Вы вели себя очень грубо - Рассел Эрик Фрэнк - Страница 2

— Я слышал, как он говорит. Это же самое проделывает Чарли Маккарти [большая деревянная кукла, с которой выступал популярный американский комик и чревовещатель Эдгар Берген], да и другие куклы могут это делать.

— Вполне возможно.

Человечек чихнул и громко задвигал на полках банками.

— Это вам проделает любой эстрадный чревовещатель, — не унимался Дженсен, — только с большим блеском и оригинальностью.

— Вполне возможно, — повторил хозяин.

— Я человек дотошный, — продолжал Дженсен. — Когда попадается что-нибудь интересное для газеты, меня за уши не оттащишь. С места не сдвинусь, пока не будет полной ясности — вот я какой.

— В этом я не сомневаюсь.

— Вот и хорошо. Давайте посмотрим на это просто: вы продаете мутантов или, во всяком случае, так утверждаете. Тут новостей на несколько строчек, но строчка оттуда, строчка отсюда — и пожалуйста, фельетон готов.

— Серьезно? В самом деле?

Ошеломленный, судя по всему, этим сообщением человечек поднял белые брови.

— Хороший фельетон, — зловеще продолжал Дженсен, — написанный опытным фельетонистом, рассказывает много всякого интересного. Его читают. Иногда в нем рассказываются приятные вещи, иногда неприятные. Полиция читает неприятные и благодарна, что я обратил на них ее внимание. Обычно, правда, она запаздывает: чаще герой моего произведения прочитывает его раньше и успевает смыться. Понятно?

— Нет, непонятно.

Дженсен хлопнул по прилавку ладонью.

— Вы только что пытались всучить мне щенка. Он сказал: «Какой умник нашелся!» Я слышал это собственными ушами. Это обман. Приобретение денег нечестным путем. Мошенничество.

— Но ведь я никаких денег не приобрел. — Человечек пренебрежительно махнул рукой. — Деньги! К чему они мне? Я никогда не беру денег.

— Вот как, не берете? Тогда что вы хотите за своего трепливого щенка?

Опасливо оглядевшись, человечек перегнулся через прилавок и еле слышно прошептал что-то.

Дженсен вытаращил глаза и сказал:

— Вот теперь я окончательно убедился, что вы псих.

— Некоторых материалов мне очень не хватает, — извиняющимся голосом объяснил человечек. — Неорганических сколько угодно, а вот животной протоплазмы нет. Столько сил и времени надо потратить, чтобы приготовить самому!

— Могу себе представить. — Дженсен посмотрел на часы. — Покажите мне одного настоящего, подлинного мутанта, и я вас прославлю в воскресном номере. В противном случае…

— Да я сам мутант, — скромно сказал хозяин.

— Вот как? И что же это вы такое можете делать?

— Все могу. — И, помолчав, добавил: — Ну, если не все, так почти все. То, что я могу поднять один, без посторонней помощи. Более тяжелое — нет.

Дженсен оскорбительно хихикнул.

— И вы можете делать других мутантов?

— Могу.

— Тогда валяйте, делайте. Мне нужен голубой носорог в семнадцать дюймов длиной, весом не больше девяти фунтов.

— Я не могу сделать носорога в один миг — нужно время.

— Это мы уже слышали. Бесконечные отговорки! — Дженсен нахмурился. — Ну а розовый, чистой воды алмаз величиной с ведро вы могли бы сделать?

— Если бы он на что-нибудь годился. — Человечек с ожесточением откашлялся и вдвинул какую-то банку туда, где ей надлежало стоять. — Драгоценный камень такой величины ничего бы не стоил. И понадобилось бы немало времени, чтобы его изготовить.

— Ну вот, опять! — Дженсен со значением посмотрел на заставленные склянками полки. — Сколько они вам платят?

— Кто?

— Поставщики наркотиков.

— Не понимаю.

— Да уж куда там! — Лицо Дженсена, почти вплотную приблизившееся к собеседнику, выражало цинизм человека, хорошо знакомого с изнанкой жизни. — Надпись на окне — это для отвода глаз. Слова имеют другой смысл. Ваши клиенты называют «мутантом» сосуд с зельем, от которого они на седьмом небе.

— В сосудах растворы, — сказал хозяин.

— Кто в этом сомневается? — подхватил Дженсен. — Деньги наркоманов растворяются в банках пачками.

Он показал на ту, которую нюхал в отсутствие хозяина:

— Сколько за эту?

— Нисколько, — ответил, протягивая ему банку, человечек. — Но посуду верните обязательно.

Взяв банку, Дженсен снова открыл ее и понюхал. Окунув палец, с опаской лизнул его. На лице у него появилось выражение блаженства.

— Беру назад слова про наркотики. Я все понял. — Мягко, чтобы не пролить ни капли, он взмахнул рукой, которая сжимала склянку. — Незаконная торговля спиртным — девяносто шесть градусов и никакого налога. — Он обсосал палец. — Какая мне разница? Кто-то большой специалист в этом деле, а также большой специалист по увиливанью от налогообложения. Считайте меня своим клиентом — буду наведываться регулярно.

Дженсен сделал глоток. Будто факельное шествие проследовало через его глотку.

— Ух!

Он перевел дыхание и с нескрываемым уважением оглядел банку. Она была невелика, вмещала не больше одной пятой пинты. Жаль. Он снова поднес ее ко рту.

— Ваш должник. Пью за беззаконие!

— Вы вели себя очень грубо, — сказал человечек. — Запомните это.

Насмешливо улыбаясь, Дженсен запрокинул голову и проглотил остаток. В животе у него будто что-то взорвалось. Стены магазина широко раздвинулись, снова сдвинулись. В течение пяти секунд, пока ноги его слабели, он шатался, а потом словно сломился в поясе, и пол ударил его в лицо.

Одна за другой пронеслись вечности, долгие, туманные, полные глухих звуков. Кончились. Медленно, как после страшного сна, Дженсен возвращался к действительности.

Он стоял на четвереньках на листе льда или чего-то похожего на лед. Прямо как собака, и к тому же какой-то одеревенелый. Голова была свинцовая, словно после похмелья, перед глазами все расплывалось. Чтобы прийти в себя, он потряс головой.

С трудом, но мысли начали к нему возвращаться. Тайная продажа наркотиков. Он наткнулся на нее случайно и стал любопытничать. Кто-то подкрался сзади и оглушил его. Вот как бывает, когда распустишь язык и начинаешь задавать никому не нужные вопросы.

«Вы вели себя очень грубо. Запомните это!»

Подумаешь, грубо! Скоро он совсем очухается, вернутся силы, и тогда он станет не то что грубым, а просто до предела вульгарным. Разберет мозгляка на части и раскидает их по окрестностям.