Магия успеха - Разумовский Феликс - Страница 42

— Ну, присядем на дорожку. — Женя опустилась на тумбочку для обуви и указала Прохорову на низенькую табуретку. — Чтобы удача, Сереженька, не повернулась к тебе задом.

В брючном костюме от Армани и лайковой кожаной куртке она была похожа на голливудскую кинозвезду.

— Ладно, поехали. — Глянув на часы, Прохоров поднялся и кинул на плечо сумку со спортивными принадлежностями. Если, конечно, мордобой в «Занзибаре» можно назвать спортом.

Вышли на улицу. Женя села за руль, и «семерка» покатила по мокрым мостовым, — погода была не очень, моросил мелкий, занудный дождь. Был вечер пятницы, самое аварийное время. Машины шли сплошным потоком, то справа, то слева слышались звуки клаксонов. Прохоров, настраиваясь на побоище, сурово молчал, зато по «Русскому каналу» бойко заливалась Распутина: «Ты упал с луны…»

— Потеряв штаны, — передразнила ее Женя и, нашарив в бардачке кассету, сунула ее в щель магнитолы.

Одинокий волк — это круто…

Услышав голос Розенбаума, Серега подобрел, на продолжал молчать и открыл рот только уже у самого «Занзибара»:

— Слушай, Жека, ты эту Ингу откуда знаешь? — Он кашлянул и сразу сделал вид, что спросил просто так, безо всякого интереса.

— Если я скажу, что мы занимались с ней одной только аэробикой, ты ведь все равно не поверишь. — Женя пожала плечами, и на ее губах появилась насмешливая улыбка. — По-настоящему понять женщину может только женщина.

Она ловко зарулила на парковку, сунула в лапу подскочившему охраннику и ткнула Прохорова в бок:

— Ну, Сергей Иванович, выметайся, дай Бог, чтоб ни пуха ни пера.

— К чертям собачьим. — Сплюнув через плечо, Прохоров выскочил из машины и, заметив, что Женя направляется к центральному входу, возмутился: — На фиг тебе еще деньги платить? Давай со мной, через служебный.

— А ты хозяйственный. — Она ухмыльнулась и, старательно обходя лужи, двинулась следом за Серегой мимо мокрых, печальных астр.

— Наше вам. — Охранник на дверях посмотрел на него с уважением, на Женю — плотоядно, раздевающе, однако слова против не сказал. После того как Тормоз побил Стального Вепря, непобедимого мастера кунгфу, с ним все старались разговаривать ласково, улыбались. Все, кроме Лысого и Димона. Этим было насрать на любого, они и Морозову жопу не лизали, знали себе цену.

— Проходи. — Прохоров пропустил Женю вперед и повел ее длинным, выстланным ковролином коридором. — Сейчас разденешься в гардеробе, потом найдем тебе местечко поудобней, к сцене поближе.

Сквозь витражные двери они вышли на лестничную клетку и услышали цокот каблучков, сопровождаемый возмущенным женским голосом:

— Ну правильно, Кузьма Ильич, придется мне самой выставляться с голой жопой!

Голос казался удивительно знакомым. Пискнула, отключившись, трубка, в воздухе повис затейливый мат, и на лестнице материализовалась Ингусик.

— Братцы, а вы-то тут что делаете? — Держа в руке «нокиа», она спускалась по ступеням, серые глаза ее светились яростью пантеры и безутешной скорбью поруганной девственницы.

— Я провожаю на позиции бойца. — Женя с интересом уставилась на подругу. — А вот ты каким боком?

— А я командую конкурсом красоты. — Ингуеик скривила губы, и на ее лице промелькнуло отвращение. — Трижды мать его за ногу! Представляешь, одна из этих шкур не явилась, звоню ей — пребывает, видите ли, в шоке. Кот ей на башку спланировал! Чертова задрыга, где я теперь возьму белую ладыо?

Заметив недоуменные взгляды собеседников, она усмехнулась:

— Придумали херню — наклонный подиум в форме шахматной доски. По правую сторону лохудры в черном, по левую в белом. Тридцать две шалавы. Постой, постой… — Она вдруг осеклась и, довольно рассмеявшись, ухватила Женю за плечо. — Эврика, такую мать! Ты, Жека, и будешь белой ладьей! — И, не давая ей опомниться, горячо зашептала в ухо: — Ну давай, солнышко, соглашайся. Ты же у нас красавица, все эти лярвы тебе в подметки не годятся. Всего-то делов — лобком помаячить да фокстрот сбацать с голой жопой. На призовые места, дорогуша, конечно, губу не раскатывай, — уже уплочено, а вот в десятку попасть тебе раз плюнуть. И поедем мы с тобой в Норвегию, где во фьордах плавают косатки…

Если бы змею-искусителю была нужна напарница, он несомненно выбрал бы Ингусика.

— Сережа, а? — Женя вопросительно посмотрела на Прохорова, тот на часы и пожал плечами:

— Смотри только, не простудись.

Сейчас, перед боем, ему хотелось молча побыть в одиночестве.

— Ну пойдем, моя хорошая, пойдем. — Инга обняла Женю за плечи и повела ее в гримуборную, нажимая свободной рукой кнопки «нокиа». — Але, Кузьма Ильич? Все, вопрос решен, порядок.

«Да, вопрос решен. — Серега тупо посмотрел парочке вслед и быстрым шагом направился в раздевалку. — Красавицы, конкурс, стриптиз — мышиная возня какая-то».

— Явился не запылился! — Лысый при виде Прохорова помрачнел и, скривившись словно от зубной боли, поманил за собою в тренерскую. — Не стой столбом, присядь.

На стене висел плакат, красочный, с изображением одного из экс-премьеров. Насупив брови, тот жуликовато пялился в пространство и держал ладони на виду, изображая ими крышу несуществующей избушки. Внизу было дано пояснение — «Наш дом Россия». В пяти шагах от плаката стоял Димон, бросая в экс-премьера бритву, он раз за разом попадал тому точно в глаз и с обстоятельностью маньяка повторял все сначала. На скулах его перекатывались желваки.

— Слушай сюда, Сергей Иванович, — Лысый опустил глаза, — и заруби себе на носу, чтобы без дураков. Займешь четвертое место. Побьешь двух первых говнюков и ляжешь под Черного Буйвола, — заплачены очень серьезные деньги. Если будешь паинькой, погасишь долг и поедешь в Норвегию. Смотри у меня, не вздумай показывать характер. Усек?

— Понял, не дурак. Волчьи законы рыночной экономики. — Прохоров встал и, хрустнув пальцами, пошел из тренерской.

Пока он переодевался, настраивался на бой, работал на координацию и гибкость, почтеннейшая публика тоже разминалась — водочкой, коньячком, французским винищем. Закусывали разнообразно, однако сегодня вечером особым шиком считалась эротическая кухня. Маленькие хрустящие хлебцы в форме фаллосов, шампанское с устрицами а-ля великий Казанова, салат с сельдереем по рецепту мадам Помпадур и, конечно, рыбная пикантная похлебка, с помощью которой Апулей, говорят, совратил свою будущую супругу. Ели суп из креветок на курином бульоне, жрали рис, сваренный в молоке с перепелиными яйцами, луком и медом, давились омлетом с имбирем и перцем, рыгая, делились впечатлениями: