Искра жизни [перевод Р.Эйвадиса] - Ремарк Эрих Мария - Страница 39

— Дежурные! Выйти из строя!

— Останьтесь! — шепнул Бергер 509-му и Бухеру. — На кухню сходят и без вас. Не хватало вам еще раз нарваться на Вебера!

— Шульте записал мой номер?

— Я не заметил.

— Нет, — сказал Лебенталь. — Я стоял впереди и все видел. Он в спешке так и забыл записать.

Тридцать новеньких еще некоторое время почти неподвижно стояли в колышущейся от ветра тьме.

— В бараке еще есть место? — спросил, наконец, Зульцбахер.

— Воды! — произнес кто-то рядом с ним хриплым голосом. — Воды! Ради бога, дайте нам воды!

Кто-то принес до половины наполненное ведро с водой. Новенькие все разом бросились к ведру и опрокинули его. У них не было ни кружек, ни пустых консервных банок. Ползая по земле, они пытались зачерпнуть пролитую воду ладонями. Многие из них со стоном лизали землю, ловили ускользающую влагу языком и черными, запекшимися губами.

Бергер заметил, что Зульцбахер и Розен не участвовали в этой свалке.

— У нас здесь есть кран, рядом с уборной, — сказал он им. — Вода, правда, еле-еле течет, но напиться всегда хватает. Возьмите ведро и сходите туда.

— А вы пока сожрете наши пайки, да? — оскалился один из новеньких.

— Я схожу, — сказал Розен и взялся за ведро.

— Я с тобой, — Зульцбахер тоже ухватился за дужку ведра.

— Ты лучше останься, — остановил его Бергер. — Бухер сходит с ним и покажет кран.

Розен и Бухер ушли.

— Я здесь староста секции, — обратился Бергер к новеньким. — У нас здесь всегда был порядок. Я вам советую вместе с нами поддерживать этот порядок. Если, конечно, хотите пожить подольше.

Ему никто не ответил. Он так и не понял, слушали они его или нет.

— В бараке еще есть место? — вновь спросил Зульцбахер.

— Нет. Приходится спать по очереди. Часть людей ночует на улице.

— А поесть сегодня ничего не дадут? Мы целый день прошагали и вообще ничего не ели.

— Дежурные пошли на кухню. — Бергер промолчал о том, что на вновь прибывших сегодня вряд ли что-нибудь дадут.

— Меня зовут Зульцбахер. Это лагерь смерти?

— Нет.

— Точно нет?

— Нет.

— О-о… Слава Богу!.. И у вас нет газовых камер?

— Нет.

— Слава Богу, — повторил Зульцбахер.

— Ты так говоришь, как будто попал в гостиницу, — вмешался Агасфер. — Не спеши радоваться. Откуда вас пригнали?

— Мы добирались сюда пять дней. Пешком. Нас было три тысячи человек. Наш лагерь расформировали. Всех, кто не мог идти — пристреливали.

— Откуда вас пригнали?

— Из Ломе.

Часть новеньких лежали на земле.

— Воды! — проскрежетал один из них. — Где этот тип с ведром? Сам небось сначала налакается от пуза! Собака!..

— А ты бы, конечно, поступил иначе? — спросил его Лебенталь.

Тот молча уставился на него пустыми глазами.

— Воды! — повторил он наконец уже спокойнее. — Воды! Пожалуйста!..

— Так вы, значит, из Ломе? — переспросил Агасфер.

— Да.

— А ты случайно не знал там Мартина Шиммеля?

— Нет.

— А Морица Гевюрца? Лысый такой, с перебитым носом?..

Зульцбахер с трудом напряг свою память и покачал головой:

— Нет.

— А может Гедалье Гольда? У этого было одно ухо… — не унимался Агасфер. — Такие вещи бросаются в глаза. Он был в двенадцатом блоке, а? — с надеждой в голосе прибавил он.

— В двенадцатом?

— Да. Четыре года назад.

— О Господи!.. — Зульцбахер отвернулся. Глупее вопроса нельзя было и вообразить. Четыре года назад! Почему не сто?

— Оставь его, старик, — сказал 509-й. — Он устал.

— Мы были друзьями, — виновато пробормотал Агасфер. — Я подумал, может, узнаю, что с ними стало.

Бухер и Розен вернулись обратно с ведром воды. У Розена шла кровь из носа. Стихарь его был разорван у плеча, куртка нараспашку.

— Новенькие дерутся из-за воды, — пояснил Бухер. — Если бы не Маанер, не знаю, что бы мы делали. Он там быстро навел порядок. Сейчас все стоят в очереди. Нам здесь надо сделать то же самое, иначе они опять опрокинут ведро.

Вновь прибывшие поднялись с земли.

— Становись в очередь! — Крикнул Бергер. — всем хватит. Воды много. Кто полезет без очереди, не получит ни капли!

Все покорно выстроились друг за другом. Лишь двое бросились к ведру, но их тут же сбили с ног дубинками. Агасфер и 509-й вынесли свои кружки, и дело пошло.

— Ну что, сходим еще разок? — обратился Бухер к Розену и Зульцбахеру, когда ведро опустело. — Теперь уже, наверное, неопасно.

Возвратились с кухни дежурные. На вновь прибывших им ничего не выдали. Сразу же вспыхнул скандал. В секциях «А» и «Б» дело дошло до драки. Старосты секций ничего не могли сделать. У них остались почти одни мусульмане, а новенькие были крепче и ловчее.

— Придется им что-нибудь выделить, — тихо сказал Бергер 509-му.

— Только баланду. Хлеб — ни в коем случае. Нам он нужен больше, чем им. Мы слабее.

— Именно поэтому и придется поделиться с ними. Иначе они сами у нас все отнимут. Ты же видишь, что там творится.

— Да, но отдать надо только баланду. Хлеб нужен нам самим. Давай поговорим вон с тем, которого зовут Зульцбахер.

Они отозвали его в сторону.

— Послушай, — сказал Бергер. — На вас мы сегодня ничего не получили. Но мы поделим с вами баланду.

— Спасибо, — ответил Зульцбахер.

— Что?

— Спасибо.

Они удивленно смотрели на него. В лагере не принято было благодарить.

— Ты можешь нам помочь? Ваши опять все опрокинут, а второй раз, сам понимаешь, никто нам ничего не даст. Есть среди вас еще кто-нибудь, на кого можно рассчитывать?

— Розен. И те двое, рядом с ним.

Ветераны и четверо новеньких встретили своих дежурных, возвращавшихся с кухни, окружили их плотным кольцом, и только после того, как Бергер построил остальных своих подчиненных, они поднесли принесенную еду ближе.

Началась раздача. У новеньких не было мисок. Им приходилось тут же, стоя, съедать свои порции и отдавать миски другим. Розен следил за тем, чтобы никто не подходил дважды. Кое-то из старожилов недовольно ворчал.

— Завтра получите свою баланду обратно, — успокаивал их Бергер. — Вы ее сегодня просто одолжили им. — Он повернулся к Зульцбахеру. — Хлеб нам нужен самим. Наши слабее, чем вы. Может, утром они уже что-нибудь выдадут на вас.

— Хорошо. Спасибо вам за баланду. Завтра мы отдадим вам ее обратно. А где нам спать?

— Мы освободим для вас часть нар. Вам придется спать сидя. И все равно на всех места не хватит.

— А вы?

— Мы пока будем здесь, на улице. Потом поменяемся. Мы разбудим вас.

Зульцбахер покачал головой.

— Если они уснут, — их уже будет не растолкать.

Часть новеньких уже спали прямо перед бараком с открытыми ртами.

— Пусть лежат, — сказал Бергер. — А где остальные?

— В бараке. Сами нашли себе места. И в темноте их уже оттуда не выкуришь. Придется, наверное, сегодня оставить все как есть.

Бергер взглянул на небо.

— Может, сегодня будет не так холодно. Сядем у стены, вплотную друг к другу. У нас есть три одеяла.

— Завтра все должно быть по-другому, — заявил 509-й. — В нашей секции не принято действовать нахрапом.

Они сидели у стены, тесно прижавшись друг к другу. Снаружи сегодня оказались почти все ветераны, даже Агасфер, Карел и «овчарка». Здесь же были Зульцбахер с Розеном и еще около десяти новеньких.

— Мне очень жаль, что так получилось, — сказал в ответ Зульцбахер.

— Ерунда. Ты за других не в ответе.

— Я могу подежурить внутри, — предложил Карел. — Сегодня ночью умрет шесть наших. Они лежат справа от двери. Когда они умрут, мы можем их вынести и по очереди спать на их местах.

— Как ты узнаешь в темноте, умерли они или нет?

— Очень просто. Если наклониться к лицу совсем близко, сразу услышишь — дышит или нет.

— Пока мы их вытаскиваем, их места уже сто раз займут, — возразил 509-й.

— Так я же и говорю! — увлеченно подхватил Карел. — Как только кто-нибудь умрет, я приду и скажу вам, и кто-нибудь из вас сразу же ляжет на его место, а его мы вынесем!