Изнанка королевского дворца - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 27

Хорошо хоть детей отослали на верховую прогулку, как только началось. А если что – пусть ночуют в городском доме.

Питер был весь бледно-зеленый. А если бы его пустили, и вовсе бы в комнату к жене пролез.

М-да…

Амалию он любит беззаветно. И это еще мягко сказано. Питер жил, дышал, любил только потому, что рядом была она. И Лоран сильно опасался потерять и сына, если… А еще по старой привычке ожидал всего самого худшего.

Чего он не ожидал, так это блеяния слуги:

– Ее сиятельство графиня Иртон, ее сиятельство вдовствующая графиня Иртон.

И золотого вихря, ворвавшегося в комнату.

Лилиан невольно оттягивала на себя внимание.

Среди подарков Али был и отрез желтого шелка. Яркого, живого… И Лиля не удержалась, сделала себе рубашку. Коричневая юбка-брюки и коричневый жилет с золотым шитьем, рассыпанные по бархату пряди золотых волос – как ни скалывай, как ни связывай, но при скачке все равно растреплются.

Все остальные на ее фоне смотрелись бледно.

Лоран и сам не заметил, как оказался на ногах.

– Ваше сиятельство…

– Ваша светлость!.. – Лоран только сейчас заметил Алисию. Как всегда строгую, чопорную, в простом зеленом платье с роскошной кружевной шалью, за которую ему бы пришлось месячный доход отдать. Интересно, откуда такая роскошь? Надо бы выяснить. – Позвольте представить вам мою невестку. Ее сиятельство графиня Лилиан Иртон.

Лиля чуть поклонилась. Едва-едва, в той мере, которая допустима. Родственное приветствие с нотками дружеского расположения.

«Перед родственниками можно не кланяться. Так, слегка, госпожа. Наклоните голову… замечательно».

Спасибо, Лонс.

– Мне… – Лоран аж заикаться начал. Вот чего он не ожидал, так это златовласой красавицы в своей гостиной. – Я счастлив приветствовать ваше сиятельство в моем скромном поместье.

Красавица чуть улыбнулась. Зеленые глаза вспыхнули смешливыми искрами.

«Она понимает, какое впечатление производит, – мелькнула мысль у Лорана, – и вовсю этим пользуется!»

Он не ошибся.

Лиля и знала, и понимала, и пользовалась без зазрения совести.

– Я тоже счастлива быть здесь, тем более по такому радостному поводу. Вас уже можно поздравить?

Лоран помрачнел. Но прежде, чем он успел что-либо сказать…

Повитуха вошла без стука.

– Ваша светлость, герцогиня теряет силы. Еще немного, и нам придется выбирать между матерью и ребенком. Если не случится чуда.

Лиля даже не шевельнулась, но по комнате повеяло чем-то таким…

– Со мной лучший лекарь Ханганата Тахир Джиаман дин Дашшар. Ваша светлость, с вашего позволения…

– Да-да! – Питер вмешался так резко, что даже Алисия вздрогнула. – Прошу вас, графиня. Может быть, ваш лекарь…

– Тахир! Джейми!

Лоран вздрогнул. Оказывается, вслед за графинями в зал набилась еще толпа народу. И сейчас от этой толпы отделились двое. Один – сопливый еще мальчишка с растрепанными светлыми вихрами. Второй – седобородый старик в традиционных одеяниях Ханганата.

– Ваше сиятельство, – поклонился старик. – Я готов следовать за вами.

– Тогда… Ваша светлость, позовите слуг!

Лоран, ничего не понимая, хлопнул в ладоши.

– Джим!

Слуга появился через секунду. И был тут же взят в оборот:

– На кухне есть горячая вода?

– Д-да… ваше сиятельство.

– Проводи нас туда.

– Н-но…

– Нам надо вымыть руки с дороги и умыться, – пояснила Лиля. – И надо нагреть как можно больше воды.

На тему гигиены она не обольщалась. Попахивало от герцога весьма выразительно.

На кухне на Лилю смотрели в полном шоке. Но благородная графиня может чудить, как ей угодно. Кому-то что-то не нравится?

Та-ак…

– Ваше сиятельство, – Тахир едва шептал, – я почти не принимал роды.

– А гарем?

– Взгляд на жен Хангана карался смертью. Мне могли показать, что болит и как – на кукле. И можно было говорить с женщинами из-за занавесей.

Лиля только присвистнула. Ну не фига себе! И они еще живут при таком уровне медицины?

– Я тоже роды принимал еще в Альтвере, – подключился Джейми.

Лиля вздохнула. Она сильно подозревала, что по сравнению с местными повитухами она – светило медицины.

От повитухи… попахивало. А под ногтями у нее можно было сажать картошку. В три ряда.

Слуги с опаской переглядывались, пока женщина и двое мужчин тщательно промывали руки, протирали лица, Лиля скрепила непослушные волосы и убрала их под жилет.

Белые накидки у них с собой тоже были. Только накинут они их в комнате. Чтобы народ не шокировать.

Ну, вот и дверь…

Амалия лежала неподвижно. Боль туманила разум. Поэтому, когда над ней склонилось нежное женское лицо, она сначала подумала, что это бред. К тому же настой, который давала ей повитуха, чтобы приглушить боли, тоже бил по мозгам.

Женщина улыбнулась. Солнце, пробившееся в маленькое окно, вспыхнуло золотом в ее волосах. И Амалия подумала, что умирает.

– Ты сияющая?

Женщина покачала головой. И Амалия вцепилась ей в руку.

– Не забирай меня! Я не могу пока уйти! Пока – нельзя!

– Не заберу.

Лиля высвободила ладонь из цепких пальцев.

– Ну-ка давай посмотрим, что тут у нас…

Ребенок появляться не желал. Интересно, он хоть жив? Лиля приложила грубо сделанный деревянный стетоскоп. Пусть хоть такой пока… Сердцебиение определенно было.

Лиля брезгливо сорвала с кровати грязную простыню. Загремело по полу. Это что? Кинжал! Да какой… Отделанный золотом и драгоценностями. Зачем?

– Что тут делает эта гадость?

Повитуха выпрямилась и поджала губы.

– Роженице обязательно надо подложить в кровать нож. Чтобы он разрезал боль. И к тому же мальчики быстрее вылезают к оружию.

Тьфу!

– Джейми! Тахир!

Джейми схватил повитуху за плечи и потащил к двери. Тетка пыталась вырваться, но куда там. Юноша открыл перед ней дверь и проводил напутственным пинком.

– А ну пошла, ворона!

Дверь хлопнула. Опустился засов, парень еще успел увидеть, как перед дверью встают двое ребят Лейса. И вернулся к графине.

Амалия застонала в очередном приступе, и Лиля решилась действовать.

– У нас есть обезболивающее? Джейми, ей небольшую дозу.

Джейми повиновался. Влил Амалии ложку горького зелья, которую та машинально проглотила. И принялся наблюдать, как графиня колдует возле женщины, вызвав у той очередной болезненный стон.

– Ничего. Потерпи еще немножко, девочка. Еще чуть-чуть.

Амалия чуть слышно простонала, и на руках у Лили оказался ребенок. Небольшой такой… не самый симпатичный… но зато живой. Он открыл ротик и заорал так, что ставни задрожали.

Лиля, не глядя, сунула его Джейми и вернулась к роженице. Амалия застонала, еще раз, потом еще, и на кровать упал второй живой комочек. Которым и был осчастливлен Тахир.

Амалия опять застонала, и Лиля подошла так, чтобы женщина ее видела. Синие глаза крепко затуманены обезболивающими, но какое-то соображение в них было.

– Я… мертва?

– Нет. Все хорошо, у тебя два чудесных ребенка… Кто? – Сама она как-то и не взглянула.

– Мальчики, – откликнулся Тахир.

– Вот. У тебя два мальчика.

Амалия вяло зашевелилась, и Лиля кивнула мужчинам. Малышей, завернутых в белую ткань, положили к маме. А те орали от души.

– Тахир, а вы пометили, кто родился первым? – Лиля сомневалась в своей способности различить малышей. Для нее они все были на одно лицо.

– Да, учительница.

Лиля сверкнула на мужчину глазами, но Тахир невозмутимо отвесил ей церемониальный поклон. Руки у груди, глаза в землю…

– Госпожа, спасибо вам за свет новых знаний.

Пришлось изображать то же самое.

– Благодарю за помощь, друг мой.

Лиля мрачно подумала, что не избежать ей написания учебника.

За этот день Питер пережил несколько смертей.

Лоран не ошибался. Свою жену наследник герцогства Ивельен любил до умопомрачения. Встань вопрос – мать или ребенок? – Питер выбрал бы мать. И если бы Амалия умерла при родах, наверное, быстро согнал бы себя в могилу.