Тайная миссия - Рей Лестер Дель - Страница 4

– Вам сюда? – неуверенно спросил шофер.

– Да.

Гейнс дал шоферу сверх положенного еще банкноту и отпустил его. А сам поплелся к грязной, разбитой дороге и пошел по ней, изредка останавливаясь отдохнуть. В ушах стучало, каждый шаг отдавался невыносимой болью в позвоночнике, будто приказывая: «Остановись!» Но нечего было и думать об остановке или о возвращении: еще в аэропорту у него возникло желание бросить все это, но он тут же ощутил сильнейшее понуждение справиться со своей ослабевшей волей.

«Чуть-чуть отдохнуть!» – мысленно взмолился он, но та же неумолимая сила передвигала его свинцом налитые ноги и заставляла идти вперед, к ракетной базе. Он взглянул на небо, на Марс. Тяжелые тучи скользили над ним, скрывая луну. Самые скверные из ругательств, которые он услышал от своего первого шофера, так и просились на язык, но даже во имя Красной планеты произнести их у него не было сил. И он пробивал свой путь в полном молчании.

Марс уже переместился на несколько градусов к тому времени, когда он в первый раз увидел базу, расположенную в продолговатой, узкой долине. С одной ее стороны были дома для обслуживающего персонала, с другой большое строение, скрывавшее ракету от посторонних глаз. Гейнс остановился, чтобы буквально выкашлять часть своих легких, оставшийся путь он дышал тяжело, с хрипом.

Цепочка охранников должна была окружать долину. Оглсорп мог рисковать, имея перед собой всех этих безумцев, что засыпали его письмами, в которых называли его не иначе, как безбожником, дураком, ведущим свою команду на верную смерть. Ракета – вещь хрупкая, как бы совершенна она ни была, и большой армии не потребуется, чтобы разрушить ее, стоит только раскрыть ее местонахождение.

Гейнс прошел посты охраны и продвигался дальше по подлеску, пользуясь мгновениями, когда луна пряталась за тучами. Один раз он чуть не попал в ловушку, но вовремя заметил ее.

Дальше подлесок кончался, но в слабом свете луны он в своей одежде почти сливался с землей и, тихо отлеживаясь в светлые минуты, полз затем вперед, никем не замеченный. Он просчитал уже расстояние, отделявшее охранников от базы, и кивнул себе головой: никакой взрыв не причинит им вреда.

На пандусе возле ангара как будто бы никого не было. И вдруг в темноте у стены вспыхнул красный огонек и медленно погас – там человек курил сигарету. Присмотревшись, Гейнс разглядел винтовку, приставленную к стене. Этот охранник – подстраховка, о которой не знал сам Оглсорп.

Неожиданно все вокруг осветилось сквозь разрыв в облаках, Гейнс замер, прижавшись к земле, и раздумывал над непредвиденным осложнением. И опять ему захотелось уйти, но он тут же понял, что не может: ему не оставалось ничего другого, как завершить начатое. Когда тучи снова закрыли луну, он спокойно встал и направился к уже поджидавшему его человеку.

– Здравствуйте, – сказал он тихо, так, чтобы его мог слышать только этот охранник. – Позвольте пройти. Я специальный инспектор от Оглсорпа.

Луч света ударил ему прямо в лицо, ослепил, и он поспешил навстречу ему; другие охранники могли увидеть его, хоть это было и маловероятно, все их внимание было сосредоточено вовне, на внутренние постройки они не смотрели.

– Подойдите, – ответил наконец охранник. – Как вы прошли охрану?

Естественно, в вопросе прозвучало подозрение. Ружье, как заметил Гейнс, было направлено ему в живот, и он встал так, чтобы противник мог видеть его.

– Джимми Дархем знал о моем визите, – сказал он охраннику. Сведения о том, что Дархем – начальник караула, Гейнс выудил у Оглсорпа. – Он сказал, что у него нет времени извещать вас обо мне, ну я и пришел, как видите, сам.

– Хм-м… Раз они вас пропустили, значит, все в порядке, но теперь уж, пока кто-нибудь не удостоверит вашу личность, вы отсюда не уйдете. Руки! охранник осторожно подошел и обыскал Гейнса, нет ли у него оружия. Гейнс изо всех сил тянул руки вверх, только бы охранник не коснулся его обнаженных кистей. – О'кей. А что за дело у вас?

– Общий контроль. Хозяина предупредили, что здесь готовятся беспорядки, и он послал меня проверить, как осуществляется охрана, и предупредить вас. Тут все заперто?

– Да нет. Какой толк от замка на этой халупе! Вот я здесь и торчу вместо замка. Может, посигналить Джимми, пусть придет, подтвердит вашу личность, и отпустить вас?

– Не беспокойтесь.

Все обстояло как нельзя лучше. Мешало только одно: он не хотел убивать охранника. Можно обойтись без этого, ни к чему вмешивать убийство в то дело, которое он вынужден выполнять.

– Теперь, когда я все осмотрел, мне особенно спешить некуда. Закурим?

– Да, вот только что накурился. Что, спичек нет? На.

Гейнс чиркнул спичкой и робко прикурил. Дым обжег и так огнем пылающее горло, но он справился с кашлем и сделал еще одну затяжку. В темноте охранник не мог видеть льющихся из его глаз слез и исказившееся в гримасе лицо. Вопреки неотвязному побуждению к действию Гейнс всеми силами, даже с помощью сигареты, пытался отвлечь внимание охранника, но напрасно.

– Спасибо, – сказал он, протягивая коробок.

Когда охранник хотел взять его, он случайно коснулся руки Гейнса. И тут же горло охранника было стиснуто, он отпрянул, пытаясь вырваться и позвать на помощь. От неожиданности он промедлил какую-то секунду, этого оказалось достаточно, чтобы Гейнс свободной рукой нанес страшный удар ребром ладони по шее охранника. Тот застонал и свалился замертво.

Импульс одержал над ним победу и на этот раз! Охранник был мертв ударом руки Гейнс сломал ему шею. Гейнс оперся спиной о стену, справился с приступом удушья и рвотой. Придя в себя, он взял фонарь охранника и повернулся к ангару. В темноте с трудом просматривался корпус огромного космического корабля.

Дрожащими руками Гейнс нащупывал путь к кораблю, затем зажег спичку и держал ее в ладонях, пока осматривал внутренность ангара через открытые ворота. Он опасался, как бы свет в ангаре не привлек постороннего внимания.

Проникнув внутрь ракеты, он зажег фонарь – дал самый слабый свет – и по мосткам двинулся в заднюю часть ракеты, туда, где обычно располагается двигатель. Двигатель оказался простейший, и на его разрушение не требовалось ни больших усилий, ни продолжительного времени.

Он легко обнаружил контрольные гайки, пробежал глазами ничем не покрытые стенки двигателя, обследовал трубки, выведенные на них. Судя по результатам осмотра этого небольшого аппарата, корабль в значительной степени уступал тому, который потерпел крушение там, в лесу. И тем не менее на его создание ушло много лет и практически все состояние Оглсорпа. Если этот корабль уничтожить, на постройку нового людям потребуется много времени, лет десять или, по меньшей мере, два года… Он утерял нить мысли, но чувствовал, что память понемногу начинает восстанавливаться. Он вдруг увидел себя в тесном металлическом помещении, судорожно, но тщетно пытающимся приостановить утечку горючего. Затем услышал последний, прикончивший ракету взрыв, и началось беспомощное падение корабля сквозь атмосферу Земли. Он едва успел перебраться в переходной отсек корабля, и тот грохнулся о землю. Корабль упал прямо на дом, а его самого чудесным образом выбросило из корабля, и прежде чем упасть на землю, он повис на нижних ветках дерева.

Человеку, который находился в доме, повезло меньше: он вылетел оттуда вместе с рухнувшей стеной уже мертвым. Пришелец смутно помнил, с каким отвращением снимал он с убитого одежду, облачался в нее. Потом на него свалилась балка, он потерял сознание, наступила тьма… И значит, он не Гейнс, а тот, из ракеты, и то, что он рассказывал Оглсорпу, было чистейшей правдой.

У Гейнса – мысленно он продолжал называть себя так – подогнулись колени, и он смог устоять, только ухватившись обеими руками за прут, высовывавшийся из стены, и продолжал он свой путь с огромным усилием. Но ему еще предстояла работа, а что до его болячек – тут дело терпит. Теперь ему казалось, что с самого первого момента осознания себя на Земле, там, у дома в лесу, он знал, что смерть не промедлит и настигнет его раньше наступления следующего дня, но это его не пугало.