Пифия - Резник Майкл (Майк) Даймонд - Страница 62

— Почему корабль Индейца не потерпел крушение при посадке на Ад? Почему Свистун сумел убить этих кто они там, на двух спутниках?

— Ты думаешь, это она хочет, чтобы они оставались в живых? — удивленно переспросил Тридцать Два. — Почему?

— На то существует единственная причина, насколько я понимаю, — ответил Айсберг. — На Аде ее держат против ее воли, и она хочет, чтобы эти двое вывезли ее с планеты.

— Против ее воли? — повторил Тридцать Два. — Разве это возможно?

— Представления не имею… но, если бы она не хотела удрать с ними с планеты, Индейцу бы не удалось оставаться в живых достаточно долго, чтобы избавиться от твоих электронных игрушек. У хирурга могла дрогнуть рука, он мог чихнуть в неподходящий момент, и дело сделано — Индеец бы не выжил. — Айсберг помолчал. — Ты был прав. Если ты не сможешь связаться со Свистуном, тебе лучше убить его. И Индейца, вероятно, тоже. Если она хочет покинуть Ад, тебе надо во что бы то ни стало остановить ее.

— Я отдал приказ убить ее.

— Да плевать на твои приказы! — фыркнул Айсберг. — Она была у тебя в руках, когда ей исполнилось всего шесть, но даже тогда ты не сумел ее удержать. Я пытался убить ее, когда ей было восемь, и мне это не удалось. Но обитатели Ада каким-то образом действительно умудряются удерживать ее против воли, им удавалось это многие годы, хотя ее способности росли день ото дня. — Он пристально посмотрел на Тридцать Два. — Ты вытащишь ее с планеты, и за это поплатится вся Галактика. Ей не нужен Космический Флот, чтобы завоевать какую-нибудь планету. Она просто выберет тот единственный — из миллиона — вариант будущего, при котором светило планеты превратится в сверхновую или метеорит врежется в нее. Дай ей армию всего в пять тысяч человек, и она выиграет любое сражение против любых сил противника во всей Галактике, всего лишь выбирая исход каждой схватки. Ее фактически нельзя убить, но ее можно взять в плен: вот они и держат ее.

— Если ты прав, то существующие условия — самые удобные для того, чтобы уничтожить ее, — настаивал Тридцать Два.

— Ты все еще так ничего и не понял, — покачал головой Айсберг. — Предположим, она заключена в камере. Если ты вздумаешь стрелять в нее, то обязательно в этот момент чихнешь или споткнешься, и ты просто-напросто собьешь замок, тем самым ее освободив.

— И все-таки мы попытаемся.

— Нет! — рявкнул Айсберг. — Раз и навсегда постарайся понять, о чем я тебе толкую: они нашли способ удерживать ее взаперти. И надо быть сумасшедшим, чтобы вмешиваться в это.

— Но мы же не можем сидеть сложа руки и ничего не делать! — возразил Тридцать Два.

— Нам это прекрасно удавалось, пока ты не нанял меня и не послал туда Индейца, — ответил Айсберг. — Но как я тебе уже объяснил, перед тобой стоит действительно огромная проблема. Первый из тех, кому удастся до нее добраться, освободит ее, хочет он того или нет. — Он надолго умолк. — Переведи десять миллионов на мой счет, — наконец произнес он неохотно. — Я собираюсь отправиться туда за ними обоими.

— А я-то думал, ты вообще не собираешься с этим связываться.

— Я и не собираюсь, — заверил Айсберг, — но я — единственный, кто может остановить Свистуна. Он убьет любого другого, кого вы пошлете за ним.

— А как же Индеец?

— Если он жует семена, то витает где-нибудь в облаках, а если он все-таки попытается убить Свистуна, то можете похоронить то, что от него останется.

— Но если он и не думал жевать семена и если он не сумеет отыскать Свистуна, то он ведь наверняка отправится за Пифией.

— Тогда я постараюсь его найти и остановить, пока не поздно.

— Как ты уже сказал, ты всего лишь старый, хромой человек, — заметил Тридцать Два. — Почему ты думаешь, что тебе удастся его остановить?

— Он ничего не будет знать о моем прибытии, и у него нет причины убивать меня, — ответил Айсберг. — И, если повезет, на моей стороне окажется Свистун. — Он мрачно посмотрел на Тридцать Два через стол. — У тебя есть только одна альтернатива.

— Какая?

— Взорвать всю эту чертову планету и сделать это с помощью автоматических кораблей, задав им программу далеко отсюда, скажем, за пару тысяч световых лет.

— Мы не можем уничтожить двести миллионов голубых дьяволов только ради того, чтобы избавиться от одной персоны, потенциально опасной для Республики! — запротестовал Тридцать Два.

— В прошлом нам приходилось проделывать трюки и похуже, — напомнил Айсберг.

— Я не собираюсь войти в галактическую историю как маньяк со склонностью к геноциду.

Айсберг вздохнул.

— Тогда мне надо лететь на Ад и постараться отыскать Свистуна и Индейца до того, как они разыщут ее.

— А почему ты думаешь, что она вообще позволит тебе высадиться на планету?

— Ну уж способ я найду. Именно за это ты мне и платишь, верно?

Тридцать Два долго молчал, обдумывая все услышанное, а затем покачал головой.

— И все-таки я не уверен, — наконец сказал он. — Пока ты это мне выкладывал, все было ясно и понятно. — Он вздохнул. — Но теперь, когда мы обо всем договорились, получается парадокс: я должен уничтожить ее, а вместо этого мы обсуждаем, как не дать двум убийцам добраться до нее.

— Решать тебе, — сказал Айсберг. — Я пожилой человек. Надеюсь, моя жизнь закончится раньше, чем она успеет вывернуть Республику наизнанку. — Он поднялся. — Я собираюсь вернуться на корабль. Буду на орбите? еще десять часов. Уверен, ты записал весь наш разговор, попробуй прокрутить его кому-нибудь, кто принимает окончательное решение. Если за эти десять часов сообщений от тебя не поступит, я буду знать, что ты оставил приказ в действии и все еще собираешься убить ее. Тогда я снова вернусь на Последний Шанс.

Но десяти часов не потребовалось,»не потребовалось даже восьми.

Через пять часов власти Республики уведомили Айсберга, что на его счет на Последнем Шансе переведено десять миллионов кредиток.

И спустя десять минут Айсберг задал своему кораблю курс к Аду, размышляя, удастся ли ему прожить достаточно долго, чтобы воспользоваться хотя бы одной из этих кредиток на счету.

На подлете к планете его радио ожило: