Таэ эккейр! - Раткевич Элеонора Генриховна - Страница 16

– О чем тоскуешь? – напрямик, без обиняков поинтересовался Лерметт – очень уж ему надоели экивоки и недомолвки. А мрачный эльф ему надоел и пуще того.

Эннеари снова поднял веки – медленно, почти против воли.

– О том, что я у тебя в долгу, – ровным голосом произнес он.

– В каком долгу? – не понял Лерметт.

– Ты ведь спас мне жизнь, – терпеливо пояснил Эннеари.

– Ну да, – Лерметт по-прежнему как есть ничего не понимал. – Так и что тебя гнетет?

– А то, – отозвался Эннеари, – что в долгу я у тебя. И долг это неоплатный. И пока я тоже не спасу тебе жизнь, не будет мне покоя.

Трудно винить Лерметта в том, что он и теперь понял не сразу. Зато когда понял, едва не поперхнулся. Интересно, как это Эннеари себе представляет? Чтобы спасти своему спасителю жизнь, надо ведь еще и момент такой улучить, когда этой самой жизни будет грозить опасность. А опасность тем и страшна, что о приходе своем заранее не предупреждает. Значит, желающему расплатиться с подобным долгом предстоит следовать за своим спасителем, как тень, высматривая подходящий момент… и еще не сказано, долго ли предстоит должнику за спасителем этак шляться – может, и всю жизнь. Беда, она ведь на обязана случиться как можно скорее, лишь бы спасенному было удобнее. Всю жизнь… это ж надо же. Нет, пустое это дело – эльфов спасать. Спасешь, а потом приходится обзаводиться вечной тенью, неотлучным спутником – одним словом, собственным эльфом. Может, кому и покажется сдуру, что иметь собственного эльфа приятно – а вот Лерметт при одной только мысли об этом преисполнялся содроганием. Еще и потому, что иметь в собственности кого-то, безраздельно кем-то владеть не вправе даже король. Да, Лерметту предстоит сделаться королем и повелевать – именно поэтому он знает о таких делах получше прочих. Да, король вправе повелевать людьми – но владеть человеком никто не вправе. Да, король может требовать верной службы – но присвоить себе чужую жизнь не смеет ни один властитель мироздания.

– Ну уж нет, – усмехнулся Лерметт, – это не тебе, а мне покоя не будет.

Эльф безмолвствовал.

– Что тебе за ерунда в голову пришла? – возмутился Лерметт. – Совсем из ума вон. Забудь.

Ответный взгляд Эннеари выражал одно лишь неколебимое упорство.

– Я у тебя в долгу, – гнул свое эльф.

– Что ты мне тут посольский узел вяжешь? – окончательно вспылил Лерметт.

– Какой-какой узел? – переспросил Эннеари.

Лерметт под его удивленным взглядом приметно покраснел.

– Ну… история такая, – нехотя ответил он. – Неужели не слыхал?

– Представь себе, нет, – сообщил эльф. – О послах я только то и знаю, что они неприкосновенны. Никогда не слыхал, чтобы посла узлом завязывали.

Принц невольно фыркнул.

– Скажешь тоже, – буркнул он. – Просто я думал, что ты про этот случай тоже наслышан. Очень старая байка. Ее все знают.

– Среди людей – может быть, – заявил Эннеари. – А я так впервые слышу. Ты уж сделай милость, расскажи.

– Попробую, – принужденно усмехнулся Лерметт. – Даже и не знаю, с чего начать. Очень трудно рассказывать то, что все знают. Одним словом, жил да был доблестный рыцарь Эйнелл.

Вымолвив эту фразу, принц сообразил, что взял невесть почему такую манеру, словно собрался сказку несмышленышу рассказывать. Он сбился и замолк. Эннеари выжидательно молчал.

– Послы и гонцы и в самом деле неприкосновенны, – собравшись с духом, продолжал Лерметт. – Не то, по моему разумению, немного бы охотников нашлось заниматься таким рискованным ремеслом.

Эннеари кивнул.

– В жизни оно, конечно, бывает по-всякому, – вздохнул принц. – Случается, что послов убивают намеренно… чтобы сделать войну неизбежной. Или оплошность какая приключится. Но с доблестным рыцарем Эйнеллом все было совсем по-другому. Он с самого начала знал, что едет послом к дураку.

– То есть он подозревал, что его могут убить? – уточнил Эннеари.

– Еще как подозревал, – подхватил Лерметт. – И решил на всякий случай о себе позаботиться. Чтобы не остаться без оружия в решительный момент.

– Постой-погоди, – перебил его эльф. – Как это – не остаться без оружия? Насколько я помню, послам полагается меч свой к ножнам привязывать накрепко. Особым таким ремешком… а потом его концы еще и заливают оловом, а поверх металла печать оттискивают… или я что-то перепутал?

– Да нет, – махнул рукой Лерметт. – Все ты помнишь правильно. И заливают, и оттискивают. А вот завязывает ремешок сам посол. Собственноручно. Вот он и завязал.

– И что? – недоуменно вопросил Эннеари.

– А ты сам подумай, – невинно предложил Лерметт. – Ты этот узел сегодня сам видел в действии. Вот и попробуй догадаться.

– Не пойму, о чем ты, – нахмурился эльф.

– Да вот об этом. – Принц вытянул из воротника веревку. – Забыл уже? Узел, которым я веревку затянул, чтобы потом снять – это посольский и есть. – Его пальцы привычным быстрым движением уверенно вывязали сложный узел. – Вот – видишь?

– А кстати, – оживился Эннеари, – я ведь у тебя попросить хотел показать мне, как его вяжут.

Он потянул за короткий конец веревки. Узел распустился, словно его и не было.

– Ловко! – восхитился Эннеари. – Дай-ка и мне попробовать.

Он сосредоточенно сжал губы, припоминая последовательность переплетений. Потом медленно, то и дело останавливаясь, вывязал узел.

– Так? – с сомнением спросил он.

– А ты потяни, – посоветовал Лерметт, не глядя.

Эннеари потянул. Узел вместо того, чтобы разойтись, захлестнулся намертво.

– Сам ведь видишь, что не так. – Лерметт отобрал у эльфа веревку, не без труда ослабил узел и развязал последний захлест. – Вот здесь пропустить надо не поверху, а понизу, а сначала обвести. Повтори.

– Вот так? – Лерметт в ответ промолчал, и Эннеари решил проверить себя прежним способом – потянуть за веревку. На сей раз узел покорно исчез.

– Надо будет еще поупражняться, – удовлетворенно заметил Эннеари. – Полезная штука это узел. Много для чего пригодиться может. Насколько я понимаю, рыцарю твоему… как там его – Эйнеллу? Одним словом, как бы там его ни звали, а узел ему пригодился.

– Ну… да, – подтвердил Лерметт, чуть заметно отводя глаза в сторону. По правде говоря, он уже сожалел о своей вспыльчивости и понадеялся было, что Эннеари, увлекшись вывязыванием хитрого узла, позабудет, с чего начался разговор, как позабыл несусветную глупость о том, что за спасение жизни чем-то ему обязан.

Зря понадеялся.

– Ты не молчи, ты рассказывай, – заявил Эннеари. Руки его безостановочно вязали и распускали все новые и новые узлы… вязали и распускали.

– Рыцарь Эйнелл ремешок завязал этим самым узлом, – помолчав, продолжил Лерметт. – А когда его и в самом деле убивать стали… сам понимаешь, такой узел довольно дернуть, он и развяжется. Хоть запечатаны концы ремешка, хоть не запечатаны… разницы никакой.

– Я так понимаю, меч этот рыцарь выхватить успел, – одобрительно предположил эльф.

– Не только, – усмехнулся Лерметт, мимовольно увлекаясь историей похождений хитроумного посла. – Меч он правой рукой выхватил – а в левой у него ремешок оставался, не забывай. Так он тем ремешком успел еще и одного из убийц удавить. Тех это так напугало, что они замешкались, и Эйнеллу удалось прорваться и вернуться домой живым.

– Значит, с тех пор этот узел и называется посольским, – подытожил Эннеари.

– С тех самых, – подтвердил Лерметт.

– Все равно не понимаю, – заявил эльф, откладывая веревку в сторону. – Легенда, конечно, занятная – но какое она имеет отношение к моим словам?

Принц снова отвел взгляд.

– Понимаешь, – едва ли не запинаясь, выговорил он, – посольский узел – это… ну, как бы символ… хитрости, что ли… всяких умствований…

– От которых мозги узлом завязываются, – прищурился эльф. – Ты хотел сказать, что я тебе голову морочу?!

– Не мне. – Лерметт снова покраснел. – Себе.

Эннеари презрительно фыркнул, но и только. Лерметт украдкой перевел дыхание. Кажется, обошлось. Нет, ну кто его за язык тянул, спрашивается? И ведь не посольским узлом язык завязан, а стоило дернуть, он и разошелся. А если учесть, что Лерметт, между прочим, и сам посол… нет, доблестный и хитромудрый рыцарь Эйнелл его бы определенно не одобрил. И что это на него нашло? Ведь это посольство у Лерметта не первое на счету, никак уж не первое. И норов свой держать в узде он давным-давно научился. Пожалуй, даже раньше, чем из лука стрелять. Королям никак нельзя дурному нраву потворствовать, не то и до беды недолго. Лерметт уже и не упомнит, когда он в последний раз позволил себе вспылить. А этот невыносимый эльф ухитряется вывести его из себя с такой легкостью, будто это проще, чем травинку сорвать. Надо же было такое ляпнуть! Прах его побери совсем, это посольство! Нет, надо взять себя в руки, и притом немедленно. Если Лерметт и с одним-то эльфом удержаться от глупейшей запальчивости не может, что он станет делать, когда вокруг него окажутся одни сплошные эльфы? Хватит! Да, вот именно – хватит. Пора дать себе зарок быть впредь сдержаннее. И думать, прежде чем говорить.