Девушка с прошлым - Репина Алла - Страница 13

– “Ах, какой был мужчина”, – напевала она наутро привязавшуюся глупую песню, разогревая чайник на коммунальной кухне.

– Маришенька, как твоя фамилия? – появилась в дверном проеме всклокоченная химией голова Сильвы Петровны.

– Войцеховская, а что? – переспросила Марина.

– Да тут тебя к телефону, – отчего-то перешла на загадочный шепот Катькина соседка. Марина взяла теплую трубку.

– Марина Андреевна?

– Да, я слушаю, – ответила она, не узнавая голоса. Кто бы это мог называть ее по отчеству? В деканате факультета она вроде бы не оставляла этого номера. “Кстати, – спохватилась она, – а найдет ли его Паша, когда приедет?” Но тут же припомнила, что прилепила записку с номером на зеркало в коридоре…

– Марина Андреевна, вас беспокоят из Василеостровского РУВД, оперуполномоченный Фалеев.

– Очень приятно, – ответила она машинально, удивившись скорее редкой фамилии, чем тому, что ей звонили из милиции.

– Приятного-то мало. Вы были знакомы с Павлом Сергеевичем Македонским?

– Была? Да мы и сейчас некоторым образом…

– Так, Марина Андреевна, мне придется задать вам некоторые вопросы. Записывайте адрес, я жду вас сегодня в отделении… – милиционер продиктовал линию и дом.

– А что случилось?

– Вы что же, еще ничего не знаете?

– Нет, – с каким-то замиранием ответила Марина.

– Павел Сергеевич Македонский обнаружен мертвым в своей квартире на Камской улице. Смерть наступила в результате нанесения побоев неизвестными лицами. Квартира, судя по всему, ограблена. Короче, это не телефонный разговор. Я вынужден задать вам вопросы… Думаю, вам будет лучше явиться к нам самой, без приводов. Вы женщина молодая, у вас еще все впереди, так что не устраивайте себе неприятности.

Голос опера звучал как сквозь вату. Трубка выпала из дрожащих рук Марины…

– Что, милая, что с тобой? – увидела она через какое-то время всплывшее перед нею лицо соседки. Марина сидела на полу, прислонившись к стене. Ее всю колотило. – Кто это тебя так перепугал?

Марина беззвучно зарыдала, уткнувшись в грязный халат Сильвы Петровны.

Загадочная смерть актера потрясла весь город, в общем-то, давно привыкший к сообщениям о заказных убийствах, киллерах, грабежах и покушениях. Убивали банкиров, стреляли в депутатов, нападали на журналистов. Каждое такое покушение можно было хоть как-то, но объяснить: под пулю и под нож убийцы попадал кто-то, в чем-то замешанный. Но Павел Македонский? Актер – ни к чему не причастный человек, принадлежавший только искусству, к тому же всеми любимый – у кого могла подняться на него рука? Смерть его была дикой и непонятной…

Ничего не видя перед собой, натыкаясь на людей, заполонивших к этому времени Кузнечный переулок, сквозь всю эту бестолковую рыночную толчею Марина вышла к метро. Первым делом купила газету. Листы дрожали в руках, строчки были едва различимы в полутьме эскалатора. Перевернув все страницы, она ничего не нашла… Вернулась на первую: ага, вот раздел криминальной хроники… “Убит по заказу” – то или нет? “Стреляли с чердака дома, стоявшего во дворе напротив… Если это не сделано специально для того, чтобы пустить следствие по ложному следу, то стрелял, судя по всему, новичок. С пятидесяти метров он попал в него лишь с третьего выстрела – две первые пули ударились об асфальт у ног банкира…” Нет, не то… “Убит в своем доме”: “Вчера в 8.45 утра неизвестными в подъезде своего дома четырьмя выстрелами в упор убит главный бухгалтер…” Безумный город! А вот и об этом… Заголовок больно резанул Марину своей глумливостью: “Последняя гастроль артиста”.

«Обнаружен мертвым, в коем виде и пробыл в своей квартире уже несколько дней… Хотя коллеги и заметили его исчезновение еще в аэропорту – Павел Македонский не пришел на посадку, – лишь в середине недели театральная общественность снарядила делегацию для визита к актеру… Как стало известно нашему корреспонденту из компетентных источников в театре, первоначально друзья предполагали, что у Македонского наступил очередной запой, а потому и не обеспокоились судьбой актера, ведшего известный образ богемной жизни…»

Господи, какая чушь! Из всего напечатанного Марине стало ясно лишь то, что Паша в аэропорт не приехал. “Почему, – лихорадочно размышляла она, – если мы вместе вышли из дома в этот вечер?” Поймали частника, Паша забросил ее на Свечной, к Катьке, а сам поехал дальше в аэропорт. Конечно, он мог забыть что-то дома и вернуться, все может быть…

Что же произошло в эти дни на самом деле? Кто-то из провожавших, знавший о том, что Паша не улетел, на следующий же день принялся названивать Македонскому, но телефон молчал. Коллеги знали Пашину обязательность, а потому были несколько удивлены тем, что он не появился и в театре. Кто-то с сомнением предположил, что Паша мог запить, хотя такого греха за ним не водилось уже лет десять. Но в жизни все бывает, и тогда на всякий случай решили съездить к нему домой, проведать. Поговорить об этом поговорили, но только на четвертый день после Пашиного исчезновения к нему вызвалась съездить Оленька Круглова, его давняя партнерша и сокурсница, полагавшая, что она-то сумеет повлиять на непутевого Пашу.

Квартира не была закрыта. Оленька нерешительно прошла в коридор, поморщилась от нехорошего запаха. “Вот насвинячил-то”, – успела подумать она. Оленька приоткрыла дверь в комнату.., и завизжала от ужаса… Первое, что она увидела, была синяя расплывшаяся гримаса вместо лица Паши. Паша, привязанный, свисал со стула, поставленного посередине комнаты. Ее Пашка, ее старый славный друг, с которым они были знакомы еще со своих семнадцати лет, был мертв и мертв давно!

Уже через час после того, как артистка Круглова набрала “02” и вызвала милицию, выехавшему на место преступления оперуполномоченному Фалееву стала ясна картина происшедшего. С определенной степенью вероятности он мог утверждать, что Македонский, намереваясь вылететь в тот день на гастроли, покинул квартиру, но затем по каким-то причинам вернулся домой и там стал нежеланным свидетелем ограбления. То, что ограбление имело место, было очевидно. Артистка Круглова указала на исчезновение некоторых картин и старинной бронзы. В версию простой кражи несколько не вписывалось то обстоятельство, что актер был привязан к стулу. Возможно, его пытали, намереваясь что-то узнать. Но зачем, если все ценные вещи были на виду? Это несколько осложняло дело.

Фалееву предстояло проверить весь круг знакомых покойного. Взялся он за это поутру с некоторой неохотой, потому как, с одной стороны, знал, что столь громкое убийство все равно заберут в главк, но, с другой стороны, именно его, Фалеева, и будут потом трясти за упущенное. Первой он решил вызвать некую Войцеховскую, уже год как сожительствовавшую с Македонским. О существовании этой гражданочки ему поведали соседи покойного. Бдительная бабуля с первого этажа, этакая старая чекистка в окошке, доложилась оперу, что девушка вышла с Македонским из дома как раз в день его убийства и больше не возвращалась. Это уже было интересно, хотя оставленный самой девицей на видном месте номер телефона не заставлял предполагать, что у нее было желание скрыться.

К досаде Фалеева, о которой он поведал потом шефу, допрос Войцеховской ничего не дал. Зареванная девица твердила, что ушли они из квартиры вместе, что больше она туда не возвращалась и все это время жила у подруги, предполагая, что Македонский на гастролях. В квартире, куда ее повезли для опознания вещей, она несколько раз едва не падала в обморок. Но хотя бы смогла перечислить, что пропало. Вещички и в самом деле были ценные. Опер разрешил Войцеховской забрать ее личные носильные вещи – не пропадать же в самом деле девчонке без своей обувки-одежки. Но собирала она их по квартире томительно долго, то и дело останавливаясь в ступоре у распахнутого шкафа, в котором висели рубашки и костюмы покойного.

В то, что эта девица была причастна к убийству, никому не верилось. Хотя ведь могла, дуреха, растрепать своим друзьям о коллекциях актера. Теперь, получалось, Фалееву надо было проверять не только круг знакомых самого актера, но и еще подруг-приятелей этой девчонки. “Если дело останется у меня – растянется оно на долгие месяцы, – поделился он с другими операми в отделении, заинтересованно расспрашивавшими об обстоятельствах убийства звезды. – А потом будут кричать: где результаты, где убийцы?” Безрадостная вырисовывалась перспектива…