Тайная миссия - Рей Лестер Дель - Страница 3

Но не это важно! Важно не допустить полета! Самое главное – человек не должен лететь на Марс! Гейнс не знал, в чем смысл этого его решения, с точки зрения здравого смысла оно никуда не годилось. Он воспринимал это как свой долг: не допустить полета на Марс – это долг, и все тут!

Он быстро вернулся к разносчику газет и уже протянул руку, чтобы тронуть его за плечо, но тут же отдернул ее – никаких прикосновений! Казалось, мальчик почувствовал его присутствие и быстро повернулся.

– Газетку?.. – радостно произнес он, но узнал незнакомца. – А, это вы! Чего вам?

– Как мне попасть на поезд в Нью-Йорк? – Он достал двадцать пять центов и кинул их на газеты.

Мальчик весело посмотрел на него.

– Протопаете четыре квартала, свернете направо, топайте дальше, пока не упретесь в здание вокзала. Не заплутаете. Спасибо, мистер.

Открытие телефонной книги как источника информации стало величайшим триумфом Гейнса, хотя первый Оглсорп, к которому он пришел по указанному адресу, и оказался чернокожим дворником. Он продолжал свой путь по городу, рассматривая ничего не говорящие ему числа на домах. Видимо, их расположили по закону арифметической прогрессии, не принимая в расчет расположения улиц.

Он сгорбился, его лицо было искажено от боли, брови сведены в одну линию. Несколько минут его бил кашель, буквально разрывая на части легкие, потом он прошел. Такого с ним еще никогда не бывало. Вот и на сердце стало давить – тоже впервые. Со всех сторон его обступили и душили запахи человека, бензина, табака – тяжкая смесь, от которой некуда было укрыться. Он поглубже засунул руки в карманы, чтобы, не дай бог, не коснуться кого-нибудь, и, увидев на доме напротив номер, который он искал, пересек улицу.

Какой-то человек вошел в лифт, и Гейнс последовал за ним, с облегчением подумав, что ему не придется подниматься по лестнице.

– Оглсорп? – спросил он у лифтера.

– Четвертый этаж, комната 405, – ответил бой и открыл перед ним дверь лифта. Гейнс вышел и вскоре оказался в приемной, отделанной хромом.

– Вас ждут, сэр? – преградила ему путь девица, глядя на него снизу вверх. Ее лицо носило следы глубокого уныния, этим, быть может, и объяснялся резкий тон обращения к нему. Совсем как Гораций к тени отца Гамлета: – Мистер Оглсорп занят!

– Я приглашен на завтрак, – вежливо ответил Гейнс. Он уже заметил, что о еде люди говорят охотнее всего.

– Тут нет ничего о приглашении на завтрак сегодня, мистер…

– Гейнс. Доктор Лертон Гейнс.

Он ухмыльнулся, помахивая как бы в задумчивости двадцатидолларовой банкнотой. Очевидно, к болезни под названием «деньги» иммунитета здесь никто не имел. Она бросила взгляд на банкноту, и в голосе ее появилось сомнение, когда она снова занялась рассматриванием своего блокнота.

– Да, конечно, мистер Оглсорп мог пригласить вас раньше и не предупредить меня об этом, – она заметила, как незнакомец слегка наклонил голову и положил деньги на краешек стола. – Присядьте, пожалуйста, я сейчас скажу мистеру Оглсорпу.

Из кабинета она вышла очень скоро и мельком подмигнула посетителю.

– Он забыл, – сказала она Гейнсу, – но все улажено, он сейчас выйдет, мистер Гейнс. Вам повезло – он сегодня завтракает позднее.

Джеймс Оглсорп оказался гораздо моложе, чем предполагал Гейнс, хотя, возможно, именно этим и объяснялся его интерес к ракетам. Он вышел из кабинета, нахлобучивая шляпу на кудрявую черноволосую голову, и ощупал взглядом незнакомца.

– Доктор Гейнс? – спросил он, протягивая крупную руку. – Оказывается, у нас с вами деловая встреча во время ленча.

Гейнс быстро поднялся и поклонился, избегая рукопожатия. По-видимому, Оглсорп не заметил этой неловкости, во всяком случае он продолжал как ни в чем не бывало:

– Знаете ли, эти телефонные договоренности легко забываются. Вы специалист по раковым заболеваниям, не так ли? С месяц назад один из ваших друзей был здесь, хлопотал о содействии.

Пока они спускались в лифте, Гейнс молчал, ждал, когда они спустятся в буфет, находившийся в этом же здании.

– На этот раз я не ищу финансовой поддержки. Я хочу говорить с вами о ракете, в которую вы вложили свой капитал. Она, кажется, уже готова к полету?

– Да. Хотя вы – один из немногих, кто верит в эту возможность, – на лице Оглсорпа поочередно сменялись выражения то сомнения, то подозрительности, а в конечном счете – заинтересованности. Прежде чем снова обратиться к Гейнсу, он заказал еду. – Уж не хотите ли и вы полететь? В команде еще есть вакантное место врача.

– Нет, я не о том… Пожалуйста, только гренку и молока.

Гейнс понятия не имел, как подойти к интересующему его вопросу, как конкретно обосновать свою идею. Тяжелая челюсть и бульдожий облик собеседника не внушали надежды на взаимопонимание, и он готов был оставить свое намерение, но опять это побуждение заставляло его продолжить начатое. И он мобилизовал все свое воображение, сам сомневаясь в истинности того, что собирался сказать.

– Мистер Оглсорп, не ваша, другая ракета уже проделала этот путь и вернулась назад, на Землю. Но еще до приземления пилот умер. Я могу показать вам разбитую машину, хотя огонь уничтожил почти все; возможно, в том, что осталось, вы и не сумеете опознать ракету. Там, на Марсе, есть нечто, с чем человеку нельзя сталкиваться. Это…

– Привидения? – грубо прервал его Оглсорп.

– Нет. Смерть! Умоляю вас…

– Нет, – снова прервал его Оглсорп. – Вчера зашел ко мне один тип, уговаривал пойти с ним посмотреть блоки его корабля, утверждал, что был на Марсе. А сегодня я получил письмо, автор которого сообщает, что его навестили марсиане и чем только не угрожали! Я не считаю вас лжецом, доктор Гейнс, но я по горло сыт этими россказнями; ваш осведомитель был либо кретином, либо паникером. Могу показать вам кучу писем, и все – о том, почему следует отменить этот полет. Тут и астрология, и зомби… даже фотографии есть.

– Но предположим, что на той ракете прилетел я. О том, что я Гейнс, свидетельствует только визитная карточка, которая вместе с портмоне оказалась в кармане моего пиджака, но в нем же я обнаружил и сигареты, и очки, хотя никогда в жизни не пользовался ни тем, ни другим, – признался Гейнс.

У Оглсорпа только скособочился рот – то ли в улыбке, то ли от отвращения.

– Вы интеллигентный человек, доктор Гейнс, предположим, что и я тоже. Может быть, это покажется вам смешным, но единственно, ради чего я сколачивал свое состояние, убухав на это столько времени и трудов, что ни один дурак не поверит, так вот, я делал все это только ради того, чтобы построить этот корабль. И пусть хоть зеленый в шесть футов ростом муравей придет и пригрозит мне Армагеддоном, я все равно полечу.

Нашла, что называется, коса на камень – Оглсорп относился к тому типу людей, которые сначала действуют, а уж потом хватаются за голову от ужаса, и на сей раз он ничего ужасного не предчувствовал. Поэтому разговор пошел о предметах обыденных, и Гейнс не мешал ему говорить, постепенно погружаясь в молчание.

Однако осведомленности у него прибавилось, теперь он знал, где находится ракетодром, как располагается охрана, – словом, все то, что не сумел выведать корреспондент «Скупа». Все эти картинки и информацию он почерпнул непосредственно из головы Оглсорпа. Теперь у него самого уже не оставалось сомнений в собственных непонятных телепатических способностях получать любую информацию. Был ли он сам по себе феноменом или такое непредвиденное случилось с ним в результате кораблекрушения, неизвестно.

В аэропорту Гейнс взял такси – у шофера глаза полезли на лоб, когда он узнал место назначения, – но и здесь деньги оказались всесильными. И вот они уже ехали по местности, еще более пустынной и безлюдной, чем окружавшие дом Гейнса леса; скоро шоссе кончилось, а дальше шла грязная, вся в колеях дорога, которую проложили грузовики Оглсорпа, доставляющие грузы к ракете. Такси остановилось.