Космический Апокалипсис - Рейнольдс Аластер - Страница 63

Жирардо театральным жестом схватился за голову. Потом искоса поглядел на Силвеста.

— Вы это серьезно?

— Да. — Тщательно, не отводя взгляда от Жирардо, он сложил бумагу, и снова упрятал ее в карман. — Нам надо исследовать эту систему и узнать, что именно уничтожило амарантян. Пока оно не уничтожило и нас.

Войдя в каюту Хоури, Саджаки и Вольева велели ей одеться потеплее. Хоури заметила, что и они были одеты теплее обычного. Вольева была в застегнутой на «молнию» летной куртке, Саджаки — в толстом вязаном свитере, расшитом сверкающими ромбами.

— Я что-то напортачила? — спросила Хоури. — Вы хотите выбросить меня в шлюз? Мои успехи в моделировании боевой обстановки оказались никудышными, и меня списывают?

— Не говорите глупостей, — сказал Саджаки. Только его лоб и нос выглядывали из меховой оторочки свитера. — Если бы мы собирались вас убить, стали бы мы заботиться, чтобы вы не простудились?

— Кроме того, — сказала Вольева, — твое обучение уже давно закончилось. Ты теперь у нас в активе. Убить тебя — это значило бы в каком-то смысле предать нас самих. — Под длинным козырьком ее фуражки виднелись только нос и подбородок. Она как бы дополняла Саджаки — они вдвоем составляли одно непроницаемое лицо.

— Как приятно знать, что вы обо мне заботитесь.

Все еще не вполне уверенная в своем положении — возможность, что они планируют какую-то мерзость, продолжала казаться ей весьма вероятной, — Хоури порылась среди своих вещей, пока не обнаружила там куртку с подогревом. Она была изготовлена на корабле и чем-то напоминала арлекинский наряд Саджаки, только свисала с плеч Хоури чуть ли не до колен.

Лифт доставил их в ту часть корабля, которую Хоури не знала совершенно. Пришлось несколько раз пересаживаться с лифта на лифт, проходить сквозь узкие длинные пересекающиеся туннели. Это, как объяснила Вольева, было связано с тем, что вирус парализовал и нарушил большие участки внутренней транспортной системы. Отсеки, по которым пришлось идти, слегка отличались обстановкой и уровнем технологии, будто вся эта часть корабля была брошена ла. разных стадиях строительства сотни лет назад. Она все гще нервничала, но что-то в поведении Саджаки и Вольезой подсказывало ей, что они скорее планируют что-то вроде церемонии посвящения, а не хладнокровное убийство. Больше всего они напоминали парочку ребятишек, готовых отколоть хулиганскую выходку — во всяком случае, Вольева, так как Саджаки действовал и говорил куда более спокойно, будто чиновник, выполняющий неприятную, но необходимую обязанность.

— Поскольку вы теперь — член нашего коллектива, — сказал он, — настало время вам узнать чуть больше о нашей ситуации. Может быть, вам приятно будет узнать и причину нашего полета к Ресургему.

— Я думала, что торговые интересы…

— Это лишь прикрытие, да и не слишком правдоподобное, если сказать по правде. Ведь Ресургем — в экономическом отношении — почти ноль. Ничтожный опорный пункт для проведения научных исследований, так что покупать ему у нас нечего. Конечно, наши данные о Ресургеме изрядно устарели, так что, когда мы туда доберемся, мы займемся и торговлей, но это далеко не главная причина нашего посещения.

— Так какова же она на самом деле?

Лифт, в котором они спускались, медленно сбрасывал скорость.

— Говорит ли вам что-нибудь имя Силвест? — спросил Саджаки. Хоури напрягла все силы, чтобы действовать так, будто это самый обыденный вопрос, а не такой, от которого у нее в мозгу вспыхнуло магниевое пламя.

— Еще бы. На Йеллоустоне все знают Силвеста. Для тамошнего народа он был почти что богом. Или дьяволом. — Она замолчала, надеясь, что ее голос звучал нормально. — Хотя… подождите… Какого Силвеста вы имеете в виду? Старика, который затеял всю эту чушь с бессмертием? Или его сына?

— Формально говоря, — ответил Саджаки, — обоих.

Лифт с лязгом остановился. Когда двери его распахнулись, у Хоури появилось ощущение, что ее ударили по лицу мокрой холодной тряпкой. Она с благодарностью вспомнила совет одеться потеплее, хотя все еще леденела от последнего вопроса.

— Дело в том, что они вовсе не были настоящими негодяями, — продолжала она. — Лорин — отец старика… он и после смерти почитается за героя, а старик… Как же его звали?

— Кэлвин.

— Точно. Даже после того, как он погубил всех этих людей… Потом был еще его сын — Дэн. Он пытался исправить принесенное отцом зло с помощью Странников. — Хоури дернула плечом. — Меня там, конечно, не было в те времена. Я знаю лишь то, что говорили люди.

Саджаки шел коридорами, залитыми мрачным серо-зеленым светом, огромные сторожевые крысы — наверное, мутанты, — мчались прочь, заслышав приближающиеся шаги. Потом было место, чем-то напоминавшее трахею дифтерийного больного — коридорчик, заполненный массой желеобразного и грязного искусственного льда, венозными сосудами трубопроводов и кабелей, скользкими от чего-то, похожего на человеческую харкотину. Вольева называла это корабельной слизью — органическое вещество, вызванное к жизни неполадками системы регенерации в прилегающих отсеках корабля.

Хоури терзал лишь холод.

— Роль Силвестов в нашем деле весьма сложна, — сказал ей Саджаки. — Чтобы объяснить вам ее подробно, потребуется время. А сейчас я хочу познакомить вас с Капитаном.

Силвест все осмотрел лично, проверяя, не забыто ли что-нибудь серьезное. Удовлетворенный, он выключил изображение и присоединился к Жирардо в прихожей сборного домика. Музыка взлетела крещендо, а затем упала до почти невнятного бормотания. Изменилось освещение, голоса присутствующих понизились до шепота.

Силвест и Жирардо вышли на яркий свет, в басовое гудение органа. Извилистая дорожка вела к центральному храму, застеленному коврами ради торжественного случая. Дорогу окаймляли деревья с колокольчиками, высаженные в защитные купола из прозрачного пластика. Эти звенящие «деревья» представляли собой вертикально стоящие скульптуры, чьи многочисленные «руки» заканчивались изогнутыми разноцветными зеркалами. В древние времена они звенели и меняли положение, повинуясь часовому механизму, насчитывавшему свыше миллиона лет и скрытому в пьедестале. Сейчас ученые склонялись к выводу, что «деревья» — часть сигнальной системы, охватывавшей весь город.