюнтерманн, но Слоун знаком приказал ему замолчать, не сводя глаз с рощи.

Затем они услышали, как громко протрубил слон, после чего поднялся птичий переполох и мартышки бросились врассыпную. Вскоре, однако, все стихло.

— Пошли! — шепнул Слоун. Войдя в рощу, он осматривал каждое дерево, каждую травинку, каждый опавший лист. Гюнтерманн уже собрался обогнать его, но Слоун протянул руку и остановил немца.

Наконец через пять минут они нашли то, что осталось от лумбва: кашеподобная масса, ничем не напоминающая человека. Топор валялся в пятидесяти ярдах. Слоун еще несколько минут осматривал рощу. Слон исчез.

— Он ушел. — Теперь Слоун говорил громко, уверенный, что в роще, кроме них, никого нет. — Мне очень жаль вашего боя, но я вас предупреждал: это не просто слон.

Гюнтерманн печально качал головой.

— Какая трагедия! Я мог бы объехать всю Европу.

— Рад видеть, что случившееся глубоко вас тронуло, — с сарказмом бросил Слоун.

Гюнтерманн свирепо зыркнул на него.

— Я потерял сто фунтов. Разве этого мало? Слоун бесстрастно пожал плечами.

— Вам виднее.

Зашуршали листья, и Слоун вскинул винтовку. Но к ним направлялся не слон, а Каренджа. Кикуйю быстро выяснил, как что было.

— Малима Тембоз знал, что за ним идут. Видите, он уводил лумбва все глубже и глубже в рощу. Вот здесь он развернулся, — кикуйю показал, где, — потом вернулся сюда, — опять движение руки, — и встал у своей же тропы. Он мудрейший и самый ужасный из всех слонов!

Слоун, обдумав слова кикуйю, согласился с ним.

— Бедняга, наверное, и не догадывался, что слон уже позади него, пока тот не схватил его хоботом. — Он вздохнул. — Хоронить тут нечего. Пошли.

— Куда теперь? — спросил немец, когда они вышли из рощи. — К Торговому посту?

— Вы пойдете к Торговому посту, — ответил Слоун. — А я — охотиться на слона.

— Я с вами, — твердо заявил Гюнтерманн. Слоун покачал головой:

— Ваш спор закончен. Теперь у меня свои дела. Вы мне обуза.

— Но я хочу его видеть!

— Тумо, возможно, увидел его на пару секунд. Вы думаете, ради этого стоит отдать жизнь?

Бледный человек не заметил меня, но я видел, как он вышел из-под деревьев, и какое-то внутреннее чувство подсказало мне, что именно он, а не черный человек, мой истинный враг. Убив черного человека, я повернул на восток, двигаясь через залитую солнцем равнину Лоита, и не останавливался два дня и две ночи. Шел и шел, пока не увидел великую Кириниягу, которую люди прозвали Кенией. Тогда я остановился у прохладной воды и вволю напился.

Слоун присел у кучи дерьма.

— Сухое, — пробормотал он. — По-моему, ему пора бы и сбавить скорость.