Фанаты бизнеса. Истории о тех, кто строит наше будущее - Кузьмичев Андрей - Страница 8

Кстати, водка – жидкая валюта, как и спирт, но он был в дефиците, – всегда помогала решать практически все вопросы жизни любого стройотряда. У Сергея Воробьева с ней, с этой валютой, была такая занятная история. Представьте себе, пожалуйста, питерского юного интеллигента с коломенскую версту, которого судьба забросила в сибирскую деревню Верхняя Алтатка, где тогда КАТЭК (Канско-Ачинский топливно-энергетический комплекс) строился, «тот, что сейчас СУЭКУ («Сибирско-Уральской алюминиевой компании») достался». Поехал он на месяц и получил ответственное задание в духе «пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что»: его «выгнали на шабаху и сказали: иди, возьми что-нибудь. Денег не дали практически, поэтому я ходил пешком по сибирской жаре, побрился сразу налысо. Вернулся – при нынешнем росте 187 сантиметров обычно вешу плюс-минус 90 килограммов, а оттуда вернулся и весил 55». А там, на месте, все «практически не разговаривали цивилизованным языком, я разговаривал местным языком, чтобы меня уважали и понимали. Мы нашли шабаху, в окружении кавказских бригад отбились как-то, взялись сдуру доделывать деревянный жилой дом, когда все дорогие работы уже сделаны, – жарко объясняет он свой подвиг. – Это ж уметь надо, это самое сложное и не самое денежное. Каким-то мистическим образом мы включились в этот процесс». Правда, финансы поджимали – «до получения первых денег было 50 рублей на четверых на неделю, получается 7 рублей на четверых в день, тоже, кажется, не так мало, но 362 же сразу ушло, а тебе и на оставшиеся на взятки что-то тоже надо, тут пять копеек, тут десять, а кругом эти – армяне с кавказцами, которые даром слово не чихнут. Как-то надо жить, а мы – худосочные студенты-физики». А с едой было худо: «Баклажанная игра, томатный сок, бутылка водки на всех – три мальчика и одна девочка, супчик какой-то, хлеб, естественно. Какими-то пирожками удавалось разжиться. Мы поняли, что так жить нельзя, а работали мы часов по 14 в сутки, сколько могли».

Надо ли говорить о том, как Питер встретил заматеревшего студента! А он, кстати, сразу пошел в главную питерскую баню – она была со сверчками на дровах. «Там только очень серьезные мужчины были, – описывает он свой поход и себя не забывает. – Лысый, в каких-то мелких шрамах и порезах, в синяках, но без наколок. Разговаривал исключительно “по матушке”. Мужики из парной ушли на всякий случай, когда мы с другом пошли париться».

Так что побывали бойцы ССО везде, и даже на братских стройках в странах социализма. Максим Сотников так и сказал: «Бойцы работали в Казахстане, на строительстве Зейской ГЭС, и на сборы урожая ездили, и на реставрационные работы, ребята с психфака и истфака ездили в Чернобыль, работали с населением, а в самом начале перестройки у нас и научные отряды были – автоматизировали и компьютеризировали даже АвтоВАЗ». И тут я вспомнил свою встречу с Петром Зреловым, одним из основателей группы компаний «Диалог», который и принимал ребят на автозаводе. В университете организовали дочку компании – «Диалог-МГУ», там был и учебный центр, где студенты повышали квалификацию. «Договор был с институтом, мы ВМК помогали. Партнерские были отношения, – пояснил Зрелов. – Студенческий отряд – это… это был феноменальный эксперимент».

Почему студенты засыпали с клавиатурой на груди? Почему символ эпохи – черные «Волги», – мог унести их туда, где волшебным образом для них создавались отличные условия работы и, соответственно, оплаты трудов? Можно ли себе представить, как столяр с рубанком засыпает на верстаке? Или как художник спит с мольбертом на груди, а музыкант со скрипкой? А что будет в руках врача, кроме допотопного стетоскопа? А у чиновника на груди будет лежать срочная бумага, а в пальцах ручка? Если они заснут, то никакой трагедии не произойдет, разве что во сне каждый может перевернуться и выпустить из рук свой инструмент. А что, если заснет машинист скорого поезда и уткнется носом в пульт управления? Короче, спать на работе могут все, кроме тех, кому доверено вести нас всех за собою, будь то транспорт или спасение душ.

В каких снах оказывались студенты? О чем мечтали, просыпаясь? О том, чтобы удовлетворить потребности, начиная с физиологических, а также о том, чтобы повысить свой материальный уровень. Вот, например, Владимир Лисин заработал первые деньги в стройотряде на БАМе в 1975 году, где бойцы «расчищали зону затопления Зейской ГЭС, валили нестроевой лес, пилили, складывали древесину в штабеля. Заработали хорошие деньги». (800 рублей.) «Это были большие деньги. Тогда машина стоила тысячи четыре или пять. Рублей», – поясняет Лисин и добавляет, что деньги потратил на одежду и аппаратуру[31]. А Владимир Путин заработал первые деньги после поездки в стройотряд в Коми АССР. В интервью «Известиям» он сказал: «Первое пальто я себе купил. До этого ничего серьезного у меня из вещей не было»[32], а остальное было «благополучно спущено в Гаграх»[33].

Мумин Азамхужаев мог, конечно, поступить так же, но побывал в Сочи только в 2009 году, первый раз в жизни. «Всегда была возможность провести время по-другому, а не ездить все время в стройотряды, – пояснил он мне причину такой “экономии”. – Я думаю, что люди ездили в стройотряды немножко за другим: возможностью себя проявить, возможностью поработать в коллективе, было чувство принадлежности к чему-то. Конечно, обсуждали, кто сколько денег заработает, это само собою, но я не думаю, что это было основным мотивирующим фактором». Как сказать: вот Рубен Вардянян после работы в первом же летнем студенческом стройотряде заработал свою первую тысячу рублей, а его «отец получал 300 рублей в месяц». «Я был студентом, а мой отец был профессором, и при этом моя зарплата была в несколько раз выше», – пояснил он[34].